Робин Хобб - Золотой шут

Лорд Голден судорожно втянул в себя воздух и, стуча зубами, с горечью проговорил:

– Ладно. Только я решил, что ее жестокость достигла своего предела, как она пошла еще дальше. Бедное, бедное дитя.

– А твоя татуировка причиняет тебе боль? – осторожно спросил я.

Он покачал головой, все еще не глядя на меня. Часть волос выскользнула из руки и рассыпалась по плечам.

– Нет. Во всяком случае, не сейчас. Но нанесение татуировки было необычайно болезненным. И потребовало много времени. Они заставляли меня находиться в неподвижности долгие, долгие часы. Впрочем, они постоянно просили прощения и пытались меня утешить. Но мне становилось только хуже, ведь эти люди относились ко мне с уважением и любовью. Однако они выполнили все ее инструкции самым тщательным образом. Так нельзя поступать с ребенком. Держать его, чтобы он не мог пошевелиться, и причинять нестерпимую боль. Ни с каким ребенком. – Он начал раскачиваться, его плечи опустились, голос стал отстраненным.

– Они? – очень тихо спросил я.

Его голос стал напряженным, лишившись всех оттенков, и Шут задрожал еще сильнее.

– Место, в котором я находился, напоминало школу. Учителя и все такое. Я рассказывал тебе раньше, помнишь? Мне удалось сбежать. Мои родители отправили меня в это средоточие гордости и печали, поскольку я был Белым. Мне пришлось проделать дальний путь. Они знали, что мы можем больше никогда не увидеть друг друга, но иного выхода не существовало. Моя судьба была предопределена. Однако учителя настаивали, что Белый Пророк уже есть. Она начала заниматься с ними, а потом ее послали на дальний север. – Он неожиданно повернулся и посмотрел мне в глаза. – Ты догадался, о ком я говорю?

Я мрачно кивнул. Мне стало холодно.

– Бледная Женщина. Советница Кебала Робреда во время войны красных кораблей.

Он ответил мне столь же мрачным кивком. И вновь отвернулся, устремив взгляд в темный угол спальни.

– И хотя не вызывало сомнений, что я Белый, мне не суждено стать Белым Пророком, утверждали они. Значит, я отклонение от нормы. Существо, рожденное не в том времени и не в том месте. Они завороженно наблюдали за мной, ловили каждое слово, записывали сны. Они высоко ценили меня и очень хорошо обращались. Они внимательно слушали все, что я говорил, но не более того. А потом она узнала обо мне и велела оставить там. И они повиновались. Позднее она приказала отметить меня татуировкой – и вновь они ее послушались.

– Почему?

– Я не знаю. Возможно, дело в том, что нам обоим снились сны о морских змеях и драконах. Или так положено поступать с лишним Белым Пророком – чтобы он перестал быть белым. – Его голос вновь стал напряженным. – Мне стыдно, что меня отметили таким образом по ее желанию. А теперь – еще того хуже – я узнал, что и нарческа украшена татуировкой Бледной Женщины. Словно она заклеймила нас, как свои инструменты, своих рабов… – Он замолчал.

– Но почему они повинуются ей? Как можно делать такие вещи с людьми?

Он с горечью рассмеялся.

– Она Белый Пророк, который должен направить мир на лучший путь. У нее было видение. Ее волю нельзя ставить под сомнение. А ее приказы не обсуждаются – в противном случае отступников ждет суровое наказание. Спроси у Кебала Робреда. Ты просто делаешь то, что говорит Бледная Женщина, и все. – Его била мелкая дрожь.

– Ты замерз. – Я бы накинул одеяло ему на плечи, но для этого мне пришлось бы подойти на шаг ближе. Не думаю, что он бы позволил.

– Нет. – Его улыбка получилась болезненной. – Я боюсь. Я охвачен ужасом. Пожалуйста. Пожалуйста, выйди за дверь, я оденусь.

Я быстро вышел и плотно закрыл за собой дверь спальни. Мне оставалось только ждать. Шуту потребовалось довольно много времени, чтобы надеть рубашку.

Когда он вышел в гостиную, его волосы были безукоризненно уложены, да и одежда сидела безупречно. Однако он все еще избегал смотреть мне в глаза.

– Возле огня стоит бренди, – сказал я.

Шут быстрыми нервными шагами пересек комнату, взял стакан, но не стал пить сразу. Скрестив руки на груди, он стоял возле огня, сжимая стакан с бренди, и смотрел в пол.

Я принес его толстый шерстяной плащ и набросил на плечи. Потом пододвинул кресло поближе к огню и усадил его.

– Выпей бренди, – сказал я. Мой голос прозвучал жестко. – Я заварю чай.

– Спасибо, – прошептал он.

Я с ужасом увидел, как по его щекам текут слезы, оставляя дорожки на тщательно нанесенных румянах, а потом капают на светлую рубашку.

Я разлил воду и обжегся, когда вешал котелок на крюк над огнем. Справившись с этой нелегкой задачей, я подтащил к камину свое кресло.

– Почему ты так напуган? – спросил я. – Что все это означает?

Он всхлипнул – совсем неподходящий звук для благородного лорда Голдена, – потом краем плаща вытер глаза. В результате джамелийская косметика размазалась, обнажив кожу.

– Совмещение, – хрипло ответил он. – Все сходится. И я оказался на правильной дороге, хотя боялся, что заблудился. Теперь все подтверждается. Слияние и противоборство. Время выбрано верно.

– Но мне казалось, что именно к этому ты и стремился. Я думал, что такова задача Белого Пророка.

– О да. Ты прав. – На него вдруг снизошло неестественное спокойствие, он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза. И я увидел в них глубокую печаль. – Белый Пророк находит своего Изменяющего. Того, кто способен повернуть мир. И безжалостно его использует, чтобы направить время на нужный путь. И вновь наши с ней дороги сходятся. И наши воли соприкоснутся, чтобы выяснить, кто победит.

Его голос звучал глухо.

– И вновь смерть попытается добраться до тебя. – Слезы перестали катиться по его щекам, но лицо оставалось мокрым. Он снова взял край плаща и попытался вытереть лицо. – Если я проиграю, мы оба погибнем. – Он бросил на меня быстрый взгляд. – В прошлый раз смерть подошла совсем близко. Я дважды ощутил, как ты умираешь. Но я держал тебя и не позволил уйти с миром. Потому что ты мой Изменяющий, и я смогу одержать победу, только если удержу тебя в нашем мире. Живым, любой ценой. Друг тебя бы отпустил. Я слышал зов волков и знал, что ты хочешь уйти к ним. Но я не позволил. И притащил обратно. Потому что я должен тебя использовать.

Я попытался говорить спокойно.

– Вот этого я никогда не понимал.

Он печально посмотрел на меня.

– Ты понимаешь. Только отказываешься взглянуть правде в глаза. – Потом он все объяснил просто и спокойно. – В том мире, который я пытаюсь создать, ты жив. Я Белый Пророк, а ты мой Изменяющий. Линия Видящих сохраняет наследника и трон. Это один из многих фактов, но он является ключевым. В мире, к которому стремится Бледная Женщина, ты не существуешь. Ты умер. У Видящих не остается наследника. И нет отступника Белого.