Сесилия Дарт-Торнтон - Заклятие немоты

— Она еще жива, бабуля моя. Каждые две недели ходит посмотреть на гонки колесниц, хоть ей и сотня лет. Кстати, если не ошибаюсь, то по милости наших друзей-спрыганов мы с тобой заблудились.

Сианад долго ворчал, разглядывал карту, прищуривался наверх, безуспешно пытаясь определить положение солнца сквозь непроницаемый покров из листьев, и в конце концов выбрал направление дальнейшего пути.

Остаток дня путники прошагали по лесу, временами взбираясь по горным склонам, а иногда пересекая заросшие папоротником ущелья, прошитые неровными стежками ручейков. Как и большая часть земель Эриса, эти места были совершенно безлюдны. Похоже, здесь вообще никогда не ступала нога смертного. Когда срывающийся ветер развевал зеленые волосы леса, тот начинал шуметь, будто океан. Порой листья ловили солнечные блики, что светили прямо в глаза. Как-то раз путникам довелось увидеть верный признак присутствия нежити — столб дыма, поднимающийся прямо из земли.

Сианад растолковал девушке, какие места считаются зачарованными: поляны голубых колокольчиков, круги из стоящих торчком валунов, колодцы, особенно те, над которыми нависают деревья; рисунки из примятой травы, прозванные в народе «танцами Светлых», ровные кольца из грибов, известные как «ведьмины ловушки» — «упаси рок попасть туда при лунном свете!», — торфяные борозды на холмах — их как только еще не кличут; кусты бузины, лещины, боярышника, ракитника и терна; ну и, разумеется, места, где пышно разрослись дубы, ивы, яблони, березы или падуб. Вот где обязательно встретишь какую-нибудь нежить — если очень повезет, то явную.

Затем Сианад «для собственной безопасности» принялся учить Имриен языку немых.

Ближе к вечеру путники оказались в горах. Бушующий океан леса остался внизу; здесь лишь изредка можно было увидеть чахлые деревья, цепляющиеся за жизнь назло свирепым вихрям. Невесть откуда взялся промозглый серый ветер. Он обтачивал утесы, словно боевые клинки, и так свистел в ушах, что путникам приходилось все крепче стягивать завязки своих капюшонов.

— Не по сезону погодка! — с подозрением проворчал Сианад.

С наступлением темноты дорога стала и вовсе опасной: в пустотах между отрогами люди то и дело натыкались на болотные топи, всякий раз замечая их в самый последний миг, уже занеся ногу для рокового шага.

— Повезло нам, что я не домосед какой-нибудь, а вольная пташка, успел постранствовать, — разглагольствовал Сианад. — Иначе мы бы не сегодня-завтра заблудились или окоченели в лесу. И вообще идти дальше просто невыносимо. По-моему, пора искать укрытие для ночлега.

Легко сказать: вокруг были одни голые скалы. Путники решили уже забраться под какой-нибудь утес на всю ночь, и тут впереди замерцал огонек.

Сианад и Имриен недоверчиво приблизились. Какова же была их радость, когда они обнаружили нечто вроде крупного шалаша, внутри которого гостеприимно полыхал костер!

— Сдохнуть мне на месте! Хижина дровосека, вот так удача! — восторгался эрт. — г Если мои глаза не врут, эту ночь мы проведем в тепле, со всеми удобствами. Лесорубы знают, из чего строить. Спорим, это рябина! Никакой нежити сюда не забраться.

И все же он внимательно осмотрелся, прежде чем переступить порог.

— Входи, шерна, здесь никого нет! Думаю, наш добрый хозяин не обидится, если мы дождемся его тут и заодно согреемся.

Поверив суждению своего наставника, девушка присела рядом с ним на большом сером камне у огня. Другой такой же камень лежал напротив, а возле него — две неподъемные колоды. Путники потирали озябшие ладони и с силой топали ногами. Сианад подбросил немного хвороста в костер. Жар прогрел гостей до самых косточек, и они начали клевать носом.

Тут дверь хижины с шумом распахнулась, и оба подскочили на месте.

На пороге стояло странное существо: крепко сбитый и широкий в плечах карлик, хоть ростом и по колено человеку. Спину пришельца прикрывала накидка из телячьей кожи, штаны и обувка были сшиты из кротовых шкурок, а головной убор, скроенный из мха и папоротника, украшало перо белой куропатки.

— Злыдар! — только и успел прошептать Сианад, пока дверь с треском не захлопнулась. Повисла звенящая, почти металлическая тишина. Существо сердито блеснуло глазами в сторону непрошеных гостей и молча уселось на противоположном камне.

Имриен вся трепетала от ужаса, но старалась не показывать виду, как научил ее эрт. Стоит побежать или выдать свой страх — и тварь набросится на тебя. Сианад неподвижно сидел рядом. Девушке приходилось подражать его примеру.

Злыдар, черный карлик. В Башне Исс взахлеб рассказывали об исключительной жестокости этого народца, знаменитого своей ненавистью к людям. И вот они вместе сидят у костра, безмолвно вглядываясь друг в друга. Что дальше?

Прошло время, пламя начало гаснуть. Когда стало больше невмоготу выносить холод, Сианад набрался мужества, собрал с земли кучку хвороста и бросил в огонь.

Злыдар тоже нагнулся и поднял огромную колоду. Чудовищное полено было толще его самого и раза в два выше, но карлик подхватил его, словно пушинку, и, переломив об колено, швырнул в красную глотку пламени. Злыдар презрительно уставился на человека, склонив голову набок. В его насмешливой ухмылке читался открытый вызов: а ну, попробуй, сделай то же! Другая колода лежала нетронутой.

Сианад выдержал взгляд черного карлика, но не двинулся с места — чуял какой-то подвох, догадалась Имриен.

Костер ярко вспыхнул и на некоторое время согрел сидящих. Потом языки пламени замигали, задергались и почти погасли. Язвительная гримаса злыдара так и подначивала эрта взять оставшееся бревно, однако тот не поддавался. Даже когда зубы путников застучали от холода и кости, казалось, обратились в лед. Все трое сидели молча, недвижно, будто изваяния, освещаемые слабыми отблесками умирающего костра.

Но даже самая долгая ночь рано или поздно заканчивается. Едва забрезжил рассвет и сороки застрекотали, здороваясь с восходящим солнышком, черный карлик растаял, будто и не бывало. Исчезла хижина, а вместе с ней и огонь. Единственное, что уцелело, — это камень, на котором сидели Сианад и Имриен. Первые лучи утра рассеяли чары нежити, открыв путникам глаза: камень лежал у самого края крутого обрыва. Потянись эрт за мнимым поленом — непременно сорвался бы и сломал себе шею, как те несчастные, кости которых белели на земле под утесом.

— Я сразу догадался, что это морок, а не простая хижина, — буркнул Сианад. — Стоило только мерзкому урейгууну ступить за порог. В настоящее жилье эти твари без приглашения не заходят.

Как только солнце осветило дорогу, путники поспешили прочь от страшного места. Они шли весь день, почти не разговаривая. Усталые, издерганные, оба вздрагивали при любом неожиданном шорохе. После того как Сианад и Имриен спустились в долины и снова попали в лес, пронизывающий холод страны злыдарей сменился блаженным летним теплом.