Джон Толкин - Возвращение короля

Света не прибавлялось, потому что Ородруин продолжал извергать тучи дыма. Уносимый вверх противоположными ветрами, дым поднимался все выше, пока не достигал спокойного воздуха и не растекался огромным шатром, центральная опора которого поднималась из тьмы за горизонтом. Они брели уже больше часа, когда услышали звук, заставивший их остановиться. Невероятно, но где-то рядом журчала вода! Из расселины слева текла струйка – последние остатки какого-то сладостного дождя, рожденного озаренными солнцем морями, но обреченного пролиться над Черной Страной и теперь бесплодно стекающего в придорожную пыль. Вода сочилась из скалы, пересекала тропу и быстро исчезала среди мертвых камней.

Сэм кинулся к ней. – Если я увижу Галадриэль снова, я скажу ей! – вскричал он. – Свет, а теперь и вода! – тут он остановился. – Дайте мне попить первому, Фродо.

– Пей. Но ведь здесь хватит обоим...

– Да я не о том, – возразил Сэм. – Я думал, если она ядовитая или еще что-нибудь такое, то лучше пусть буду я, если вы понимаете, про что я толкую.

– Понимаю. Все-таки будь осторожен, если она очень холодная.

Вода была холодная, но не ледяная, и вкус у нее был неприятный, и горький и маслянистый одновременно. Сэм обязательно так и сказал бы, будь он дома. Но здесь это была прекрасная вода. Они напились вдоволь, и Сэм еще наполнил фляжку. После этого Фродо почувствовал себя лучше, и они прошли еще несколько лиг, пока дорога не стала шире. По краям появилась грубая ограда, значит, неподалеку была еще одна крепость.

– Вот здесь мы свернем, Сэм, – сказал Фродо, – свернем на восток, – он вздохнул, глядя на мрачный гребень по ту сторону долины. – Я очень устал. Надо поискать укрытие.

Ручей был теперь ниже тропы. Переходя его, они с удивлением увидели множество маленьких прудков, питаемых откуда-то сверху. По внешнему краю, вдоль западных гор Мордор был умирающей страной, но он еще не умер. Здесь попадались даже кое-какие растения, жесткие, искривленные, горькие, отчаянно боровшиеся за жизнь. На склонах по ту сторону долины цеплялись за камни низкорослые, похожие на кустарник деревья, между камней пробивались пучки жесткой травы, по камням стлался жесткий мох, и повсюду, где только можно, извивались колючие спутанные лозы. Одни были вооружены длинными острыми колючками, другие – зазубренными шипами, резавшими как ножи. На них висели выцветшие сморщенные прошлогодние листья, изъеденные гусеницами почки только-только раскрывались. Жужжали и кусались мухи, бурые, серые и черные. У них было красное, наподобие глаза пятно на крыльях, как на плащах у орков. Над зарослями колючек висели тучи голодных комаров.

– Одежды орков мало, – ворчал, отмахиваясь Сэм. – Лучше бы у меня была их шкура.

Наконец Фродо остановился, так и не дойдя до седловины хребта.

– Мне надо отдохнуть, Сэм, – еле выговорил он, – и поспать, если смогу, – он огляделся, но никакой зверь не посмел бы забраться в эту унылую местность. Усталые донельзя, они заползли под куст колючих лоз, свисавших с выступа камня, словно циновка.

Надо было поесть. Оберегая драгоценные лепешки на черный день, они съели половину оставшихся фарамировых припасов: несколько сушенных плодов и кусочек вяленного мяса, и выпили немного воды. По пути они пили из черных луж в долине, но сейчас жажда опять мучила их. В воздухе Мордора стояла какая-то горечь, она иссушала рот. Сэму даже думать о воде было страшно, потому что впереди их ждала еще ужасная Горгоратская равнина.

– Спите вы, Фродо, – сказал он. – Темнеет опять. Кажется, день уже кончается.

Фродо вздохнул и уснул, едва дослушав его слова. Сэм с трудом боролся с усталостью. Он взял Фродо за руку и тихо сидел так до глубокой темноты, а тогда, чтобы не уснуть, выполз из укрытия и огляделся.

Вокруг что-то трещало и шелестело, но ни голосов, ни шагов не было слышно. Далеко на западе, над Черными Горами, ночное небо казалось тусклым и бледным. Потом в разрыве туч над темной горной цепью, Сэм увидел мерцающую белую звезду. Ее красота пронзила его и в этой проклятой стране он почувствовал крепнущую в сердце надежду. Ибо подобно молнии сверкнула в нем мысль о том, что Мрак, в конце концов, не вечен, и что есть в мире свет и красота, до которых никакому мраку не добраться. В этот миг собственная судьба и даже судьба Фродо перестали его тревожить. Он заполз обратно в укрытие, улегся рядом со своим другом и, забыв о ночных страхах, погрузился в глубокий сон.

Они проснулись вместе, держась за руки. Сэм чувствовал себя бодрым и готовым к новому дню, но Фродо был печален. Спал он неспокойно, сном, полным огненных видений, и пробуждение не радовало его, но все же Фродо чувствовал себя сильнее и мог дальше нести свое бремя. Они не знали, сколько времени проспали и где сейчас солнце, но подкрепившись и выпив воды, полезли вверх по склону. Вскоре он кончился каменистой осыпью. Тут последние живые создания отказались бороться, вершины вокруг были бесплодными и сухими, как черепица.

После долгих блужданий и поисков, они отыскали путь наверх и последнюю сотню футов ползли на четвереньках. Пройдя по расщелине меж двух черных утесов, они оказались на самом краю последней ограды Мордора. Внизу, у подножья обрыва футов в полтораста, широко раскинулась внутренняя равнина, терявшаяся в сумрачной дали. Ветер теперь дул с запада и нес тучи на восток. Перед ними была сумрачная Горгоратская равнина. По земле стлался дым, скапливался во впадинах, курился из трещин в почве.

Еще дальше, лигах в сорока, вздымался Ородруин – с подножием, утонувшем в пепле, с вершиной, окутанной тучами. Страшная гора дремала, грозная и опасная, как спящее чудовище. Позади нее клубилась зловещая тень, и в этой тени укрылся Барад-Дур, вросший в отрог Изгарных Гор. Темная Сила глубоко задумалась, и ее Око обратилось внутрь, созерцая видения, гнетущие сомнением и страхом. Ей виделся сверкающий меч и суровый царственный лик, все остальное на некоторое время стало неважным. Твердыня Зла со всеми своими башнями и воротами окуталась угрюмым сумраком.

Фродо и Сэм смотрели на эту проклятую страну со смешанным чувством ненависти и восхищения. Между ними и дымящейся Горой простиралась выжженная голая пустыня. Было совершенно непонятно, как Владыка этой страны кормит и одевает свои войска и рабов. А войска у него были. На сколько хватало глаз, по склонам и дальше к югу виднелись лагеря, то палаточные, то похожие на маленькие крепости. Один из самых крупных был прямо под ними – огромный муравейник с прямыми рядами хижин и длинных, низких, унылых домов. Лагерь и его окрестности кишели народом; широкая дорога отходила на юго-восток, сливаясь с дорогой на Моргул, и по ней сновало множество крошечных черных фигурок.