Эрик Найт - Путь Волка

Пуля ударила его в левый локоть. Гонсалес дернулся, споткнулся, но продолжал бежать, прижимая покалеченную руку к телу.

Снайпер запаниковал, увидев, что Гонсалес направляется прямо на его укрытие. Он встал, напоминая чудовищное привидение болотного тролля с зелеными отростками, как у плакучей ивы, и снова поднял винтовку, когда Гонсалес был уже в каких-то десяти ярдах. Раздался выстрел, и Волк бросился на землю. Валентайн, бегущий в нескольких ярдах позади, слишком тяжело дышал, чтобы стрелять. Он перехватил винтовку и прибавил скорости.

Длинные ленты на камуфляже полицая, свисающие с его рукавов, запутались в винтовке. Пока снайпер с ними боролся, Валентайн размахнулся ружьем, как бейсбольной битой, используя свою скорость, чтобы добавить удару силы. Он ударил снайпера в живот. Пока задыхающийся полицай пытался подняться на ноги, Валентайн бросил ружье и выхватил паранг, наступил на спину врага и ударил по незащищенной шее. Один раз, второй, третий. Удары были приятны, до отвращения приятны, он выпустил свой страх и гнев, глядя, как безглавое тело еще дергается в нервных конвульсиях.

Валентайн подошел к Гонсалесу, который сидел на земле. Его трясло, и он ругался по-испански.

— Vamos! — сказал он сквозь сжатые зубы. — Давай! Беги за лошадьми, я догоню.

— Мне надо отдышаться, — ответил Валентайн, нисколько не покривив душой. Он прислушался к далекому конскому топоту. Они были еще далеко.

— Нет, сэр… я догоню.

— Давай-ка жгут наложим на твою руку. Не хочу, чтобы ты оставлял кровавые следы. Хорошо, что ноги целы, — сказал он, отрывая кусок от маскировочной формы снайпера, полоски которого как раз очень подходили для этой цели. Его руки выполнили работу точными, быстрыми движениями. — Ага, а вот это будет все держать, — добавил он, просовывая кусок веточки в узел. — Ну как, чувствуешь себя так плохо, как выглядишь?

— Хуже. Я думаю кость совсем того…

— Держись пока. Сделаем перевязь, повесим через плечо, когда доберемся до лошадей, — сказал Валентайн.

— Валентайн, это loco. Loco, сэр, безумие. Я далеко не уйду. Может, мне найти какой старый подвал, дыру какую-нибудь, зарыться туда на пару дней?..

— Хватит споров, герой. Пошли. Они приближаются. Я возьму твою винтовку.

Волки направились сначала шагом, потом спокойным бегом к линии столбов. Каждое движение — мука для него. Они миновали черепа и вошли в долину.

Две лошади ждали их, поводья были привязаны к суку. К седлу Валентайнова Моргана была привязана записка. Валентайн развернул бумагу и прочел написанное карандашом: «Исполняю приказ. — Удачи. — Благословит вас Господь. — Р. Х.»

И тебе того же, сержант. Валентайн вдруг почувствовал себя одиноким и беззащитным. Но Гонсалес не должен был этого заметить.

— Харпер ушел на запад. Мы пойдем на юго-запад. Если будет два следа, может, это собьет их с толку. Прости, Гонзо, но скакать придется быстро. Я тебе помогу сесть в седло.

Валентайн подтянул подпруги на обеих лошадях и подсадил Гонсалеса в седло.

— Я возьму поводья, ты просто сиди и наслаждайся поездкой.

— Ага, буду ловить кайф, — ответил Гонсалес. На его губах мелькнула улыбка или просто неконтролируемая гримаса.

Когда всадники выехали из расщелины, Гонсалес держался в седле, но был бледен от боли.

Валентайн меньше всего рассчитывал, что dei ex machinae окажется грузовиком для перевозки скота.

Сначала они скакали галопом, затем Валентайн придержал лошадь, беспокоясь за товарища. Гонсалес с таким темпом долго не продержится. Он заметил разбитую дорогу, слишком плохую даже для этой части страны, и решил держаться параллельно ей.

Волки поднялись на холм, отдохнули и осмотрелись перед тем, как двинуться дальше. Гонсалес сидел в седле как жалкое пугало, привязанное к стременам.

Валентайн увидел небольшую группу ферм. Далеко впереди виднелась серия голых, тянущихся к юго-западу холмов. Справа извивался небольшой ручеек, заворачивая к югу, там он пересекал тропу под живописным крытым мостиком. Мостик казался в приличном состоянии, что говорило о том, что этим направлением пользуются часто.

— Ну ладно, Гонзо, — сказал Валентайн, поворачивая коня, — теперь уже немного осталось. Пройдем по этому ручейку. Я хочу найти нам машину.

— Мы бросим лошадей? — прохрипел Гонсалес.

— Да. Ты так ехать не можешь. Кстати, ты знаешь, как водить машину?

— Возможно. Я рулил пару раз. Тебе придется, правда, переключать передачу… моей рукой… А ты не умеешь водить?

Валентайн передернул плечами.

— Играл в детстве в разбитых машинах, но понятия не имею, зачем там педали.

— Сэр, давай пройдем подальше вдоль ручья. Найдем какое-нибудь тихое место и заляжем там на время.

— Они уже поняли, в каком направлении мы ушли.

Стало быть, они за нами гонятся, даже если мы ничего не видели. Помни, мы их человека убили. Нам этого так не оставят. Если верить старому Густафсену, у них здесь немало сил, так что могут и прочесать местность. Мы должны двигаться быстрее, чем они, а это нелегко. К тому же у них, скорей всего, есть радио. Значит, нам нужна машина. Судя по следам, Харпера и нашим, они будут искать нас на западе. Если пойдем на восток, выйдем из любого оцепления.

Валентайну претила мысль бросить надежного Моргана. Его конь отличался скоростью и выносливостью. Но их шансы уменьшались, и риск становился единственной надеждой на спасение.

Гонсалес устало кивнул. Сил спорить у него не было. Он считал, что нужно быть осторожнее в любых маневрах со Жнецами, и предпочитал укрыться. Гонсалес всего боялся.

Они спустились с холма. У мелкого ручья, который тек по каменистому руслу, Валентайн спешился и взял в руки поводья от обеих лошадей. Он надеялся, что местная фермерская детвора не проводит время за рыбалкой.

Волки добрались до крытого моста. Осмотрев туннель, Валентайн привязал лошадей к бревну и помог Гонсалесу выбраться из седла. Разведчик провалился в сон или бесчувствие, как только Валентайн уложил его на землю, подсунув под голову скатку.

Валентайн забрался на заросший кустарником берег. Он нашел место, откуда дорога просматривалась на расстоянии мили в каждом направлении. Асфальт был в заплатках, как шахматная доска, словно гиганты с ногами, испачканными в смоле, играли в классики на дороге. Мост являл собой странную конструкцию из чужеродных элементов: рама из металла и бетона, явно докурианской постройки, была покрыта деревянным настилом. Крашеные, выцветшие деревянные планки гнулись и трескались от непогоды.

Жужжание насекомых, размеренное журчание ручья успокаивали, и Валентайн из всех сил боролся со сном. Он сосчитал дыры в крыше моста, облака и белые цветочки в форме колокольчиков.