Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – ярл

Мои губы тоже как будто сами по себе произнесли по складам имя, начертанное на талисмане, пахнуло холодом, через мгновение в двух шагах появилась полупрозрачная фигура.

– Слушаю и повинуюсь, господин, – прошелестел голос.

– Привет, – сказал я, – вот мы и прикончили колдуна. Теперь скажи, как тебя освободить из рабства?

Элементаль затрепетал, будто полупрозрачная кисея под легким ветерком.

– Этот талисман, господин… должен быть окроплен святой водой, над ним нужно прочесть ваши молитвы…

– Сколько? – спросил я. – Какие?

– Не знаю, – ответил он тихо, в голосе быстро угасала надежда, – никто из нас не знает…

– Ладно, – сказал я бодро, – это поправимо. Не может быть, чтобы священники не знали. В эту эпоху они пока что все знают и все умеют, это потом мышей ловить перестанут. Что еще?

– Потом надо бросить в огонь и велеть расплавиться, – продолжил он безжизненным голосом. – Никто другой не может уничтожить этот талисман, а только хозяин…

Я взвесил в руке металлический кружок, размером с пятак, но весит втрое больше. Показалось дико вот так взять и расстаться с ценнейшим оружием. Ну, кто бы на моем месте расстался? А я что, дурнее других? Да я всех в бараний рог согну с таким послушным рабом! Элементаль смотрел тупо и покорно. Во всем его облике просматривалась покорность судьбе и понимание неизбежности рабства у обладателя талисмана. Я вздохнул.

– Знаешь, один великий мудрец по имени Антон Палыч сказал, что благородному рыцарю совестно бывает даже перед собакой. Мне сейчас так стыдно, так стыдно… за тех людей, кто владел этим талисманом. А вот мне, представь себе, ни на секунду не захотелось им обладать! Вот такой я со всех сторон честный, благородный и даже правильный. Словом, святой водой можем покропить хоть сейчас, если найдем. Священника в замке, как я понимаю, нет, но неужели во всем герцогстве нет церквей?.. Эй, проснись!

Элементаль ответил после паузы:

– Есть. Я знаю место, где прячется последний из уцелевших священников. Это в пещерах… Но там почти не бывает людей.

Я отмахнулся.

– Хрен с ними, людьми. Кому они нужны? Электорат несчастный. Мир держится на подвижниках! Если найдем хоть одного попа… найдем?

– Вам стоит только приказать.

Я с сожалением посмотрел в окно на звездное небо.

– Поспать бы да отложить на утро… но я же понимаю, как тебе не терпится! Да и, признайся, не очень-то веришь, что уничтожу талисман?

Он молчал, правильно понимая, что вопрос риторический. Видимо, давно в услужении, это значит, зрит людей насквозь, видит все их ничтожество, предательство, коварство, трусость, лицемерие, ханжество. Видит, как нарушаются все десять или сколько там заповедей, как постоянно изменяют слову…

Я вздохнул.

– Ладно, сейчас выедем. Моего коня седлать недолго. Но ты можешь как-нибудь… стать невидимым, но в то же время показывать дорогу?

Голос элементаля прозвучал над самым ухом:

– Невидимым – нет. Но я могу стать малым.

– Стань.

– Вот так?

По залу заметалась святящаяся мошка, вроде светлячка, только поярче. Я сказал с удовлетворением:

– Прекрасно. Лезь в карман, чтобы не видели, а я оседлаю своего Зайчика…

Голос элементаля, несмотря на размеры, ничуть не изменился, разве что звучит почти в самом ухе:

– Господин, если пожелаете…

Я прервал:

– Да брось ты это «господин»! Я же сказал, что ты – свободен. Остались только чиста технические моменты. Решить их – дело времени. И некоторых усилий, понятно.

– Нет, – раздался голос элементаля, – вы господин. Я могу к вам обращаться только как к господину, имеющему надо мной полную власть.

– Ладно, – сказал я, – это всего лишь слова, декорация. И – недолго. Пойдем…

Я сделал пару шагов, светящаяся мошка пронеслась впереди, описала красивую петлю.

– Господин… я мог бы, если пожелаете, доставить вас гораздо быстрее…

Я обернулся. Мошка выросла до размеров летучей мыши, я не видел крыльев, но для элементалей, как понимаю, это не важно. Я поколебался, сказал:

– Слушай, как я слышал, с вами нужно очень четко и точно формулировать желания. А то вы вроде бы и выполните все, но в то же время… Скажем, доставишь меня к этой церкви, но по дороге у меня оторвется от ускорения голова… Ладно, ты и голову притащишь, но – отдельно от туловища. Так что знаешь, давай сам следи за точностью, ведь я в самом деле даю тебе свободу, иначе за каким хреном мне тащиться на ночь глядя к деревенскому… даже не деревенскому, а вообще катакомбному священнику?

После паузы он сказал измененным голосом:

– Я все сделаю правильно, господин. Да, у меня возникала такая мысль, я ненавижу людей, но ведь талисман все равно окажется в их руках! И будет ли новый господин лучше?.. Я доставлю вас в целости и сохранности.

– Тогда поехали, – сказал я. – Давай не спи! Неужели я и эту ночь не высплюсь? А я так люблю поспать…

Мир заколебался, стены изогнулись, поплыли странными потеками. Все вдруг стало в синеватых тонах, в следующее мгновение на меня метнулась стена, я инстинктивно сжался, но стена исчезла, словно я проскочил сквозь столб дыма, внизу замелькали костры, исчезли, сплошная чернота, над головой звездное небо… странное, лиловое, с длинными темно-синими нитями, едва различимыми на черном фоне, а еще странные вспыхивающие огоньки…

Снизу стремительно приближается земля. Я задержал дыхание, напрягся, однако подошвы коснулись поверхности почти нежно, мир потерял неземной оттенок, синеватая пленка отодвинулась и собралась в призрачную фигуру. Слева к небу поднимается черная, как душа предателя, стена, а справа раскинулся простор, накрытый звездным куполом. В чистом ночном воздухе одни звездочки игриво перемигиваются разными цветами, другие смотрят холодно и бесстрастно, намекая, что они намного дальше, чем кажутся.

– Здорово, – сказал я искренне, – скажи, вон те звездочки, что мигают, это квазары или квазаги?

Элементаль молчал, я чувствовал, что он смотрит в небо, затем прозвучал тихий голос:

– Это и есть… наши…

Он сказал что-то еще, но я не понял ни одного слова. Только осталось чувство чего-то огромного, пугающе грандиозного, под ногами как будто разверзлась звездная бездна, в которую вот-вот упаду.

– Скажи, – спросил я, – а что такое… место, куда ты вернешься?

Призрачная рука указала в небо.

– Это океан… Я растворюсь в нем… А когда вот так… каплей… это больно, это страшно, это мучение…

– Тогда не будем медлить, – сказал я.

Он собрался в светящийся шар, я шагнул за ним к стене. Черный зев ведет вовнутрь, я громко позвал:

– Эй, хозяин!.. Есть кто-нибудь?.. Я пришел с миром, именем Пречистой Девы Марии!

Элементаль собрался в светящуюся точку и завис под самым сводом. Стены в неживом свете выглядят еще страшнее и враждебнее, чем обычно. Я прислушался к оглушающей тишине, хотел, уже покричать снова, однако зашаркало, закряхтело, в темноте пещеры заблистал красный свет факела, показалась невысокая согнутая фигура.