Джон Толкин - Возвращение короля

И вдруг, пока Шаграт смотрел вниз, повернувшись спиной к площадке, Сэм с изумлением увидел, как одно из распростертых тел пошевелилось, а потом поползло. Оно протянуло когтистую лапу и вцепилось в сверток, шатаясь, поднялось. В другой руке у него был обломок копья с широким лезвием. Он замахнулся для удара. Но в этот миг у него сквозь сжатые зубы вырвалось шипение не то от боли, не то от злобы. Шаграт мгновенно как змея отпрянул, обернулся и всадил кинжал в горло врагу.

– Вот тебе, Горбаг! – вскричал он. Ты живой еще, да? Ну, я тебя прикончу!

Горбаг рухнул, как подкошенный. Удостоверившись в том, что он мертв, Шаграт запрокинул голову и разразился хриплым, торжествующим воплем. Потом облизал кинжал, взял его в зубы и, подхватив сверток, заковылял к ближайшей двери на лестницу вниз.

Сэму некогда было раздумывать. С этим орком нельзя было долго играть в прятки, и Сэм совершил то, что было, наверное, самым удачным поступком в его жизни: закричал и прыгнул навстречу Шаграту. Кольцо, пусть даже не надетое, ужасало всех рабов Мордора, в руке Сэм сжимал меч, поражавший орков нестерпимым блеском: так блестят безжалостные звезды в ужасной стране эльфов – самая мысль о них была кошмаром для всего проклятого племени. У Шаграта была только одна рука и для защиты и чтобы охранять свое сокровище. Он остановился и закричал, оскалив клыки, потом отскочив в сторону, как всегда делают орки, он сильно ткнул ему в лицо свертком, использовав его как щит и как оружие. Сэм зашатался и не успел выпрямиться, как Шаграт метнулся мимо и загремел вниз по лестнице. Вскрикнув, Сэм кинулся было в погоню, но мысль о Фродо остановила его. Он вспомнил, что другой орк убежал в башню. Снова нужно было выбирать, а времени не было. Если Шаграт бежал, он вскоре вернется с подмогой. Но если гнаться за ним, другой орк может совершить в башне жуткое дело. К тому же, Шаграта уже не догнать. Сэм повернулся и побежал наверх. – Опять не так, наверное, – сказал он себе. – Но уж пусть я сначала поднимусь на самый верх, а там – будь что будет!

Далеко внизу Шаграт загремел, сбегая по лестнице, выбежал во двор и кинулся к воротам, не выпуская своей драгоценной добычи. Если бы Сэм знал, сколько горя принесет это бегство, он бы заплакал. Но он мог думать только о цели своих поисков. Осторожно приблизившись к дверям, он шагнул через порог. Внутри было темно, но справа мерцал тусклый свет. Это светилось окно, выходящее на другую лестницу, такую же темную и узкую; она поднималась спиралью, и где-то наверху горел факел.

Сэм осторожно начал подниматься. Он достиг капающего смолой факела, укрепленного над дверью, напротив узкого окна на запад; это и был один из красных глаз, которые они с Фродо видели снизу, от начала подземного хода. Сэм быстро миновал дверь и поспешил на второй ярус, все время боясь, что сзади вот-вот кто-нибудь накинется. Но вот лестница кончилась. Сэм прокрался в коридор. С обеих сторон здесь было по низкой двери, но обе – заперты. И нигде ни звука!

– Карабкался, карабкался, – пробормотал Сэм, – и забрался в тупик. Но это – не вершина башни. Что-то же должно быть дальше?

Он спустился на один ярус и попробовал дверь. Она не поддавалась. Тогда он снова взбежал наверх, весь в поту. Минуты уходили одна за другой, а он ничего не мог сделать. Сэм не думал больше о Шаграте, ни о Снаге. Ему нужен был только Фродо: хоть один его взгляд или прикосновение. И снова ему вспомнилось то, что он видел в Зеркале Галадриэли: себя самого, блуждающего по бесконечным коридорам и лестницам в поисках чего-то, самого важного в мире.

Наконец, усталый, окончательно обескураженный, он сел на ступеньку и уронил голову на руки. Было тихо, странно тихо. Факел затрепетал и погас, и Сэм почувствовал, как его заливают волны тьмы.

И тут, после всех напрасных поисков, во мраке отчаяния, Сэм, к собственному своему удивлению, начал тихонько петь. Голос у него был тонкий и дрожащий – голос одинокого, отчаявшегося хоббита. Он мурлыкал старые детские песенки, отрывки из песен, сочиненных Бильбо, мелькавшие у него в мыслях, как мимолетные видения родной страны. А потом вдруг в нем поднялись какие-то новые силы, голос окреп и неожиданно родились свои собственные слова, слившиеся с незатейливой мелодией. Он пел о том, что знал и любил: о весенней листве, о небе, о звездах, о радости лежать в густой траве под распускающимися ветвями. И вдруг ему почудился чей-то слабый ответный голос. Он прислушался. Все утихло. Нет, что-то слышно опять, но это не голос, это приближающиеся шаги.

Скрипнув, открылась дверь в коридоре наверху. Сэм затаился, прислушиваясь. Дверь закрылась, глухо стукнув, а потом послышался визгливый голос орка.

– Эй ты! Заткнись, грязная крыса! Брось пищать, а то я поднимусь и покажу тебе! Понятно?

Ответа не было.

– Ладно, – продолжал Снага, а это был именно он, – все равно я поднимусь поглядеть, что ты там делаешь.

Петли скрипнули снова, и Сэм, выглянув из-за угла, увидел свет, мелькнувший в открытой двери, и темный силуэт орка, несущего лестницу. Сэм вдруг догадался: в самую верхнюю камеру вела подъемная дверь в потолке коридора. Снага поставил лестницу, укрепил ее, и поднявшись, исчез из виду. Сэм услышал стук отодвигаемого засова. Потом противный голос заговорил опять: – Лежи смирно, иначе наплачешься! Думаю, тебе недолго придется жить тут спокойно. А чтобы ты не очень скучал, вот тебе задаток! – послышался звук, похожий на удар бича.

Сэма охватила бешенная ярость. Он мигом подбежал к лестнице и, как кошка, вскарабкался вверх. Лестница выходила в люк посреди большой круглой камеры. С потолка свисала красная лампа; проем выходившего на запад окна был высоким и темным. На полу под окном что-то лежало, над ним нависла черная фигура орка. Бич поднялся снова, но удара не последовало.

Сэм с криком прыгнул вперед и взмахнул Разителем. Орк быстро обернулся, но не успел и двинуться, как Сэм отрубил ему лапу с бичом. Взвыв от боли и страха, орк стремглав кинулся на него. Второй удар Сэма не достиг цели и, потеряв равновесие, он упал вместе с налетевшим на него орком. Еще не успев подняться, он услышал вопль и глухой стук: орк зацепился за выступающий конец лестницы и рухнул в открытый люк. Сэм тут же забыл о нем. Он бросился к лежащему под окном. Это был Фродо.

Он был без сознания. Голый, на груде грязного тряпья, рука прикрывала голову, а на боку виднелся красный рубец от удара бичом.

– Фродо! Фродо, милый друг! – вскричал Сэм, обливаясь слезами. – Это я, Сэм! Я пришел! – он приподнял тело и прижал к груди. Фродо открыл глаза.

– Опять сон? – чуть слышно пробормотал он. – Но другие сны были страшные...

– Нет, не сон! – всхлипывал Сэм. – Это я, настоящий. Я пришел!