Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — пфальцграф

Увы, если честно, зато эффективно. На войне нет подлых приемов, здесь они именуются военной хитростью, воинской смекалкой и прочими облагороженными терминами.

В лагере сдержанный говор, конское ржание, глухие удары топоров: готовят то ли лестницы для утреннего штурма, то ли целую осадную башню. Над кострами в котлах булькает похлебка, мясные запахи плывут так густо, что в них можно прятать любую вонь.

Брешь между колдунами отыскалась на противоположной стороне, что понятно, обращенная к замку сторона лагеря и должна быть защищена лучше всех. Я проскользнул между кострами, пару раз буквально наступал на ноги рассевшимся часовым, а дальше уже проще: одно время двигался исчезником, через плотную толпу раздраженно спорящих прошел в своей личине, только морду прятал на всякий случай. Хоть никто меня здесь не знает, но береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет.

Спорили, как я уловил, кому быть во главе похода: графу Ансельму или графу Странжену. Наши будут удивлены, но большинство все же за Странжена. Одно дело неустрашимость Ансельма, другое — расчетливость Странжена. Оказывается, Странжен только что присоединился к походу с небольшим отрядом, почуял, что здесь пахнет большой властью и большими возможностями.

Я тихонько продвигался в направлении главного шатра. Внезапно оттуда раздались громкие ликующие крики. Все в лагере повернулись и смотрели во все глаза. Из шатра выходили военачальники, пламя костров красиво и страшно играет на выпуклых доспехах, один вскинул руки и провозгласил громко:

— Преемником доблестного графа Росчертского, погибшего в бою, избран граф Странжен!… Ура!

— Ура!

— Ура!!!

Я тоже крикнул, а потом, пользуясь, что все смотрят на военачальников и высматривают среди них Странжена, нового главу похода, многие его не видели ни разу, отступил в тень и быстро вошел в личину исчезника. Рыцари орали и стучали рукоятями мечей и топоров в щиты, поднимали обнаженное оружие над головой. Я торопливо вытащил лук и, отыскав взглядом этого Странжена, быстро натянул тетиву и отпустил стрелу.

Шум, гвалт и суета стояли настолько оглушительные, что я успел сразить пятерых военачальников, прежде чем там начали понимать, что происходит что-то не то.

Я торопливо свистнул, руки мои в автоматическом режиме хватают стрелы, накладывают на тетиву, рывок, и стрела рассекает воздух, стремительно уходя к жертве. Наконец там поднялся крик, рыцари начали закрываться щитами, присели, осматриваясь, откуда идут стрелы. Самые сметливые сразу начали разбегаться в разные стороны с оголенным мечом в одной руке, щитом в другой. И видно, что не убегают, а ищут отчаянного смельчака, посмевшего…

В мою сторону бегут сразу пятеро, отступать тоже нельзя, там костры, часовые и колдун. Я торопливо вытащил меч, но в этот момент раздались крики. Из темноты выметнулся, как исчадие ада, огромный конь с красными, как раздуваемые ветром горящие угли, глазами, дохнул огнем, в темноте это заметно, я бросился навстречу, поспешно вскочил в седло.

Ногу ожгла острая боль, арбалетная стрела вонзилась в бедро по самое оперение. Я повернул коня в сторону лагеря барона ля Бержа, прокричал люто:

— Слава ля Бержу!… Мы вас всех убьем за такое оскорбление…

Две стрелы ударили в спину, а когда Зайчик начал набирать скорость, еще трижды ударило в плечо, шею и снова в спину. Я, выйдя из личины исчезника, изо всех сил боролся с жуткой слабостью, подгонял регенерацию. Зайчик остановился вблизи стен замка, я стонал, плакал, взвывал, вытаскивая из тела арбалетные болты, а когда нащупал большую кровоточащую шишку на голове, вообще похолодел. Чуть левее, и стальной болт расколол бы череп, тут никакая регенерация не поможет. Нет, с этими вылазками в стиле Ламура надо заканчивать. Я же общечеловек, а мы, демократы, свои жизни еще как бережем, это чужих не жалко. Так что хватит, буду руководить, как монгольский хан: за спиной войск с вершины холма. Или с крепостной стены.

На стене наконец меня рассмотрели, молодой голос прокричал с великим облегчением:

— Целы?… Открываем!

И тут же сверху грозный окрик сэра Растера:

— Смотрите, чтоб за ним никто не увязался!…

Предостережение не лишнее, коня через калитку не протащишь, пришлось отворять ворота. Едва я проехал, за спиной захлопнули с великой поспешностью, с облегчением вставили бревно в запоры.

Внизу меня встречали Макс, Килпатрик, Будакер и, конечно же, сэр Растер, не считая всех моих рыцарей, приехавших от Барбароссы. Все с оружием в руках, все готовые к отражению ночного штурма.

Сэр Растер спросил нетерпеливо:

— Ну как?… Не томите, сэр Ричард!

А сэр Будакер проворчал:

— Хоть и были готовы, но едва успели ворота отворить… Думаю, ваш конь способен их проломить.

Судя по голосу, шутит, так что смолчу, что мой Зайчик и в самом деле может… наверное. Я до сих пор не все знаю, что он может.

Я слез, чувствуя сильную усталость и жуткий голод. Появился сэр Альбрехт, тоже смотрит с ожиданием, и, чтобы кольнуть его, я сказал громко и как можно небрежнее:

— А вы все чего не спите? Ночного штурма не будет. Все приняли это как должное, только сэр Альбрехт поинтересовался:

— Вы его изволили отменить?

— Да, — согласился я. — Изволил. У них теперь другой вопрос на повестке дня.

— Какой?

— Выборы, — ответил я лаконично. Все слушали внимательно, только сэр Растер туповато уточнил:

— Этого их общего войска?

— Да.

Сэр Килпатрик проговорил с сомнением:

— За ночь не успели?

— Успели, — подтвердил я. — Избрали графа Странжена, как бы вам ни хотелось видеть во главе графа Ансельма. А графа Ансельма и барона Швидерта — помощниками и заместителями.

— Но…

Я развел руками.

— А теперь им придется выбирать заново. Здесь найдется что-то перекусить? Я умираю с голоду.

Сэр Растер радостно завопил, что составит компанию, в самом деле пора червячка заморить. Остальные рыцари тоже двинулись за мной, только заботливый Килпатрик перехватил моего коня и сам проследил, чтобы конюхи поставили в стойло, где нет соседей.

Митчелл шел рядом ликующий, словно это он учинил погром в лагере. Со стен ясно же слышали и шум, и крики, потом увидели, как взметнулись огни горящих палаток. Сэр Альбрехт изумленно покачивал головой. Митчелл пихал его в бок кулаком, Альбрехт болезненно улыбался.

До утра из лагеря доносился шум, звенело железо, Самые горячие головы ринулись мстить барону ля Бержу за подлое убийство графа Странжена и других знатных рыцарей. Совсем не по-рыцарски поступил ля Берж, нельзя до такой степени терять от обиды голову, теперь он ответит… и его люди ответят…

Понятно, ничего не понимающие люди ля Бержа сперва подались под яростным натиском, затем озверели и дали такой отпор, что ворвались на спинах убегающих в ту часть лагеря, где и устроили кровавое побоище. Утреннее солнце осветило сожженные шатры, разбежавшихся коней, рыцари все в доспехах и при оружии смотрят друг на друга волками. И пусть все уже выяснили, но каждый помнит, как сосед подло напал и занес нал ним меч…