Робин Хобб - Безумный корабль

И он мазнул губами по ее лицу. Этта при его прикосновении закрыла глаза. Но Кеннит, в отличие от нее, глаз не закрыл, продолжая смотреть на Уинтроу.

Тому сделалось очень не по себе. Ему даже показалось, будто некоторым неестественным образом его вовлекли в это объятие и поцелуй.

– Простите…-пробормотал он, поспешно поднимаясь из-за стола. – Я вас оставлю…

Голос Кеннита застиг его возле двери:

– Ты ведь поучишь Этту, не так ли, Уинтроу?

Собственно, он не спрашивал. Он продолжал держать женщину в объятиях, глядя на Уинтроу поверх ее головы.

Мальчик прокашлялся:

– Конечно, кэп!

– Ну и хорошо. Только смотри, не затягивай с началом занятий. Приступай прямо сегодня!

Уинтроу как раз открывал рот для ответа, когда снаружи послышался крик, ставший в последнее время таким привычным:

– Парус!…

Уинтроу, непонятно почему, испытал величайшее облегчение. По всему кораблю раскатилось эхо несущихся ног.

– На палубу! – рявкнул Кеннит. Уинтроу незамедлительно повиновался. Вылетел в дверь и исчез из вида еще прежде, чем пиратский капитан успел нашарить костыль.

– Вон он!… Вон он!…-указывая рукой, кричала Проказница. Собственно, указывать особой нужды не было. Уинтроу, выскочивший на бак, без труда унюхал мерзейшую вонь, принесенную ветром. Вид корабля, как раз показавшегося впереди, вполне соответствовал запаху. Это было самое поганое и замызганное корыто, какое когда-либо видел Уинтроу. Корпус так и блестел от слизи в тех местах, где за борт выплескивали дерьмо и помои. Корабль низко сидел в воде – он явно был перегружен. Вкривь и вкось заштопанные паруса тужились на ветру. Из толстого брезентового рукава толчками выливалась вода: похоже, внутри работали трюмные помпы, и качали их, по всей видимости, рабы. Уинтроу не удержался от мысли, что корабль, похоже, еще и тек как решето, и это был единственный способ удержать его на плаву. А за кормой судна характерным треугольником плыл «почетный караул» морских змеев. Причем гнусные создания явно чувствовали панику на борту: то один, то другой высовывал из воды громадную гривастую голову и поглядывал назад, на «Мариетту», преследовавшую работорговца. Тварей было много, никак не меньше дюжины. Чешуйчатые тела блестели и переливались на солнце… От их вида Уинтроу, что называется, поплохело.

Проказница же подалась вперед, словно пытаясь увлечь за собой весь корабль.

– Удирают!… Удирают!…-кричала она.

Руки со скрюченными, как когти, пальцами, тянулись вслед за врагом. Команда уже мчалась на мачты, добавляя парусов для преследования.

– Это невольничий корабль, – вполголоса напомнил ей Уинтроу. – Если ты поможешь Кенниту поймать его, вся команда будет убита.

Она оглянулась через плечо:

– А если я не помогу, сколько рабов ежедневно будет умирать на борту? Не подсчитывал? – спросила она. Вновь уставилась на добычу, и голос стал жестким: – Не все люди достойны жизни, Уинтроу… И вообще, так мы, по крайней мере, спасем большинство. Если же дать им уйти, будет поистине чудом, если под конец плавания там выживет хоть один раб!

Но Уинтроу почти не слышал ее. Он смотрел, плохо веря своим глазам, как невольничий корабль… начал постепенно отдаляться от «Мариетты»! Она отставала! Промежуток между ними все увеличивался!… И конечно, на работорговом судне тотчас заметили и открывшуюся возможность спастись, и новую угрозу, которую являла собой «Проказница». Перегруженное корыто устремилось на середину пролива. «Мариетта» безнадежно отставала, опаздывая перехватить его. Можно ли взять добычу в клещи, если от клещей осталась лишь половинка?… Происходило невероятное. Работорговец уходил у пиратов из рук.

По носовой палубе стукнула деревянная нога Кеннита. Капитан неловко забрался на бак и встал там, опершись на костыль. Этты нигде не было видно; Кеннит в одиночку проковылял к поручням и встал рядом с Проказницей и Уинтроу. Посмотрел вперед и разочарованно покачал головой:

– Бедолаги… Похоже, невольничье судно уходит, а значит, еще сколько-то несчастных окажется обречено…

«Зато убивать сегодня никого не будут», – с невольным облегчением подумал Уинтроу. И в это время Проказница закричала. Это был жуткий вопль страсти, не находящей удовлетворения. Одновременно скорость корабля начала возрастать. Каждая досочка корпуса вытянулась в струнку, каждый парус повернулся таким образом, чтобы идеально ловить ветер. В улюлюкании и криках команды зазвучало яростное торжество: расстояние между «Проказницей» и работорговцем быстро начало уменьшаться. Уинтроу всем существом чувствовал свирепый азарт корабля.

– Госпожа моя, повелительница морей!… – благоговейно пробормотал Кеннит. Прозвучало это как благословение. Проказница так и засветилась от счастья. Ее чувство показалось Уинтроу волной жара. Позади них звенели извлекаемые клинки, слышались шуточки пиратов, готовившихся идти в бой и убивать, убивать… Члены абордажной команды подзадоривали друг дружку, заключали пари. Кто-то уже вытаскивал абордажные крючья, стрелки из луков занимали места на снастях.

Проказница ни на что не обращала внимания. Это была ЕЕ погоня. ЕЕ добыча! Собственную команду она, похоже, просто не замечала. Уинтроу смутно, словно издалека, ощущал свое тело: пальцы, когтившие носовой поручень, волосы, хлещущие по лицу… Освобожденная энергия Проказницы поглотила и увлекла его личность, как горная река щепку. Точно во сне, видел он, как растет впереди невольничий корабль. Вонь делалась гуще, уже можно было различить перекошенные от ужаса лица мечущихся людей…

Вот пираты возбужденно завопили: в воздух взметнулись абордажные крючья, и сразу же ударили стрелы. Крики умирающих, невнятный рев перепуганных рабов, запертых в трюме, – все звуки смешались для Уинтроу в бессвязный гомон, словно доносящаяся издали перекличка береговых птиц. А вот что он увидел совершенно ясно, так это «Мариетту», неожиданно вновь обретшую былую прыть. Она тоже настигала работорговца. Она собиралась перехватить у Проказницы добычу!

И Проказница этого не потерпела.

Канаты уже натягивались, и она тянулась вперед, пытаясь сграбастать невольничье судно. Ее руки хватали пустоту, но выражение лица наводило ужас на противников.

– Бей их! Бей их!…-кричала она в упоении, пропуская мимо ушей команды, которые пытался отдавать Кеннит. Снедавшая ее жажда крови оказалась заразной. Как только до вражеского корабля оказалось возможно допрыгнуть, абордажная команда посыпалась через борт.

– Она сделала это! Сделала! Ах ты, наша красавица! Проказница, радость моя, а я не подозревал, что ты у нас такая умелая да проворная! – не скупился на похвалы Кеннит.