Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – ярл

Вирланд говорил горячо, прижимая ладони к сердцу, кивнул в сторону открытых ворот, герцогиня отрицательно покачала головой. Он указал на темную громаду южной башни, зубцы как раз вспыхнули ярко-оранжевым огнем, словно загорелось железо в кузнечном горне. Вирланд заговорил горячо и быстро, вижу по губам, герцогиня качала головой, он ухватил ее руку и припал к пальцам губами. Она попыталась высвободить, но вяло, а затем, к моему изумлению, вторая рука опустилась на голову Вирланда, пальцы зарылись в его коротко подрезанные, седые волосы.

Мартин подбежал по взмаху длани Вирланда, тот ему что-то сказал коротко. Я видел, как Мартин отшатнулся, повернулся к герцогине. Она замедленно кивнула. Мартин выпрямился, бросил ладонь на рукоять меча и что-то сказал такое, от чего на губах герцогини появилась слабая улыбка. Мартин прокричал своим воинам, моментально появилась еще одна лошадь, уже оседланная.

Вирланд подсадил герцогиню в седло, она, к моему изумлению, сразу же разобрала поводья и повернула коня в сторону распахнутых ворот. Мартин проследил, как Вирланд и герцогиня стремя в стремя проскочили под аркой, взмахнул рукой, металлическая решетка с грохотом опустилась. Мартин во главе отряда дворцовых латников остолбенело смотрел им вслед.

Я наконец сдвинулся с места, моя хата с краю, это не я виновник всей суматохи, сейчас буду спрашивать, позевывая, а что случилось и почему это все не спят.

Мартин подбежал, весь сияющий от ушей до пят. глаза горят восторгом, прокричал издали:

– Сэр Ричард!.. Лорд Ричард!.. Прошу принять от меня присягу в верности!.. И позволить служить вам так же преданно и верно, как служил вашему отцу и благородной леди Изабелле!

Я спросил оторопело:

– Э-э, Мартин, ты че такое пил?

Он опустился на одно колено и сказал снизу вверх, преданно глядя в мое лицо:

– Лорд Ричард, леди Изабелла изволила уехать с графом Вирландом. Она приняла его предложение стать ему женой и скрасить ему одиночество после смерти его супруги. Сэр Ричард, леди Изабелла поступила как истинный мудрый правитель! Она разом решила все вопросы и развязала все узлы. Теперь вы – властелин этого замка, который по вашему желанию даже башню восстановил… а также вы – старший в роду. Никто не усомнится в вашем праве отдавать приказы, как и в праве выдавать своих сестер замуж!

Я жестом велел подняться, Мартин смотрит глазами преданного пса, даже мой Бобик никогда не смотрел так влюбленно, хорошо, что у Мартина нет хвоста, а то свой панцирь измял бы могучими ударами по бокам.

– Леди Изабелла, – проговорил я ошалело. – Леди Изабелла?.. Вот такой финт?.. Она что… в самом деле?

– Представьте себе, сэр Ричард!

– Э-э-э… рухнулась?

– Сэр Ричард, – сказал Мартин с прежней влюбленной настойчивостью. – Она – светлый ум! И глубокий. Ну, кто, как не вы, способны лучше всех управлять замком? Герцогиня это понимала, но не могла же она передать его вам? Сами знаете, не могла. А сейчас…

Я сказал растерянно:

– Да-да, скажи еще, что для того и уехала с графом! Ну герцогиня, ну государственница… Такой финт, такой финт… От кого угодно мог ждать, но не от нее.

Он взглянул мне в глаза быстро, отвел взгляд, но умному достаточно, я успел прочесть, что да, глубокий и расчетливый ум, но в этих расчетах осталось место и для своего личного счастья. Она выполнила долг гражданки, женщины и герцогини: родила троих здоровых детей, плечом к плечу с мужем бдила и укрепляла, а вот сейчас, когда дети выросли и можно переложить на их плечи все заботы, можно скромно удалиться и чуть-чуть успеть пожить для себя лично, а то все для страны, для государства, для общества. Граф Вирланд, кстати, тоже послужил немало, дети оперились и выпорхнули из гнезда, теперь сами могут его защищать, как раньше защищал их он, так что остаток дней можно для себя… А дни для себя только тогда чего-то стоят, если с любимым человеком.

– А ты и рад, – упрекнул я Мартина.

– Рад, – ответил он честно. Возразил себе тут же: – Да что рад, счастлив!

– Свинья, – сказал я искренне.

– Свинья, – согласился он охотно. – Эх, сэр Ричард, здесь работы – непочатый край. С вашей силой и талантами столько всего можно…

Я выставил ладони.

– Нет уж, нет уж. У меня другие планы. Надеюсь, сегодня никто не сунется?..

Он насторожился, лицо вытянулось.

– Сэр Ричард! Что вы задумали?

Я загадочно улыбнулся, подмигнул и пошел к распахнутым дверям башни. Дженифер все еще стоит там, где ее оставила мать, лицо бледное, глаза вытаращенные. Посмотрела на меня, перевела взор на опущенную решетку северных ворот. Руки молитвенно прижала к груди. Я услышал, как с ее бледных губ сорвался едва слышный шепот:

– Неужели они уехали? Неужели в самом деле уехали?

– Успокойтесь, – сказал я легко. – Уехали, уехали. Только что на вашу маму нашло?

Она вздрогнула, плечи зябко передернулись. Я едва удержался от страстного желания ухватить ее за хрупкие плечи и прижать к своей широкой, надеюсь, груди.

– Мама… – прошептала она, – мама его любила… очень давно. Но только простолюдины могут руководствоваться в браках, как и животные, чувствами, а люди высокого ранга… словом, маму выдали за молодого герцога. Однако я никогда бы не подумала, что мама так вот решится… Нет-нет. Мама всегда была такая суровая, такая верная супруга…

Не знает, понял я. Все-таки дочерей герцога настолько любят, что никто все еще не рискнул причинить им боль сообщением о гибели их отца.

– Пусть хоть сейчас поживет для себя, – сказал я. Она вытерла глаза, подобралась, я с сочувствием и неподдельным интересом наблюдал, как сперва выпрямилась спина, раздвинулись плечи, лицо вернуло себе гордое и даже надменное выражение, затем Дженифер, уже настоящая дочь герцога, сказала с высокомерным благорасположением:

– Мы не знаем, как выразить нашу благодарность, сэр Ричард.

– За что? – удивился я тупенько.

– Вы не позволили, – объяснила она, – самому королю распоряжаться нашими судьбами! Наш отец тоже бы так поступил, он обещал советоваться с нами…

– Обещанного не всякий дождется, – заметил я. – К тому же я отказался отдать только леди Даниэллу, как вы могли заметить. Про вас речь не шла. Вы так… пошли довеском.

Она вздрогнула, глаза расширились, некоторое время всматривалась в мое бесстрастное, надеюсь, лицо. Вернее, наглую морду, если уж честнее.

– Обо мне… Хотя понимаю. Вы ведь ничего не делаете просто так, верно?

– Верно.

– Чего вы хотите?

Я сдвинул плечами.

– Вы назвали меня наемником. Как наемник, я готов получить плату.

Она притихла, некоторое время кусала губки, а я нарочито наглым взглядом прошелся по ее бюсту, сделал вид, что заглядываю в глубокий вырез платья.