Ник Перумов - Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)

– Не спите, мой Император? – раздался голос и Сежес. Чародейка куталась в тёплый плащ – с восхода тянуло холодом, необычным здесь в это время года.

– Что там с твоим подопечным, Сежес?

– Зашила его обратно, повелитель. Такой экземпляр надо сохранить. Будет о чём побеседовать со всебесцветными.

– А ты считаешь, это случится?

– Считаю ли я, мой Император? Ну конечно же! Мы всегда считали Нерг странным, но всё-таки человеческим Орденом. А тут такое…

– Они могут сказать, что это просто по нитке собранный зомби, гомункулус, искусственник… – вступила Тайде.

– Ты права, дочь Дану, – дружелюбно кивнула Сежес. – Но теперь мы, по крайней мере, имеем, что им предъявить. И можем потребовать вскрытия со всеми формальностями, перед лицом всех набольших Нерга.

– Брр…

– А что же делать, Сеамни? Мы не можем больше терпеть такую угрозу.

– Стоит ли думать об этом, когда мы не знаем, как справиться с Разломом?

– Мы справимся, дочь Дану. Непременно справимся. Я тоже дралась с козлоногими – тогда, в первый раз. Видела их неисчислимые живые волны; кое-кто из наших, признаюсь, потерял тогда сердце. Падали на колени, рыдали, кое-кто, да простит меня мой Император, от медвежьей болезни пострадал… Но встали ведь, собрались, за руки взялись – и одолели! Одолели, Сеамни! И этих одолеем. Мельин огромен, а куда б ни побежали, всё равно упрёмся в океан; а на южном континенте до сих пор правит крылатый ужас. Да если б даже и не правил – козлоногих не остановят ни горы, ни даже море, ты ж это понимаешь не хуже меня, дочь Дану.

Сеамни кивнула.

– Я не знаю, что нас ждёт в этих пирамидах, – продолжала тем временем Сежес. – Сперва идея моего Императора, да простится мне эта вольность, показалась мне просто… э-э-э… неразумной. Но, знаете, морское путешествие не зря прописывали, что называется, «для успокоения мыслей». Ведь существование пирамид выглядит совершенно бессмысленным. Твари валом валят из самого Разлома…

– А слова Нерга о том, что это их магия делает бестий именно козлоногими? – напомнил Император.

– Они блефовали, – решительно отрубила Сежес. – Радуга билась с точно такими же тварями, и безо всякой «магии Нерга». Полагаю, всебесцветные хитрецы прознали, какой облик примет вторжение, и поспешили выдать это за результат «своих усилий».

– А что нергианцы могут предпринять сейчас, раз уж тебе так хорошо рассуждается, Сежес? Они выпросили разрешение на человеческие жертвоприношения, и я не раз задавался вопросом, для чего им эта формальность, если вся Империя охвачена хаосом – так что же, они пустят в ход магию крови?

– Благодарю моего Императора, – усмехнувшись, слегка поклонилась чародейка. – Да, я так думаю. Магия крови, особенно в исполнении Нерга, – могущественное оружие, им пренебрегать никак нельзя. Сейчас, в пору всеобщего отчаяния, полагаю, всебесцветные как раз и воспользуются жалованной грамотой моего Императора. Начнут хватать простолюдинов, прикрываясь указом из столицы. И, я боюсь, те, кого это не коснётся, будут премного довольны. А остальным рты заткнёт императорский указ. На открытую войну они не пойдут – она им ни к чему, словам «посла» о том, что вторжение из Разлома им интересно прежде всего с «научной точки зрения», – она состроила презрительную гримасу, – я склонна доверять.

– Тогда всё решится, кто кого опередит – мы у пирамид или Нерг с магией крови, – нахмурился Император. – Клянусь, что после Разлома мы нанесём визит вежливости ко всебесцветным. И тогда посмотрим…

– Слова истинного Императора!

– Оставь лесть, Сежес, это у тебя скверно получается.

Третий день разношёрстная флотилия держала курс на юго-запад, бесшумной рыбьей стаей скользя вдоль имперских берегов. Осталось позади устье Тиллы, близился Разлом. Пираты не показывались; зато Император вдосталь насмотрелся на последствия их набегов. В прибрежных деревушках мало где остались целые дома; всё больше одни лишь закопчённые печные трубы да немногочисленные выжившие, побирающиеся на пожарищах. Морские разбойники свирепели и выметали всё подчистую, забирали рабов, сколько могли увезти, – пронеслись слухи, что на рынках Полуденного берега живой товар резко подскочил в цене.

В каждой деревне Император останавливаться, конечно, не мог. Тем более что вскоре они миновали расползающийся, подобно гангрене, фронт козлоногих.

Разлом уже изверг из себя миллионы подобных созданий; победить такую массу в открытом бою было невозможно ни при каких обстоятельствах.

И вот теперь представилась возможность воочию увидеть, что ждало Мельин и его обитателей после того, как через них прокатится волна вторжения.

Император, Сеамни, Сежес, Вольные, легаты и центурионы, простые легионеры – все высыпали на палубы, до рези в глазах вглядываясь в молча марширующие шеренги чудовищ. Впрочем, слово «марширующие» едва ли тут подходит – козлоногие просто брели, без строя, без порядка, просто брели, однако за ними оставалась самая настоящая пустыня. Ободранные, нагие скелеты деревьев, лишившиеся ветвей, коры и листьев. Размётанные по бревну жилища. Разорванные в клочья звери и птицы, кто не смог сбежать или улететь; флотилию преследовал неотступно-сладковатый запах тления.

Однако постепенно поток козлоногих поредел, а потом и вовсе сошёл на нет, взорам Императора и его свиты открылся пустой, мёртвый берег – не только с опустошёнными лесами и уничтоженными селениями, но и с отравленными родниками; как оказалось, козлоногие не поленились стащить в русла ручьёв и речек груды падали.

Легионеры мрачно молчали. Увиденное обессиливало, полнило ужасом. Даже если они каким-то образом победят – что делать с этой безжизненной пустыней, уже расползшейся по самым старым, коренным имперским землям?

– Там, поди, и землица-то родить не будет… – услыхал Император безнадёжные слова одного из Серебряных Лат, седоусого ветерана, прошедшего кошмар битвы с Алмазным и Деревянным Мечами.

Правитель Мельина сжал зубы, однако прошёл мимо. Людей убедит только победа, никак не слова, пусть даже самые мудрые и правильные.

Козлоногие прокатились мимо, сгинули кошмарным наваждением; а гребцы уже безо всяких понуканий налегали на вёсла. Счёт шёл на дни, самое большее – на недели.

…Разлом они миновали ярким солнечным днём. Император мог только поразиться, как близко подступила к морю роковая трещина. Очертания жуткой раны, рассекшей плоть Мельина, скрывал привычный уже туман; однако за туманом, на недоступном ранее восход-ном краю Разлома, высились ступенчатые тени исполинских пирамид.

– И с какой же мы начнём? – ни к кому не обращусь, вздохнула Сежес, сидя в направлявшейся к берегу шлюпке.