Ник Перумов - Враг неведом

А на жёстком круглом табурете, пристально глядя на неё, сидит, забросив ногу на ногу, седой худощавый человек среднего роста, смуглый, с носом, точно у хищной птицы. Одежда его тоже вся серая — длинные штаны и причудливо вздутая куртка с бесчисленными накладными карманами. В правой руке — нечто чёрное, тупорылое, источающее угрозу — оружие. Хищно щерятся шесть чёрных дул — из чего-то похожего, только куда больше, она стреляла в колодце.

Глаза у человека могли показаться и суровыми, и волевыми, и властными — но только не Джейане. Потому что она безошибочно чувствовала за холодом и уверенностью неизбывный страх.

— Давайте-ка поговорим, — человек чуть пошевелился. Ему было неудобно всё время держать свою шестистволку нацеленной на девушку. — У нас накопилось очень много тем для приятной беседы.

— А ты кто такой? — презрительно поинтересовалась Джейана.

Как ни странно, в тот миг ей стало и в самом деле интересно. Потому что наконец-то падала маска с лика загадочных врагов, неведомых врагов, так долго не дававших ей житья. На них туманно намекал Иван… именуя когда Чёрными Колдунами, а когда — прямо утверждая, что Чёрные Колдуны и Учителя — одно и тоже…

— А кто вам сказал, что я буду отвечать на ваши вопросы? — весело удивился человек на табурете. Вернее, ему казалось, что он “весело удивился”. Он пытался это изобразить, но не слишком искусно. — Отвечать станете вы, моя дорогая.

— А если не стану? — Её почти наверняка “вели”, и это злило ещё больше. Чем раньше она свернёт с проторённой дорожки… Вот не стала отвечать. А может, именно этого от неё и дожидались?

— Станете, станете, — человек совершенно не пытался казаться дружелюбным. — Хотя бы для того, чтобы узнать, что случилось с вашим дружком Буяном.

Ворожея молчала.

Так. Буян у них. Следовало ожидать.

— Судьба его зависит от ваших ответов, — заметил допрашивающий.

И вновь молчание.

“А что, если… да пусть себе спрашивает! Я о нём не знаю ничего, а он обо мне — почти всё. Пусть начнёт — может, я что-то сумею извлечь из его же вопросов?”

— Ну, так и что дальше? — сварливо поинтересовалась Джейана. — Долго так сидеть станем?

— Вы готовы отвечать?

— Ну… Посмотрим. — Она не отрывала глаз от хмурого лица напротив.

— Вас зовут Джейана?

“Глупый вопрос. Он и так знает её имя. Значит, задаёт для чего-то иного. Ну, давай, давай, я заставлю тебя попотеть…”

— Нет. — Девушка опустила глаза, принявшись разглядывать собственные ногти. Зрелище они являли ужасное, аккуратистка Ирка-травница небось пришла бы в ужас…

Белёсые брови на тёмной коже дрогнули, сломались, поползли вверх.

— Вы лжёте. Зачем?

— Мне так хочется, — сообщила Ворожея.

“Мне, конечно, они вкололи какую-то гадость. Голова как в тумане… и когда только подобралось? Не заметила, проглядела, глупая… Великий Дух, вот и перед глазами всё поплыло…”

— Мне вы известны под именем Джейана Неистовая, бывшая Ворожея клана Твердиславичей. Отвечайте, так это или нет?

Её подталкивали к ответу. Очевидно, им было очень важно получить его — на любой, пусть даже самый невинный вопрос. “ДА” или “НЕТ” — но вот только зачем?

— А кто ж его знает, — вяло пробормотала Джейана, пытаясь повернуться на бок лицом к стене. — Что-то у меня голова кружится.

— Отвечайте! — хлестнуло из-за спины. — Отвечайте на вопрос! Я приказываю!

Бессмысленные слова. Как можно приказывать ей, Ворожее гордого Лесного клана? Если этот человек знает хоть что-нибудь о Твердиславичах, он не станет так спрашивать. Или он почему-то уверен, что она выполнит его приказ и станет отвечать? Уж не потому ли, что у неё ползает холодная гадость в крови?

— Да не стану я ничего говорить, — лениво процедила девушка, стараясь поудобнее устроить руку со введённой в жилу иглой. Она бы, конечно, давно уже вырвала бы эту мерзость, но шесть дул… Не при них.

— Станете, Неистовая. Хотя бы потому, что пожалеете своего спутника.

— С чего это ты взял, что я стану его жалеть? Да хоть на куски его режьте, не поморщусь!

С минуту человек напротив неё молчал, точно к чему-то прислушиваясь, а потом вдруг довольно улыбнулся — на сей раз действительно довольно! — И, не сказав больше ни слова, вышел. Дверь закрылась. Джейана осталась одна.

Куда она попала?.. И что с Буяном? Неужели его и в самом деле изрежут на мелкие кусочки за её отказ отвечать?.. “Нет! Всё равно не поддамся. На войне как на войне — правильно говорил Учитель”.

Она приподнялась. Прозрачная жила натянулась, рука отозвалась вспышкой боли. Неосознанно Джейана бросила заклятие — утишить боль; никакого эффекта. Словно даже то немногое, что позволило ей оживить Сердце Силы, покинуло её окончательно.

Джейана откинулась обратно на подушку. Спокойнее. Если что-то её и выручит — так только спокойствие. Держат её крепко — только теперь она заметила плотный матерчатый пояс, охватывавший талию. Две серые лямки крест-накрест пересекали спину и грудь. От пояса к вделанному в стену кольцу тянулась привязь — подозрительно тонкая, чтобы думать, будто её можно разорвать. Окон в каморке не было. Выход перекрывала глухая серая же дверь.

И каждое движение отзывалось болью в проткнутой руке.

Она стиснула зубы, закрыла глаза. Забыть обо всём. О клане, о Твердиславе, о Буяне, о себе самой. Внутреннее молчание и сосредоточение. Она отыщет Источник Силы или погибнет. Третьего не дано.

Пробуждение Буяна оказалось куда более болезненным. Его крепко помяли, не спасла даже Дромокова броня. Открыл глаза он не в уставленной приборами каморке, где как ни крути было сухо, тепло и светло, — а в зловонной яме, во тьме, слыша совсем рядом отвратительные хруст, шипение и топоток. Никто не озаботился обработать его раны.

И вновь — спасибо Дромоку. Сработанные им броневые чешуйки оказались не по зубам местным обитателям — иначе от Буяна очень скоро остались бы одни кости. Почти ничего не видя, на звук, он ударил когтистой лапой — и под пальцами затрепыхалось нечто живое, горячее, брызгающее обжигающей даже через броню кровью. Буян брезгливо оттолкнул трупик — в темноте тотчас раздался слитный хруст. Здешние обитатели быстро расправились с лакомой подачкой.

Глаза привыкали к темноте. Творитель — Ведун наделил его способностью видеть почти в абсолютном мраке. Теперь это очень пригодилось.

Буян лежал возле осклизлой стены, изрытой какими-то не то дырами, не то норами. Стена равномерно вспучивалась и опадала, словно дыша. Высоко наверху он различил частую сеть — горловина ямы была надёжно замкнута. В ширину она имела, пожалуй, шагов сто. В глубину — и того больше.

Яма кишмя кишела донельзя неприятными созданиями — многоногими змеями, зубастыми ящерицами, здоровенными крысами наподобие тех, что, случалось, дочиста сжирали все запасы в кладовых, — только эти, здешние, крысы казались куда крупнее. Все это сонмище алчно взирало на завидную добычу — правда, подступать всерьёз пока остерегалось. Очевидно, хватило одной придавленной крысы, чтобы дать урок остальным.