Робин Хобб - Золотой шут

Следующие несколько дней я прожил, словно в тумане, которым окутывала меня боль. Я ни разу не видел Шута. Он впускал в свою спальню мальчика пажа, но сам не выходил. Йек побывала у него, по крайней мере, один раз перед тем, как делегация из Бингтауна покинула Баккип. Она остановила меня на лестнице и ледяным тоном, исключительно вежливо сообщила, что лорд Голден разъяснил ей, какие отношения связывают его с Томом Баджерлоком и что она ошибалась на наш счет. Затем она попросила у меня прощения за то, что ее неверные предположения могли меня оскорбить и расстроить, а потом едва слышным шепотом добавила, что я самый жестокий и тупой человек из всех, кого ей доводилось встречать. Больше она мне ничего не сказала. Послы из Бингтауна отбыли на следующий день. Королева и герцоги не дали им никакого определенного обещания касательно союза, но приняли от них около дюжины почтовых птиц и передали им примерно столько же баккипских голубей. Это означало, что переговоры будут продолжаться.

Следом за их отъездом в Баккипе возник переполох, когда королева в сопровождении своей охраны поздно вечером покинула замок. Чейд сказал мне, что даже он находит действия Кетриккен необдуманными. Очевидно, герцоги тоже считали ее поведение несерьезным. Королева отправилась в Бидвелл, небольшую деревушку, расположенную на границе Бакка с Риппоном, чтобы помешать казни, которая должна была там состояться. Они выехали почти ночью, по-видимому, как только поступил доклад шпиона, сообщившего, что там собираются повесить, а на следующее утро сжечь женщину. Королева в пурпурном плаще и одеянии из белой лисы скакала в самом центре отряда. Я стоял у окна и отчаянно жалел, что не могу быть с ней рядом. Моя роль слуги лорда Голдена вынуждала меня находиться там, где мне меньше всего хотелось.

Они вернулись на следующий день вечером и привезли с собой измученную женщину, которая едва держалась в седле. Очевидно, они прибыли в самый последний момент, когда разбушевавшаяся толпа уже набросила ей на шею веревку. Впрочем, горожане не оказали сопротивления вооруженным солдатам. По-видимому, Кетриккен не удовлетворила встреча с городскими старейшинами, продолжавшаяся несколько часов, где она высказала им свое возмущение их поведением. Она приказала собрать на небольшой городской площади все население от мала до велика. Встав перед ними, она зачитала приказ, запрещавший казни людей по обвинению в том, что они обладают Уитом.

Далее королева заставила всех до единого жителей города, даже детей, едва способных держать в руке перо, подписать приказ, подтверждая, что они его слышали.

Поскольку в городке не имелось ратуши, Кетриккен потребовала, чтобы ее приказ постоянно висел над очагом в единственной таверне Бидвелла. Кроме того, она заявила, что ее стража будет время от времени наведываться в город и проверять, на месте ли приказ. Далее она заверила горожан, что, если кто-нибудь из подписавших бумагу примет участие в убийстве человека, наделенного Уитом, он будет лишен всей собственности и изгнан не только из Бакка, но и из Шести Герцогств.

По возвращении королевы женщину, избежавшую казни, отвели в госпиталь для стражи, где лекарь занялся ее ранами. Жители городка проявили по отношению к ней невероятную жестокость. Она недавно приехала в Бидвелл, чтобы навестить двоюродную сестру, и практически никого не знала. Именно сестра и донесла на нее, когда, по ее словам, поймала в тот момент, когда она разговаривала с голубями. Прошел слух о том, что у них были какие-то разногласия по поводу наследства, так что, вполне возможно, несчастная даже и не обладала Уитом, просто ее сестра опасалась за свое имущество. Когда женщина пришла в себя настолько, что могла покинуть Баккип, Кетриккен дала ей денег, лошадь и, я слышал, небольшой надел земли далеко от Бидвелла.

Этот случай породил самые разные разговоры. Кое-кто утверждал, что королева превысила свои полномочия, поскольку Бидвелл находится на границе Бакка и Риппона, и ей не следовало предпринимать никаких действий, не посоветовавшись с герцогом Риппона, – по меньшей мере, сам герцог рассматривал ее вмешательство как оскорбление и упрек в несостоятельности. И хотя он ничего такого не сказал, в замке стали все чаще поговаривать, что королева стремится завязать отношения с жителями Внешних островов и торговцами Бингтауна, не проявляя при этом достаточного уважения правителям Шести Герцогств.

Неужели она считает, что они не в состоянии сами следить за порядком в герцогствах? Недовольные даже пошли дальше, и вскоре в замке стал все чаще звучать другой вопрос.

Похоже, Горная королева считает, что девушка, рожденная в Шести Герцогствах, не достойна стать женой ее сына? И еще: герцогу Шемши нанесено оскорбление, поскольку принц продемонстрировал явный интерес к леди Вэнс, но мать запретила ему даже думать о ней. Почему она старается ублажить высокомерную нарческу с Внешних островов, в то время как даже сам принц считает, что рядом с ним есть более достойная кандидатка на роль его супруги?

Однако ни одно из этих обвинений не было выдвинуто официально, и Кетриккен не могла на них ответить. Впрочем, она понимала, что не должна их игнорировать, поскольку они служат разжиганию недовольства Шокса и Риппона и распространятся дальше на другие герцогства. Тогда Кетриккен приказала, чтобы герцоги прислали своих представителей на совет, который положит конец преследованиям людей, наделенных Уитом. Результат можно было предвидеть – они предложили всем, кто обладает Уитом, внести свои имена в особый список, чтобы защитить их от опасности.

Возникло еще одно предложение: поселить всех людей Уита в отдельные деревни, границ которых они не должны покидать ради собственной безопасности.

Самым благородным было третье: позволить всем, кто наделен Уитом, беспрепятственно выехать в Чалсед и Бингтаун, где, вне всякого сомнения, их примут с большей радостью, чем в Шести Герцогствах.

Я не питал никаких иллюзий по поводу этих предложений. Даже полному дураку было ясно, что составление списка и переселение людей Уита явится прелюдией к их массовому уничтожению. Что же до «выезда» в Чалсед или Бингтаун, это больше напоминало ссылку и изгнание. Королева резко ответила своим советникам, что их идеи лишены воображения, и приказала подумать еще. Именно тогда молодой человек из Тилта, сам того не желая, дал королеве огромное преимущество. Радостно улыбаясь, он заявил, что казни людей, наделенных Уитом, мало кого волнуют. «По правде говоря, те, кто практикуют Звериную магию, сами навлекают на себя несчастье. Да и судьба наделенных Уитом волнует только таких, как они. Возможно, королеве следует спросить у них, что ей следует делать», – сказал он.