Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — пфальцграф

Он помолчал, оглянулся на своих. Головная группа начала придерживать коней, но основная масса двигалась в том же темпе и в том же направлении.

— Это как сказать, — ответил он.

— Ваши слова туманны, — сказал я любезно.

— Потому что так и есть, — ответил он резко. — Мы еще не знаем в точности, что случилось.

— Потому и такое… такая свита?

— Потому, — ответил он еще резче. — Надо быть готовыми к неожиданностям.

— Например? — уточнил я. Мне самому показалось, что вот так допрашивать главу большого войска с моей стороны крайне неучтиво, я торопливо добавил: — Прошу простить, сэр, мою кажущуюся грубость, но слишком уж необычны обстоятельства…

Он смотрел враждебно и ответил не менее враждебно:

— Мы не знаем, чего ждать, сэр Ричард. Могу я задать со своей стороны вопрос?… Почему вы здесь?

Я ответил с удивившей меня самого резкостью и с такой горечью, что у меня под ногами почернела и сжухлась трава:

— Леди Беатрисса согласилась выйти замуж за сэра Франца Эстергазэ. Но с условием, что счастливый жених не станет марать руки моей казнью.

— И что сэр Франц?

— Предложение принял.

Он смотрел зло, поинтересовался с ноткой недоверия:

— Сэр Франц прибыл с Юга, о чем он не раз с гордостью говорил. А там, как мы слышали, слово чести не очень в ходу.

— Верно, — согласился я. — Но мне удалось ускользнуть от тех, кто должен был прервать нить моей жалкой жизни… за стенами города.

Он кивнул, поверив, теперь он двигался и говорил медленнее, сбившись с накатанного пути допроса:

— Сэр Ричард… Я в затруднении… думаю, и мой брат мне подсказать не сумеет верное решение… Вообще-то сэр Франц, возможно, лучшая кандидатура, чем вы… для нашей сестры, я имею в виду…

Я молчал, ждал, Маздэй морщил лоб, искусство быстро принимать решения явно не входит в перечень его достоинств. Простучали копыта, подъехал среднего роста рыцарь в дорогих доспехах, лицо недовольное, уже только по капризно оттопыренной губе я узнал бы брата Люберта.

Он нехотя кивнул мне, я чуть-чуть наклонил голову, буквально на миллиметр. Пусть у них мощное войско, но у меня под седлом арбогаст, за которого Эстергазэ готов был отдать душу, и Адский Пес, что следит за обоими всадниками не так уж и дружелюбно.

— Хорошо, — сказал я наконец, — давайте посмотрим, что у нас есть. Леди Беатрисса, одобряете вы ее поступок или нет, согласилась выйти замуж за сэра Эстергазэ с условием, что он освободит меня из подземелья и даст мне свободу… Кстати сказать, я тоже не одобряю поступок вашей сестры. Хотя бы потому, что из подземелья освободился сам, прошел с мечом в руке до самого верха, а там мы уже встретились с сэром Эстергазэ. Но меч мой, вот он, который я отнял у капитана тюремной стражи, остался при мне!

Люберт спросил живо:

— Вы беседовали с сэром Эстергазэ? И что…

— Это он сообщил мне, — ответил я с досадой, — что ваша сестра предложила такую сделку. Он всмотрелся в меня.

— Понятно. Он вас уже убить не мог, а вы до него дотянуться не сумели. Так?

— Быстро соображаете, — похвалил я и покосился на старшего брата. Тот, ничуть не обиженный, смотрел на Люберта с любовью и гордостью. — И что предпримете теперь?

Маздэй посмотрел на Люберта с ожиданием, тот ответил, не задумываясь:

— Поспешим к замку Эстергазэ. Выясним, по доброй ли воле сестра идет замуж. Если по доброй, да будет так. Мы его не знаем, он может оказаться человеком куда лучше, чем вы, сэр Ричард, которому мы, честно говоря, не доверяем…

— …и не любите, — договорил я. — Не обижаюсь. Как.еще вы должны относиться к любимцу короля-тирана, которому подарены земли вашей сестры? Но сейчас у нас с вами цели совпадают. Я хочу рассчитаться с этим Эстергазэ… вернуть свои доспехи и оружие, а также, как и вы, убедиться, что ваша сестра идет за него по своей воле.

Маздэй посмотрел вслед войску. За время разговора мимо нас прошли не только конные, но вся пешая рать. Последними под охраной идут около сотни тяжело навьюченных коней.

— Тогда в путь, — сказал он нетерпеливо.

Войско двигается, как лавина, земля дрожит от гула копыт, облако пыли поднимается до небес и достигает облаков. В деревнях закрывали дома и убегали в лес, но мы двигались, почти не останавливаясь для ритуального разграбления и насилования пойманных женщин.

Когда замок показался в виду, наступила ночь, Маздэй распорядился разбить лагерь в лесу. Только полный глупец остановится в поле, где каждый может увидеть, пересчитав костры, сколько прибыло войска.

В палатке братьев собрались самые знатные и влиятельные рыцари. На меня посматривали больше с недоверием и неприязнью, чем с сочувствием, я на них не смотрел вовсе. Маздэй и Люберт держали совет, как утром окружить замок и отрезать все пути бегства, как не дать внезапно подойти на помощь осажденным.

Я поднялся, все взгляды невольно обратились в мою сторону.

— Я плох после подземелий, — сказал я извиняющимся голосом. — Голова кружится…

— Долго били, — сказал кто-то знающе. — У меня тоже так было. Да, надо посидеть на свежем воздухе.

Я вышел, почти сразу полог палатки отодвинулся, вышел Люберт. Кивнул без особой приветливости.

— Дальше Маздэй проведет совет. Он большой мастер по осадам. А вы что задумали? Я удивился.

— По мне видно?

— Увы, да. Вам нужно научиться лучше скрывать мысли.

— Буду стараться, — буркнул я. — Если доживу. Просто подумал: пока войско отдыхает, не пройтись ли в замок? У меня там доспехи и оружие. Не бог весть какие, но я сентиментальный, быстро привязываюсь.

Он смотрел остро.

— Полагаете, что сумеете? Впрочем, вопрос снимаю. Вижу по лицу, что сумеете. На что-то серьезно рассчитываете. Ладно, но если вам это удастся?

Я развел руками:

— Как бы я ни хотел всех гадов перебить лично, но не дал Господь свинье рогов, а то бы всех перебодала. Постараюсь дать вам знак… следите за стенами, башнями.

— Самое умное, — перебил он, — если тайком спустите веревку. Если мы с Маздэем взберемся, то выдержим натиск десяти человек. Если драться в узком коридоре, мимо никто не прошмыгнет, а нас свалить непросто.

— Не обещаю, — сказал я, — но буду стараться. Я сам пока не знаю, что там меня ждет. Он посмотрел серьезно:

— В вас кипит ярость. Говорят, месть — блюдо, которое следует подавать холодным.

— А вам такое удавалось?

— Нет, — признался он, — но я понимаю, что так лучше…

— И я понимаю, — прервал я. — Да что толку?

Он смотрел, как я исчезаю в темноте, ходить бесшумно не умею, ломлюсь, как пьяный лось весной, могу только догадываться, что Люберт подумает о таком лазутчике.

Холодный ночной ветер заставил поежиться, это в лесу увязает между стволами, а здесь, на просторе, сразу забирается под рубаху. Злобно сверкающие в темном звездном небе облака закрыли лунный диск, медленно двигаются, а испещренная темными пятнами луна смотрит через разрывы, похожая на огра, высматривающего добычу.