Робин Хобб - Безумный корабль

– Захотят, – чопорно согласился Брэшен. Он никак не мог разобраться, чего хочет эта юная особа и как с ней обращаться. В данный момент она смотрела на него с видом воплощенной невинности. «В конце концов, может, все это просто детская непосредственность… Или это я слишком долго по морям мотался?» Он сел выпрямившись, точно гарпун проглотив, и положил шляпу на колени. – Ну что ж… подожду. Я тебя, наверное, от других дел отвлекаю. Тебе совсем не обязательно со мной тут сидеть… Я и один не соскучусь.

Его косноязычные речи заставили ее весело рассмеяться:

– Я, наверное, смутила тебя? Ой, прости! Я, должно быть, с тобой слишком по-родственному разговаривала. Это потому, что ты долго был старпомом у моего дорогого дедушки, вот мне уже и кажется, что ты почти член нашей семьи. А кроме того, я же близко знакома с Дейлой и Сервином, вот мне и хотелось по возможности тепло принять их старшего брата… И она трагически понизила голос: – Какое несчастье, что тебя тогда выставили из дома… Не возьму в толк, что такого могло произойти между твоим отцом и тобой…

Она оставила вопрос висеть в воздухе. И выжидающе смотрела на него, надеясь вызвать на откровенность. Ну уж нет. Меньше всего ему хотелось распахивать ей душу и пересказывать подробности той давней семейной усобицы. Но и положение, в котором очутился Брэшен, можно было определить одним словом: попал. Давно уже он не чувствовал себя до такой степени не в своей тарелке. Малта казалась ему то невинным ребенком, пытающимся в отсутствие взрослых занять гостя беседой, то матерой искусительницей, играючи пробующей на нем свои чары.

Вот так. Он явился сюда с безотлагательными новостями, он хотел повидать Альтию, но чем дольше он тут торчал, тем гаже себя чувствовал. Потом до него с большим опозданием начало доходить, что вся ситуация вполне может оказаться превратно истолкована. Как-никак он тут рассиживал наедине с барышней из приличной семьи… Бывало, иные братья и отцы кое-кого на дуэль вызывали за меньшие проступки!

Брэшен вновь поднялся.

– Я, пожалуй, все-таки пойду. У меня других дел много. Зайду еще, ближе к вечеру. Передавай своим домашним от меня поклон…-Малта и не подумала подняться, но на сей раз его это не остановило. – Приятно было повидаться…

Поклонившись ей, он повернулся к двери.

– А вот твой брат Сервин не считает меня ребенком! – бросила она с вызовом.

Брэшен невольно обернулся. Она по-прежнему сидела, лишь откинула голову на спинку кресла, подставляя взгляду нежное белое горло. Прядь волос снова выбилась из прически, и Малта перебирала ее пальцами.

– Сервин, он такой славный, – проговорила она с ленивой улыбкой. – Прямо котик домашний. А ты, я подозреваю, скорее на тигра похож… – И она провела пальчиком по нижней губе, заметив при этом: – Вообще-то домашние любимцы так быстро надоедают…

До этого момента Брэшен Трелл полагал, что в нем совсем уже ничего не осталось от торговца из старинной семьи. Но нет: оказывается, под пиратской рубахой в его груди по-прежнему стучало сердце коренного жителя Удачного. И это сердце так и подпрыгнуло от негодования. Какая детская непосредственность?… Ошибки больше быть не могло – она с ним откровенно заигрывала. Откровенно, нагло и чувственно. Внучка капитана Вестрита! Возле домашнего очага своей семьи!

«Какой срам. Какой позор…» И он сказал то, что думал:

– Ни стыда у тебя, ни совести.

Она потрясение ахнула, ибо ничего подобного не ждала, но он больше не оглянулся. Дойдя по коридору до входной двери, он распахнул ее… И прямо перед собой увидел Ронику Вестрит с Кефрией Хэвен. Обе женщины вздрогнули и испуганно отшатнулись.

– Хвала Са! Наконец-то вы появились, – вырвалось у него.

– Кто ты такой и что делаешь в нашем доме? – одновременно спросила Кефрия. Она уже озиралась, словно готовясь позвать на помощь слуг-мужчин. Вот только звать нынче было некого.

– Я Брэшен Трелл, – поспешно представился он, низко кланяясь ей и Ронике. – Я принес известия о «Проказнице». Срочные и, боюсь, не слишком хорошие…

Дважды повторять не понадобилось. Кефрия мгновенно засыпала его вопросами:

– Что случилось? Что с Кайлом? Известно ли что-нибудь о моем сыне, об Уинтроу?

– Погоди, – твердо вмешалась Роника Вестрит. – Не здесь! Пройдем в дом и сядем сначала. Идем, Кефрия. В гостиную…

Брэшен отступил в сторонку, пропуская женщин вперед.

– Вы разве не встретили гонца, которого Малта послала? – спросил он на ходу. – Малта впустила меня в дом, и я думал, что гонец вам сообщит, что я…

Больше всего ему хотелось узнать, не придет ли сейчас еще и Альтия, но он счел за лучшее прикусить язык.

– Никакого гонца мы не видели, – нетерпеливо проговорила Роника. – Только вот я давно уже подозревала, что рано или поздно кто-нибудь вот так постучит в нашу дверь и новости окажутся не из приятных. – Она провела всех в гостиную и плотно притворила двери. – Вот кресло, Трелл… Так что же тебе известно? Я знаю, тебя с ними не было, потому что Кайл заменил тебя своим человеком. Как же получилось, что к нам явился именно ты?

«Какую долю правды можно ей рассказать?…» Будь на ее месте Альтия, да сиди они с нею где-нибудь в уголке за кружечкой пива, он не задумываясь рассказал бы ей все. И пусть судит его тем судом, каким сочтет нужным. За скупку краденого у пиратов полагалась, между прочим, виселица. А именно этим ему и пришлось заниматься, и тут уж не отвертишься. Ладно, неправды говорить он не будет. Но и всей правды не скажет…

– «Проказницу» захватили пираты… – вывалил он, словно якорь за борт. И, прежде чем они успели раскрыть рты для взволнованных расспросов, поспешно добавил: – Мне вообще-то известно немногое. Но совершенно точно, что ее видели пришвартованной у пристани одного пиратского города. Что сталось с капитаном и командой, я, к сожалению, так и не выяснил. Дело скверное уже само по себе, но еще хуже, что пиратский вожак, захвативший ваш корабль, это некий капитан Кеннит. Почему он напал именно на «Проказницу», я толком не знаю. Знаю только, что у него репутация честолюбивого и удачливого предводителя. Он мечтает объединить Пиратские острова и сколотить из них себе королевство. Чтобы достичь этой цели, он, в частности, повадился гоняться за судами работорговцев. По слухам, в случае победы его люди полностью вырезают команду, а рабов выпускают на свободу. В дальнейшем они становятся его горячими сторонниками, как и другие пираты, ненавидящие рабство.

Тут он остановился перевести дух и покосился на Кефрию. Ему показалось, будто в ее теле одновременно растаяли все кости: бедная женщина все ниже оседала, прямо-таки оползала в кресле, лишь держала обе ладони у рта, словно силясь удержать то ли крик, то ли вой ужаса…