Сесилия Дарт-Торнтон - Заклятие немоты

— А ты молодцом держалась там, на белых порогах. Я уж думал, что расшибешься вдребезги. Ищу-ищу обломки, а их все нет. Ведь что удивительно: ручонки у тебя слабые, магическими чарами вроде не владеешь… Как же ты спаслась? Выходит, одной лишь смекалкой!

Сианад нежно погладил драгоценные шкатулки.

— Ну что, готова позавтракать? Я тут набрел на гнездо с яйцами — крупные, свежие! Объедение. Половину я уже высосал, остальные для тебя. Сейчас разверну… Тьфу ты! Надо же было одному разбиться. Моя любимая рубашка из паучьего шелка! Как я теперь ее надену?.. Ладно, налетай.

«Нет, спасибо. Мы едем».

— Не хочешь? Дело твое. Тогда я сам доем… Погоди, забыл спросить. Это ты оставила на моем плаще, когда побежала к плоту играться с попрыгунчиками?

Он протянул девушке цветок — лазурный, точно вода в чаше горного озера под самыми небесами. Имриен узнала его. Такой же цветок, что она подарила Гайлледу, когда тот пытался предупредить их об опасности. Не такой же, а тот же самый! На лепестке виднелись две крохотные зазубрины — следы укуса какого-то жука. Мало того, цветок казался свежим, будто сорван минуту назад!

Девушка покачала головой, не столько отвечая на вопрос товарища, сколько дивясь новому чуду.

— Не ты? Я так и думал. Похоже, там побывал наш приятель — тот, что ходит весь в листьях. Может, он всю дорогу провожал нас, а? Только зачем оставлять мне какую-то травку?

Имриен быстро прикрыла глаза. В этот миг и эрт догадался, что к чему.

Они залатали разбитый плот, изготовили пару самодельных весел и, убедившись, что все возможное сделано, продолжили плавание.

Об охоте Сианад больше и не заикался, но ведь и голод никуда не исчезал. Следующие несколько дней путники провели в мучениях, стараясь не думать о еде. Чтобы отвлечься, эрт обучал девушку языку немых и рассказывал ей разные Истории. Он бодрился из последних сил.

— Нам бы только до города добраться. Там живет Этлин, моя сестричка-ведунья, она непременно вылечит твою болезнь. Даже не сомневайся. А не получится — что за беда, в Жильварис Тарв предостаточно могущественных магов, которые знают все заклятия на свете. Услуга не из дешевых, да нынче ты многое можешь себе позволить: лечение, красивую одежду, все, чего душа пожелает! Теперь твоя жизнь переменится, шерна. Готовься к лучшим временам, они уже близко.

Имриен вовсе не была в этом уверена. Волны реки несли их все ближе к городу. Дурные предчувствия росли…

Лесистые берега потихоньку раздвигались, уступая полноводному потоку. Над верхушками деревьев возносились к сияющим небесам могучие скалы. На юге курчавились легкие облака, словно стайки серебристых чаек.

Сианад и Имриен плыли вперед, почти не останавливаясь.

Эрт перешел от сказаний к урокам истории. Слушая его все более бессвязные речи, девушка думала, как он, должно быть, страдает. Саму ее голод к тому времени оставил в покое. В голове царила какая-то пустота, легкость, где уж тут сосредоточиться на словах Сианада. А ведь многие из этих рассказов о чем-то напоминали ей, но вот о чем?..

— Наш добрый Король-Император очень мудр и силен. И правит он замечательно. Только в наши дни даже престол не может спасти от неявной нежити. Ты слышала, что приключилось с бедной Королевой? Нет, не знаешь? Ужасная беда!..

Он продолжал приглушенно бубнить о каком-то мерзком чудище, которое безжалостно погубило Королеву и оставило безутешного Короля вдовцом, а юного принца Эдварда — сиротой. Девушка задремала. В воздухе гудели тучи комарья. На воде плясали усыпляющие солнечные блики. Волны нежно убаюкивали качающийся плот.

Пронзительный крик вдруг разорвал сонный покой реки.

Впереди кто-то отчаянно визжал и бил по воде, поднимая брызги. Глаза Имриен расширились от изумления и ужаса. В потоке, борясь со стихией, тонула девушка. Силы ее были уже на исходе.

— Каванаг! Каванаг! — звала утопающая красавица.

— Муирна! Оббан теш! — Сианад разразился эртскими ругательствами и в смятении вскочил с места. Плот опасно закачался. Имриен бросилась к товарищу, который уже срывал с себя одежду, и принялась останавливать его, хватая за руки и тормоша.

— Да что с тобой, девушка? — сиплым от потрясения голосом бранился Сианад. — Моя племянница тонет, не видишь, что ли? Пусти!

Имриен яростно замотала головой. Мужчина рвался к утопающей, как безумный.

— Каванаг! Каванаг! — продолжал звать умоляющий голос, дрожа от смертельного испуга, замолкая, когда несчастная захлебывалась в волнах.

— Муирна! Я сейчас, Муирна!

Имриен размахнулась и влепила ему звонкую пощечину. Эрт изрыгнул проклятие. Когда он вновь посмотрел на девушку, лицо его было страшно. Тяжелый кулак взлетел в воздух, собираясь размозжить голову непокорной. Но тут Сианад замер, поморгал и взмахнул волосами, словно стряхивая невидимую паутину.

— Огхи бан…

Эрт испустил оглушительный вздох и опустился на бревна. Его колотила дрожь. Губы Сианада сперва беззвучно зашевелились, потом прошептали:

— Колокольчик, свист, ножи, упасите ото лжи!

И он принялся насвистывать, отведя взгляд от причитающей утопленницы. Вены на его шее и висках вздулись, как змеи. Со лба капал холодный пот.

Со скорбным воплем красавица скрылась под водой. Волны сомкнулись над ней, круги разошлись, достигнув плота. Наступила мертвая тишина. Девушка больше не показывалась.

Путешественники проплыли прямо над тем местом, где она утонула. Сианад не произнес ни слова. Он сидел прямо, тихо, с пепельно-бледным лицом, устремив невидящие глаза вперед. И все же, удалившись на некоторое расстояние, люди заставили себя обернуться.

Прекрасная девушка вынырнула из реки по пояс, протягивая тонкие белые руки к смертным. На этот раз она не била по воде и вообще ничего не делала, чтобы удержаться на плаву. Она просто была там, и шелковые струи сами ласково огибали ее изящную талию, будто стебель речной лилии. Глядя, как уходит добыча, утопленница не хмурилась и не вопила от ярости. Ее нежное, изящное лицо не выражало никаких чувств, свойственных человеку.

— Каванаг, Каванаг! — звал или напевал мелодичный голос. — Когда б не девица, я кровью твоею могла бы напиться, а сердцем на ужин могла б усладиться!

С этими словами девушка грациозно нырнула, оставив на поверхности легкие круги.

— Будь я проклят, если стану купаться в этих местах, — только и вымолвил Сианад.

Меж тем плавание продолжалось. В зарослях тростника квакали лягушки; высокие деревья с торчащими наружу корнями склонялись над рекой, маня взгляд гроздьями дикого винограда, что свисали с их ветвей.

— Точи! — воскликнул эрт, озаренный внезапной догадкой. Брови его изумленно взлетели вверх. — Все верно: я забыл клевер-четырехлистник в кармане старой рубашки, когда надевал паучий шелк. Вот и поддался мороку. Что значит богатство, а?! Совсем затуманило мне разум. Но ты — просто чудо, опять спасла нас обоих. Надо же было догадаться взять клевера с собой! Одолжишь немного, а, шерна?