Ник Перумов - Враг неведом

— Морок! — сам себе крикнул Твердислав. И, не зная, что делать, впился зубами в ладонь — быть может, боль поможет прояснить отуманенный разум?..

Не помогла. Всё остаётся по-прежнему. Человекозверь громаден, вонюч, космат; одной рукой он прижимает к земле локти жертвы, другой — раздвигает ей ноги.

— Тве-е-ердь!.. — отчаянно кричит Аэ.

На нём, Твердиславе, серый бронекомбинезон, мёртвый, без энергии и оружия. Сенсорика? Или самое обычное видение, насланное посредством магии?

Он не раздумывает, бросаясь на выручку. Оружия нет, только голые руки. Очень удачно подвернувшийся булыжник врезается насильнику чуть повыше уха. Великан ревёт, отбрасывает Аэ, выпрямляется (руки его при этом всё равно свисают до самой земли), колотит себя в грудь кулачищами… Из оставленной камнем раны стекает кровь, но, очевидно, это просто рассечена кожа.

— Магию, Твердь! — истошно кричит Аэ. — Я не могу…

Продолжение фразы теряется в рёве исполина.

Твердислав поднимает руку и чётко, словно на защите перед Учителем, произносит формулу молнии.

Ослепительный зизгаг пламени врезается в покрытую косматым мехом грудь. Великан нелепо взмахивает руками и рушится — прямо в мелкую воду ручейка.

И тотчас же начинают таять древесные стволы.

Твердислав стоит посреди торжественного зала, рядом с ним — голая, исцарапанная, дрожащая Аэ, и вскочившая на ноги Мелани уже рвёт с себя куртку бронекостюма…

— Сумел! Ты — сумел! — не стесняясь наготы, Аэ виснет на парне, настойчивые руки начинают шарить по комбинезону в поисках застёжек. — Мелани! Отвернись!

Что это было? Специально подстроенный спектакль — или они и в самом деле побывали в каком-то из миров, миров Аэ, быть может?..

Тело Твердислава, здоровое и сильное молодое тело, отзывается тотчас. Упирается рассудок — он заставляет руки оттолкнуть льнущую девчонку.

— Нет! Аэ, нет!

— Но, почему, почему, глупый? Ты ведь один из нас! — Аэ плачет крупными слезами.

— Один из ва-ас? — изумляется Твердислав.

— Конечно! У тебя работает магия! Понимаешь? Магия! И это значит…

— Аэ! Уходим! — резко и зло кричит Мелани. — Мне их не удержать…

Фигуры девушек накрывает серая колышущаяся завеса. Слуха Твердислава достигают приглушённые крики, стрельба… но миг спустя всё стихает, точно отрезанное ножом, и воцаряется плотная тишина — только кровь звенит в ушах.

Вокруг него — никого. Запрокинув голову, с полуоткрытым ртом, откуда тянется ниточка слюны, откинулся на скамье офицер-сопровождающий. Недвижно стоит на местах возле входа в зал Совета стража в белом.

Твердислав лежал на полу. Правую ладонь что-то щекотало, он взглянул — мокрый песок… ну да, он ведь выдернул булыжник из берега лесного ручья… Так что же, получается, он и в самом деле был там! Или это всё такой же морок?

Он поднялся. Сколько прошло времени? И что происходит там, за дверьми? Нет, ему обязательно надо пройти… координатор должен знать, что Твердислав, в которого он верил, вернулся, чтобы сражаться рядом с ним, какие бы чудеса ни развёртывали Умники…

…Потому что если уж встал под чьи-то знамёна — бейся за них, пока не падёшь сам или пока не падут они.

Твердислав шагнул навстречу белой охране.

— Я должен пройти, — холодно произнёс он, глядя поверх голов.

Стволы смотрели ему в лицо и грудь, и он знал, что особые заряды этих шестистволок прошьют его броню навылет.

И тут его как громом ударило — что там сказала Аэ? Магия работает?.. Работает магия?..

Он поднял руку. Времени на пробы не оставалось, и он сделал то единственное, что ему оставалось, — заклятие Разрыва, нацелив его в дверные запоры.

И сам упал долей секунды раньше, чем шестистволки изрыгнули огонь.

Двери окутало едким желтоватым дымом, створки перекосило и вывернуло наружу. Меж ними появилась щель — примерно полметра, как сказал бы координатор Исайя. Охрана, большей частью оглушённая, оказалась на полу, и Твердислав не раздумывая ринулся в проход.

Внутренняя охрана не успевала. Да и то сказать — как могли далеко не молодые уже люди, пусть даже и в оснащённой самыми современными псевдомышцами броне, соперничать в реакции с молодым тренированным парнем, прошедшим жестокую школу кланов?

Он вылетел из окутавшего двери дыма, перекатился через плечо, уходя с возможной линии огня, и Исайя невольно вновь порадовался за своего протеже. Молодец. Вернулся. Не соблазнился. Устоял. Мне пока неведомо, перед чем — но устоял. И чувствовал что-то значит, иначе не рвался бы сюда, сметая всё и всех.

— Тихо! — гаркнул верховный координатор, разом перекрыв весь шум и гам собрания. — Тихо! Кто-то говорил здесь, что лучший мой воспитанник изменил, перебежал к Умникам?! Вот вам доказательство! Ну что, будем голосовать?

Нестройные вопли в ответ.

— Нет, нет, не увиливайте! — гремел Исайя. — Я сам, своей волей, ставлю вопрос на голосование! Прошу всех высказаться, господа! Прошу всех!

Твердислав ничего не понимал в происходящем, кроме одного — координатору нужна его помощь и что он, Твердислав, успел в самую последнюю секунду.

Однако Мак-Найл не была бы Мак-Найл, если б сдалась без борьбы.

— А откуда известно уважаемому координатору, — выкрикнула она, — что тот, кого мы видим перед собой, — и впрямь Твердислав, а не сотворённый Умниками подменыш?

И тут Твердислав сделал то, на что никогда не осмелился бы раньше. Поднял голос на пожилую женщину.

— Молчи! — рыкнул он. — Молчи! Великий Дух сподобил меня вернуться… и, — вера подхватывала его, восторг душил горло, — Он вернул магию!

Со вскинутой руки потекли огненные спирали. Прежде чем зал успел хотя бы охнуть, под потолком ослепительно сверкнуло, с грохотом полетели вниз обломки облицовки…

— Бластер в рукаве! — истошно заорал кто-то. Охрана кинулась было скрутить смутьяна; её остановил лишь властный окрик Исайи.

— Нет у меня ничего! — заорал Твердислав, вскидывая пустые ладони.

— Спокойнее, господа, спокойнее! — страшным голосом произнёс Исайя, и, как ни странно, все от этого и в самом деле успокоились. В этом голосе, несомненно, имелось что-то магическое, надчеловечес-кое… иначе отчего вдруг разом побледнели Малколъм и Мак-Найл, с ужасом глядя уже не на Твердислава, а на уважаемого и достопочтенного председателя Совета?..

— Всё, беспорядки закончены, — вполне будничным голосом произнёс Исайя, возвращаясь к своей конторке. — Я предлагаю продолжить согласно изменённой повестке дня…

В голосе его звучал металл. За дверью зашевелились оглушённые взрывом стражи. И растерянный, утративший запал и злость Совет как-то сник, поддался, упустил момент, когда ещё можно было кричать и топать ногами, требуя ареста вторгшегося чудища и тщательной экспертизы оного, равно как и выяснения вопроса, не способствовал ли в этом мальчишке сам верховный координатор. Наверное, если бы не молния, грянувшая в потолок из рук Твердислава, Малкольм нашёл бы что сказать, да и Мак-Найл, старая грымза, не уступила бы так просто. Но они оказались слишком ошеломлены, слишком ошарашены, чтобы мгновенно организовать сопротивление.