Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

— Да, — промолвил он. — Он может дать вам все на свете. Все. Я люблю вас обоих. Я желаю вам счастья. Вы, Ашалинда, прекраснее всех смертных, каких я только когда-либо видел. Вам нет равных. Когда будете смотреться в зеркало, вспоминайте обо мне!

Охваченная внезапным смущением девушка смогла лишь коротко кивнуть — горло ей перехватила судорога. Так Ашалинда простилась с королем Эдвардом.

На рассвете корабль отошел от Каэрмелорского причала и взял курс на Аркдур. Высокие мачты пронзали бледно-голубое небо. Дул свежий морской бриз. Пассажиры глядели назад, на пирс и многочисленные доки вокруг, где, покачиваясь на волнах, стояли всевозможные корабли и лодки. Мачты и оснастка их словно бы переплетались в вышине, образуя гигантскую сеть сумасшедшего паука. С юга, далеко за кормой, вырисовывались очертания выступающего над водой Старого замка. Прилив был в разгаре, волны покрыли даже узенькую дамбу. Напротив опустевшей твердыни высился Каэрмелорский холм, основание его тонуло в пене. Дворец на вершине вырисовывался черной громадой. На всех крышах, башенках и шпилях развевались по ветру стяги и длинные вымпелы, трепеща, точно сотни птичьих крылышек. Внезапное копье света ударило в доспехи часового, что мерно выхаживал по стене. Многие дома в городе тоже еще не сняли праздничных украшений.

По правому борту тянулась окутанная осенней дымкой земля. Береговая линия изгибалась, уходя к мысу Ветров. По левому, точно наполненный холодным сине-зеленым вином хрустальный бокал, сверкало и искрилось открытое море. Казалось, вода пронизана алмазными крошками. Далеко в волнах ныряли и снова показывались над водой чьи-то гибкие тени. Иной раз они подплывали ближе к кораблю и приветственно махали руками Светлым и смертным на борту.

Корабль держал путь на северо-запад, вдоль побережья. Однако обогнув мыс Ветров, капитан повернул судно прямо на север, чтобы пересечь устье залива Мара. Через несколько дней острый киль корабля рассек морскую гладь прямо над тем местом, где прежде поднимался над океаном прекрасный остров Тамхания. Теперь от него не осталось и следа. Море равнодушно катило волны над затонувшей гробницей Тамха-нии, а над головой по-прежнему сияло мягкое осеннее солнце, похожее не желтую жемчужину. Отдавая дань памяти погибшему острову, корабль остановили, чтобы спеть несколько песен и пустить по волнам живые цветы.

Ангавар призвал быстрый попутный ветер, что снова погнал корабль вперед. Приподнявшись над водой, клипер вспахивал волны, разрезая их, как режет масло острый нож. Вода струилась за кормой лентами плавящегося стекла. От боков отходили длинные пенные волны, широкие паруса упруго выгнулись, наполняясь ветром, вбирая в себя его силу.

На востоке, над самым горизонтом, уже виднелась длинная серая линия побережья, что становилась все выше и выше по мере того, как мореплаватели приближались к мысу Приливов. Скоро по правому борту уже поднимались отвесные скалы и корабль искусно прошел в узкий пролив между материком и островами Каминной Цепи.

Линия побережья снова отступила. Капитан направил судно на северо-восток, и ветер послушно сменил направление. Держась вдоль берега, путешественники плыли на всех парусах, повторяя в обратную сторону путь, некогда проделанный Ашалиндой в рыбачьей лодке. И по мере приближения к Ар-кдуру в сердце девушке все сильнее разгорался неясный страх. Слишком много пугающих воспоминаний были связаны для нее с этими местами. Стоя у поручня и глядя на приближающийся берег, она вдруг увидела огромную стаю черных птиц, что поднялась над лесом и полетела прочь. Эрантри, сидевший на верхушке самой высокой мачты, пронзительно закричал, широко раскрывая крючковатый клюв. Все вместе это казалось каким-то весьма мрачным предзнаменованием.

Девушку охватила дрожь. Она обернулась и увидела Ан-гавара — он незаметно присоединился к ней и теперь легонько обвил рукой ее талию. Влюбленные стояли вместе, глядя на землю за все сокращающейся полоской воды.

— Почему рыцари Ворона предали своего короля?

— Ты же видела его, Златовласка. Сама испытывала на себе всю силу его обаяния. Да и тебя ему чуть не удалось подчинить своей воле.

Ашалинде тут же вспомнились Хоббова гора в Авлантии и путь — длинный зеленый туннель из переплетенных ветвей высоких деревьев, за которым в свете шафранового утра сияли холмы Эриса. Пели жаворонки, в небесах парил сокол, по краям оставленных под паром полей темнели голые живые изгороди, горизонт застилала светло-голубая дымка. Где-то вдали звонил колокол.

Чистый и звонкий, завораживающий, как вороненая сталь, голос произнес:

— Постой же! Клянусь, я не причиню тебе никакого вреда, если ты отдашься под мое покровительство. Я могу пронести тебя чрез огонь и чрез стеклянные замки, чрез воду и воздух. Могу без помощи силдрона, без седла эотавра поднять тебя к небесам. Ты сама научишься летать - и не только. Ты еще и не знаешь подлинных чудес Фаэрии.

Голос окликнул ее по имени — и она оступилась, споткнулась. Но теплое, пахнущее сеном дыхание пони напомнило ей об Эрисе, а звуки легких детских шагов — о потерянном брате.

— Ашалинда!

На сей раз она упала на колени и не могла подняться. Дети спешили мимо. Так просто было оглянуться назад и увидеть того, кто управлял магией и сейчас стоял за ее спиной со всем королевством и тем, что оно обещало. Как это было бы прекрасно - оглянуться и увидеть его рядом, а потом вернуться с ним назад. Девушка медленно поднялась на ноги. Подавив желание, она не обернулась. С трудом передвигая ноги, точно ступая по вязкому меду, Ашалинда шла к концу туннеля.

Как мог он, этот принц, питать ко всему человеческому роду столь жгучую ненависть? А она — как могла она допустить, чтобы он так легко играл на струнах ее сердца? И теперь мысль о том, что его уже нет, что он сделался не более чем тенью, наполняла ее и радостью, и горем одновременно. Противоречивые чувства ранили душу, и чем лечить эту рану?

Палуба «Короля Д'Арманкорта» внезапно резко дернулась под ногами девушки, мгновенно выведя ее из задумчивости. Ангавар с каким-то загадочным видом смотрел на лицо нареченной.

— Теперь я поняла, — сказала ему девушка, — их сбила с пути харизма Моррагана. Сначала они любили тебя, но ведь и его тоже. А ты отсутствовал — и у них не было пони, не было детских шагов, которые напомнили бы им о верности.

— Мало кто способен устоять перед ним, если он намеренно пустит в ход все свое обаяние.

— Я устояла.

— Знаю. И он это знает — и никогда не забудет.

— Но ведь теперь он лишился колдовской силы!

— Птица взлетает в воздух. Пикирует на добычу, чтобы нанести роковой удар. Разве это не сила?