Ник Перумов - Разрешённое волшебство

– Господин генерал! Кажется, они сейчас прорвутся!

– Проклятие!

– Первый, на связи Арриол. Первый, у нас потери. Нас перебьют, если мы не рассыплемся! Первый, нужна помощь! Оружие отказывает! Мы гибнем!

– Арриол, всё, что у меня есть, – уже на пути к вам. Ладно, чёрт с ними, с этими сосунками, – возьмите Чёрного Ивана! Или хотя бы убейте его! Но так, чтобы остался труп! Мы перебрасываем на вас резервную мощность узким лучом с орбиты! Держитесь!

Это было даже весело. Сперва.

Джейана атаковала первой – и незримый молот смял и опрокинул сразу троих, их головы превратились в кровавую кашу. Затем в бой вступило то самое существо, которому они так и не успели придумать имя. Из подушечек скрюченных пальцев с лёгким шелестом вылетели поистине устрашающего размера когти – и ещё один противник раньше времени отправился к Великому Духу держать ответ за свои, бесспорно, неисчислимые злодеяния.

На бегу нежданный союзник мельком указал на странного вида вытянутые предметы в руках приближающихся врагов; очень странные предметы, вроде короткого копья (во всяком случае, на конце торчит недлинный клинок, не совсем как боевой наконечник, а что-то вроде ножа). Они были опасны, очень опасны; смерть сидела в нелепых железных коробках, пряталась в коротких поблескивающих стволах, выглядывала из чёрных дул. Джейана чувствовала её, она видела искусно сопряжённые друг с другом изогнутые железки под чернёными коробами, скользящие продолговатые предметы, жёлтые, чем-то отдаленно похожие на жёлуди; тупые и жестокие, они не содержали в себе никакой магии, они были совершенно чужды ей, их примитивность оскорбляла любого, владеющего ворожбой и чародейством, – эти штуки почти не подчинялись волшебству. И потому, едва лишь вокруг дул заплясали огненные венчики, Джейана мгновенно поставила незримый щит.

Воздух тотчас расцвел множеством алых вспышек – металлическая свистящая смерть горела в возведенной преграде. К сожалению, щит Джейаны не мог сбивать наземь и давить, подобно взбесившемуся папридою; и, когда Твердислав ринулся к ближайшему врагу, замахнувшись мечом – а тот, прищурясь и как-то странно заваливаясь на бок, наводил на парня свое судорожно дергающееся оружие, – щит пришлось убрать – на тот миг, что потребовался Твердиславу для того, чтобы размахнуться мечом.

Отрубленная рука упала в траву. Человек с изумлением посмотрел на огрызок плеча, откуда хлестала кровь, и медленно рухнул.

Конечно, если бы не щит Джейаны, их изрешетили б в несколько секунд. Ещё одного противника сбил с ног их спутник – и дорога к лесу оказалась открыта. Остальные враги были слишком заняты схваткой с летучей тварью, что неторопливо хватала их щупальцами и разрывала на части. Правда, и на неё нашлась управа – недоставало уже половины хватательных конечностей, тело из чёрного стало багровым, и, казалось, вот-вот вспыхнет. Вокруг Чёрного Ивана по-прежнему вился вихрь, в котором скрежещущие круглые пилы чередовались с прокатывающимися волнами пламени – однако враги, похоже, сами брали на вооружение магию. Отчего-то они не стали особо усердно гнаться за беглецами, когда те, прорвав цепь, бегом устремились к лесу. Их, врагов, и в самом деле больше всего интересовал бывший Учитель Иван Разлогов, он и только он.

Едва только деревья сомкнулись за их спинами, как Джейана, всхлипнув, осела. Постановка щита требовала слишком много сил. Счастье, что их не преследовали, – над полем взвился уродливый синюшного цвета монстр, тотчас сцепившийся с творением магии Чёрного Ивана. Значит, это и в самом деле Колдуны. Но почему тогда они так долго мешкали?

Нежданный союзник, уродливое творение Ведунов, помог и сейчас. Джейана лёгко, точно пушинка, взлетела к нему на плечо. Правильно, тому, кто играючи поднял самого Ивана, тоненькая девушка – не тяжесть.

Они долго бежали. Северный лес редок, здесь не то, что дома – три шага, и нет тебя. Остановились, лишь когда выбился из сил даже неутомимый Твердислав. А Ведунский зверь – гляди-ка! – свеж.

Они вырвались из кольца.

– А вот и он, господа, позвольте представить – знаменитый разбойник, если можно так выразиться, Robin Нood нашего маленького мирка, печально известный мосье Разлогов, он же – Чёрный Иван. Аплодисменты, господа. Охрана! Посадите арестанта сюда и можете быть свободными. Так. Да, всё в порядке, капрал. Ступайте. А вы, достопочтеннейший, не хотели бы побеседовать с нами?

– Нам не о чем разговаривать, Алонсо. Все давно уже сказано.

– Тц-тц-тц! Какая гордая осанка! Какой огневеющий взгляд! Полноте, друг мой, уж не представили ли вы себя в роли Джордано Бруно или, того пуще, полоумной Жанны д'Арк? Да, наверное, мазохист способен получить от этого удовольствие. Как же, сидеть со скованными руками перед синклитом ненавистных врагов, презрительно цедя сквозь зубы ответы и пачкая пол своими плевками. Неплохой материал для психоанализа, Разлогов. GnotНi seyaton [13] [13] Познай себя (греч.) , Чёрный Иван, вам это бы не помешало.

– Алонсо, как же вы низко пали, если находите удовольствие в этой комедии.

– Я, Иван, человек простой и люблю иногда поиграть. Поёрничать, в частности. Я гонялся за вами так долго, что имею право на маленькую моральную компенсацию. Впрочем, вы совершенно правы, не обращая внимания – или стараясь не обращать – на мои невинные эскапады. Законы ещё никто не отменял. А согласно этим законам, которые вы, разумеется, знаете, – nemo debet bis puniri pro uno delicito [14] [14] Никто не должен быть наказан дважды за одно преступление (лат.) . Так что вам не грозит ничего сверх того, что уже грозит.

– Я не понимаю вас, Алонсо.

– Вот как? Странно, вы же были отличным Учителем. Пораскиньте чуть-чуть мозгами, коллега. Или вам их вышибли при задержании?

– Чего вы хотите?

– Неправильно вы себя ведёте, Иван, абсолютно неправильно. Разговаривающий враг – это уже полврага, как гласит старая полицейская мудрость. Вам бы гордо молчать, пока вас не сунут под мозголомку.

– Мне туда не слишком хочется, благодарю вас.

– Иван! Вы, похоже, сами плохо понимаете, в какую историю влипли. На вас – извините за казарменный сленг – «висит» сто восемдесят пять убийств, не считая вчерашних. Никакой адвокат не спасёт вас от газовой камеры, мой бедный друг. И я не смогу вас спасти. Собственно говоря, я ведь даже не могу ответить на ваш вопрос о том, что мне от вас надо. Если честно – мне от вас ничего не надо. Детали вашей работы с динамической структурой, конечно, интересны, но сейчас уже абсолютно не важны. Ведь вас больше нет! А те, кого вы так отчаянно защищали…

– Только не врите, что они у вас. Я знаю, что они на свободе.