Гай Орловский - Ричард Длинные Руки

По ту сторону дороги такой же столб да еще и массивная плита, почти ушедшая в землю целиком. Письмена не видны, плиту укрыл толстый слой неприятно шевелящегося мха.

Рудольф на своем красном коне, таком же толстом, как он сам, всегда, даже ранним утром, напоминает мне вечернее солнце, что двигается к закату. Красные волосы выбиваются из-под шлема буйно, даже задираются кверху, шлем просто тонет в них, а красная борода закрывает половину панциря. Красные штаны, красные сапоги, даже щит – красный. Рудольф мне как-то на привале объяснил гордо, что это для того, чтобы враг не увидел его крови и не возрадовался, а свои чтоб не бросились на помощь, умаляя его непомерную доблесть. Может, и так, но, по-моему, он просто тащится от красного цвета.

Рудольф кивнул мне, но его глаза обшаривали горизонт, повод был в левой руке, ладонь правой покоилась на рукояти меча.

– Там, – сказал он коротко и кивнул на ясно видимые горы.

– Ваше королевство? – догадался я.

– Тебе лучше вернуться, – отрезал Рудольф. – Там смерть.

Я зябко передернул плечами. Рудольф, который и раньше не блистал радушием, сейчас вот-вот превратится в свирепого берсерка, что уже изготовился к сшибке с набегающей лавой противника. Или завидел богатый Рим, где можно убивать и грабить, и сочных римлянок насиловать, и вязать в рабство. Глаза горят, ноздри трепещут, как у зверей, что зачуяли добычу. Даже пригнулся, как для прыжка с коня, руки раздвинуты, вздутые мышцы мешают прижаться к бокам. Я со страхом видел, что зашевелились красные лохмы по бокам головы.

– Но вы же едете!

Рудольф усмехнулся одной половинкой рта.

– Сравнил...

Мой конь пряднул ушами, я чувствовал, как напряглись тугие конские мышцы. Рука сама дернула повод, конь остановился и даже чуть присел. Мимо уха вжикнуло, я тупо оглянулся, успел увидеть на той стороне вспыхнувшую искорку, когда железный наконечник с силой ударился о каменного идола. Донесся резкий стук металла.

Качнуло, храбрый до дури конь сам понесся за убегающим. Я выхватил меч, глаза смутно улавливали среди зелени и качающихся ветвей кустов силуэт человека. Но яркое солнце краешком ушло за облако, а когда выглянуло снова, уже засияв так, что можно разглядеть самых мелких жучков на листках, то везде было пусто.

Я на всякий случай проехал вперед, удаляясь от дороги, вломился в кусты. На месте этого человека я обязательно повторил бы попытку, здесь можно спрятаться где угодно: каменные надолбы, руины, кусты, непонятного происхождения ямы, пни от великанских деревьев. Я напряженно прислушивался, надеясь уловить скрип тетивы, запах потного тела или дешевого вина, но от дороги нетерпеливо крикнул Рудольф:

– Поехали, поехали!.. Не отставай.

Но, вернувшись на дорогу, я видел, как все сгрудились вокруг повозки, готовые закрывать ее собственными телами. Так и ехали, пока сбоку проплывали руины. Рудольф и Асмер начали потихоньку переговариваться, Асмер острил, я прислушивался к их болтовне, за развалинами следил краем глаза. Ни запаха, ни шума, и вдруг там поднялось сразу пятеро, в руках луки с уже натянутыми тетивами.

Сбоку ахнул Рудольф. Свистнули стрелы. Я успел выдернуть из-за спины меч, стрела звонко ударилась о лезвие, исчезла. Асмер тоже принял стрелу на широкий металл, используя топор как щит, Бернард просто пригнулся к конской гриве, и стрела лишь дернула за волосы.

Еще пятеро с оружием в руках выпрыгнули из-за камней и набросились, дико крича, на Ланзерота. Я молча махал своим мечом, теперь уже своим, в плече заныли суставы, но никто не рухнул от моих богатырских замахов, зато Рудольф и Асмер устелили дорогу трупами.

С другой стороны руин с грозным грохотом копыт вынесся конь Ланзерота. Солнце било рыцарю в лицо, он вздымал над головой залитый кровью по самую рукоять меч. В ярком свете пурпурные капли срывались веером и сверкали, как драгоценные рубины.

Оставшиеся без защиты стрелки бросили луки, ухватились за мечи, кинжалы. Бернард с руганью рубил, крушил, рассекал, наши кони столкнулись над телом последнего убитого.

Здесь развалины заканчивались, дальше шла ровная чистая степь. Хороший расчет: любой на нашем месте, завидя чистое пространство, вздохнет с облегчением и вложит меч в ножны. А то и вовсе снимет доспехи, чтоб не таскать тяжесть. Так однажды небольшой татарский отряд побил немалое русское войско, что в жару ехало налегке, а их тяжелые доспехи и мечи везли на повозках далеко сзади.

Я прислушался, но в уплывающих за спину кустах лишь зачирикали птицы.

– Что с Ланзеротом? – спросил я.

– Добивает последних, – отдуваясь, ответил Бернард. – Он бывает очень зол... Ты чего кинулся?

– Чтоб не успели выстрелить второй раз. А ты чего?

– Вернемся, – предложил Бернард. – Это просто сброд, хотя надо было одного захватить, поспрашивать...

Он стиснул кулак, кожа заскрипела. В глазах появилось мечтательное выражение. У него бы рассказали все...

Повозка стояла на дороге, священник ходил над телами в пыли, переворачивал, смотрел в лица и совершал крестное знамение, что-то спрашивал, бормотал молитвы. Одному даже дал поцеловать крест, а следом за священником ходил Асмер и деловито втыкал каждому разбойнику в горло лезвие длинного ножа. Услышав топот, поднял голову.

– Беднота, – пожаловался он. – И взять с них нечего.

Бернард брезгливо отмахнулся.

– Нашел с кого брать!

Я тоже заметил, что оружие нападавших из плохой бронзы, сами разбойники мелки в кости, одеты в тряпки явно не из хитрости, это их обычная одежда.

– Что-то слишком просто мы их завалили, – сказал Рудольф. Мне почудилось, что ветеран встревожен. – Даже не завалили, а скосили, как сорную траву.

– Да это мы такие орлы, – предположил Асмер хвастливо.

– Орел, – поморщился Рудольф. – Ты слишком сильно бьешь, из-за этого проваливаешься вперед. Тебя в этот момент голыми руками бери! Нет, это не мы орлы, а они – куры.

– Ладно, – сказал Асмер примирительно, – давай так: мы – орлы, а они – куры... Эгей, а это кто?

Мы все увидели на дальнем холме всадника. Тот очень внимательно наблюдал за схваткой. Мой конь сразу же сделал шаг в том направлении, но сильная рука Бернарда ухватила коня за повод.

– Не сейчас, – проговорил он с сожалением. – Эти разбойники только приманка... Он хотел посмотреть, насколько мы умеем драться. И – посмотрел! А там, возможно, в кустах или за камнями воины покрепче. Да и числом поболе.

Асмер возмутился:

– И что? Да мы всех их!

– Конечно-конечно. Но мы никогда не довезем... если ввязываться во все драки.

В полдень вершины горного хребта, что тянулся далеко справа, грозно заблистали. Солнце зависло прямо над ними, я видел множество блестящих глаз, словно нас освещали мощными прожекторами.