Гай Орловский - Ричард де Амальфи

Я развел руками:

— Ну, разве что так… Однако я не хотел бы, чтобы ученые принимали участие в воинских операциях. Умные головы дороже даже рыцарских.

Некромант поспешно поклонился:

— Простите, ваша милость… Вы так говорите, что мне… мне вдруг показалось, что вам мои занятия не кажутся… отвратительными.

Я сдвинул плечами:

— А что в них отвратительного? Работа как работа.

Удивление на его лице перешло в изумление:

— Но остальные… гм…

Я отмахнулся:

— Кто знает о прозекторах, тех некромантами не напугаешь.

Еще через пару часов начали прибывать мелкими группами воины, присылаемые Тюрингемом. С последней группой явился и сам, я переговорил, через полчаса он уже проскакал мимо замка на безопасном удалении, одетый в лохмотья, но обвешанный оружием, так обычно выглядят разбойники.

На вершине башни трое лучников, потом к ним присоединилось еще двое. Один натянул лук, недолго целился, я увидел мелькнувшую по небу темную черточку. Стрела вонзилась в землю шагах в двадцати от проскакавшего Тюрингема.

— Отлично, — сказал я с облегчением. — Будем считать, что это их лучший стрелок. Остальные даже не пытались.

— Или самый большой дурак, — буркнул Гунтер. Взглянул на меня: — Вы правы, ваша милость, это предел для простых луков.

— Значит, все наши лучники пусть не переходят ту черту! Композитные луки все-таки бьют дальше.

— Будет сделано, ваша милость.

— И никакой дурной храбрости, — предупредил я. — Именуемой безумной, необыкновенной. Даже священной. Я всего лишь хочу захватить это логово и навсегда ликвидировать угрозу терроризма для своих замков и его общечеловеков.

Зигфрид выпятил грудь и пробурчал:

— Как это… А благородные схватки? А зловещая песнь мечей и грохот железа по щитам? А щем от полученных ран?

— На турнире! — огрызнулся я. — А здесь мне нужна всего лишь победа. Я сейчас не рыцарь, а хозяйственник!

Гунтер поклонился, не сводя с меня пристального взгляда.

— Будет… сделано, ваша милость.

Я еще раз внимательно осмотрел замок. Впечатляет, но я видел, конечно же, замки и побольше. Могу перечислять до вечера, у меня был каталог с рыцарскими крепостями от самых первых, которые построил Вильгельм Завоеватель, до самых последних, возведенных уже в семнадцатом веке.

Так что замок Волка не слишком, не слишком. Думаю, что не устоял бы против катапульт, не то что требушетов. Ужасающий Гунтера и Ульмана ров не так уж и широк, а стены нельзя назвать слишком высокими. Да и всего четыре угловых башни не позволяют держать в них много защитников.

— Пора, — сказал я.

Мы выехали из-за леса, веселые, беспечные, раскачивающиеся в седлах. Тюрингем, изображая вдрызг пьяного, едва не выпал из седла, его со смехом придерживали с обеих сторон.

Солнце, к счастью, светит нам в спину, до мельчайших деталей освещая замок, наши лица в тени, только блестят доспехи рыцарей, на которые с большой неохотой набросили плащи с цветами Волка Зигфрид, Алан и виконт де Теодерих.

Сердце стучит часто, играю ва-банк, неудача может стоить жизни всем моим людям, да и мне придется несладко. Копыта сухо стучат по земле, рыцари переговариваются веселыми голосами, но я уловил в лицах и движениях страшное напряжение. Одно дело мчаться с копьем наперевес на такого же противника, другое — ехать, не вынимая меча и не опуская забрала, приближаясь к зоне досягаемости стрел и арбалетов.

Гунтер предупредил:

— Ваша милость, лучники зашевелились!

— Пока далековато, — сказал я без особой уверенности. — Держите щиты так, чтобы хорошо видели гербы.

По его взгляду трое лучников начали подавать коней вперед, готовясь загородить меня, едва полетят стрелы. Я покосился по сторонам, оглянулся, у ребят моего отборного отряда в руках луки с наложенными стрелами.

Сердце стучало все чаще, мы уже чересчур близко, вот-вот с ворот рассмотрят наши лица, нужно начинать раньше, покатам не спохватились…

— Слава благородному сэру Уландру! — прокричал я громко.

Эти слова были сигналом к атаке, чему противились даже лучники, слишком уж въелось благородство, что в конце концов и погубит рыцарство.

Лучники разом выпустили тучу стрел, а затем еще и еще. Каждый заранее наметил себе цели, и сейчас, когда наверху никто не прячется за каменным барьером, почти каждая стрела нашла цель. Но даже сейчас уцелевшие на стене орали и вздымали кулаки, грозя нам гневом всемогущего лорда, а обстрел восприняли как пьяную выходку.

Гунтер крякнул, во взгляде, брошенном на меня, я увидел виноватость, понял. Я выхватил молот, швырнул, он унесся, послышался глухой удар, на серых камнях воротной башни появилась отчетливая отметина. На воротах испуганно закричали, замахали руками.

Снова и снова свистели стрелы, наверху вскрикивали, падали, наконец начали прятаться. А из леса со всех ног к нам неслись кто на конях, кто пешком, добежав, торопливо натягивали луки.

Я швырял и швырял грохочущий молот, после пятого удара башня начала вздрагивать сильнее, от вмятины разбежалась паутина трещин. Гунтер предостерегающе закричал, я выронил молот, уже готовый к броску, ухватил лук, по справа и слева засвистели стрелы: лучники обрушили град стрел на высунувшихся стрелков. Ни один не попал, по отвлекли внимание, а моя стрела убрала еще одного.

— Ваша милость, — крикнули из отряда лучников, — не отвлекайтесь!.. Ломайте башню, вот-вот рухнет!

От нового броска башня содрогнулась, донесся треск разламываемых камней. Еще два страшных удара, молот рушит, как металлический шар в десяток тонн, которым строители ломают старые дома. Башня вздрагивала, на глазах ширилась, раздираемая трещинами, на зубчатой вершине уже ни человека, стрелки восторженно орут, я подошел ближе и швырнул в последний раз, сам чувствуя, что последний. Башня затрещала, начала оседать, огромные глыбы обрушились на землю, разламываясь от ударов один о другой, а так как башня на краю рва, то почти все обломки перегородили ров.

— Ричард! — страшно заорал Зигфрид.

— Ричард де Амальфи! — поддержал Алан.

— Слава Ричарду! — прокричал виконт де Теодерих.

Втроем ринулись по камням, за ними лавой потекли люди Мигеля Сороки. Я подцепил молот и поспешно схватил лук. Гунтер взглянул на меня с сомнением, все-таки лучший рыцарь всегда возглавляет атаку, но мое королевство создавалось на монгольских традициях, когда военачальник идет не впереди, как дурак, а руководит с холма позади войск. Я выпускал стрелу за стрелой, сшибая тех, кто на дальних башнях поднимался с луком или арбалетом в руках.

— Хорошо стреляете, ваша милость, — наконец вскрикнул Гунтер.

— Еще скажи, что я не стрелок, — посоветовал я.