Юрий Никитин - Уши в трубочку

Додо минуту колебался, лицо осунулось, он произнес мертвым голосом:

– NGR8kD. Этот код открывает все двери.

Диктатор хищно усмехнулся, в выпуклых глазах появилось сдержанное одобрение. Несколько человек по его взгляду опрометью выбежали из зала. Я выключил, сложил ноутбук до размеров зажигалки, и через минуту уже бежал навстречу лиловому закату.

Эта ночь прошла как в кошмарном сне, никогда я еще так много не работал, не перетаскивал столько тяжестей, не бил такое количество людей по голове и другим частям их тела, а когда на востоке забрезжил рассвет, улучил минутку и развернул ноутбук. На экране все тот же зал, распахнулись двери, четверо дюжих ребят втащили Икану, Додо и Гого. Диктатор занял место на троне, прохрипел с яростью:

– Почему вы дали неверный код?

Додо ответил с недоумением:

– Верный…

Икана и Гого переглянулись, Икана пожала плечами, а Гого нагло улыбнулся.

– Уже и в раскрытые двери не могли войти?

Диктатор проревел:

– Там все перекрыто!.. Вы солгали!

Вперед выступил один из мясников, поклонился:

– Дозволь…

– Говори, – рыкнул диктатор.

– Запертые двери обнаружили сразу. Тут же проверили их мозги, все записали. Эти червяки не врут, Ваше Величество. Код верен, однако…

– Что?

– Не знаю, – ответил мясник. – Возможно, дверь заклинило?

– Все восемь?

– Тогда испортился подъемный механизм?

Диктатор прорычал:

– Маловероятно. Но тогда нам не попасть в звездолет! Защитный корпус не взрезать, до подобной технологии нам идти еще сорок лет. Что можно придумать?

Я сел поудобнее, сделал надменное лицо, мой палец ткнул на кнопку с надписью «Связь». Огромный экран над входом в зал ожил, на нем появилось мое лицо, я всмотрелся, еще больше выпятил нижнюю челюсть. Диктатор вздрогнул, экран через зал прямо перед ним, вперил в меня неверящие глаза. Икана, Додо и Гого обернулись, я видел, как их глаза расширились в великом изумлении.

– Говорит великой воин Пылающее Сердце, – сказал я как можно более сурово и надменно. – Ты, жалкий червь, осмелился захватить моих друзей в плен?.. Я объявляю тебе войну!

Диктатор нашелся первым, я видел, как он сглотнул, подлокотники затрещали под его костлявыми руками, он прохрипел, задыхаясь:

– Ты… ты тот самый варвар… которого…

Я кивнул, прервал:

– Я тот самый, которого благородная леди Икана и ее слуги спасли от врагов. Теперь я обязан ей. И если ты ее не отпустишь…

– То ты нас уничтожишь, – договорил диктатор, он уже пришел в себя. – Как ты сумел выскользнуть из корабля?

Судя по лицам моих телурийцев, их это волнует тоже.

Я поморщился:

– Код был прост, я его разгадал с двух раз. Но когда уходил, я запечатал корабль своим кодом, понадежнее. Вот его тебе придется ломать не меньше семи миллионов лет. Но если повезет, то уложишься в шесть.

На лицах Иканы и ее челяди, так я их назвал, сильнейшее недоверие, диктатор же вперил в меня пристальный взгляд, наконец голос его заполнил весь зал:

– Великий воин… я признаю, что ты великий!.. У меня есть к тебе предложение…

– Говори, – разрешил я высокомерно.

Он бросил быстрые взгляды по сторонам, никто не хихикает ли, видя его унижение, сказал все так же льстиво:

– Ты великий и отважный, что уже доказал… Почему бы тебе не пойти ко мне на службу?

Я задумался, подвигал складками на лбу, пожевал, ответил в нерешительности:

– Надо подумать.

– Решай быстрее, – сказал он настойчиво.

– У меня плохо работает голова, – пояснил я. – Очень давно не воевал, не лил кровь, не снимал скальпы, не распарывал животы… Давай так, ты заставь меня поступить к тебе на службу, а я попробую тебя заставить признать меня не просто великим воином, а величайшим.

Он сказал быстро:

– Да я хоть сейчас назову тебя величайшим. Я поморщился:

– Я не люблю без драки. Мое племя очень драчливое. Мы – самый драчливый народ во Вселенной! У нас пуля дура, у вас мозги умные, вот и посмотрим, кто кого?

Диктатор кивнул, бросил взгляд на двух стражей, те выметнулись из зала. Икана раскрыла рот, готовясь мне что-то крикнуть, но ей зажали рот, а затем и всем остальным, заклеили скотчем.

– Хорошо, – ответил диктатор. – Думаю, ты уже скоро будешь у меня в руках.

– Помечтай, помечтай, – разрешил я. – Мечтать так приятно… хоть и бесполезно. Ты лучше вышли не этих двух дураков к телефонной будке, откуда я вроде бы звоню… такие трюки я знаю и звоню тебе через прокси, который хрен засечешь, я бросил три миллиарда ложных следов… ты лучше вышли хороших воинов с хорошим оружием. Я очень люблю убивать, вспарывать животы, чтобы вываливались внутренности, а потом сесть и пожарить кабанчика… еще я люблю черный кофе, обязательно крепкий и сладкий, а в промежутках всех убиваю, вспарываю, разбиваю головы, рассекаю, режу, жарю кабанчика, пью крепкий горячий кофе с сахаром и снова убиваю и убиваю вас, юсовцев.

Он помрачнел, бросил косой взгляд на боковой экран. Там проплывает скудно населенная местность, мелкие домики. Один начал увеличиваться, расти. Судя по всему, вертолет опустился перед домиком, появились бегущие солдаты. С оружием наперевес ворвались в дом, а еще с десяток остались снаружи, держа единственную дверь и окна под прицелом.

– Где же это ваши ребята? – поинтересовался я. – Давайте дам след еще дальше… У вас тут Антарктиды нет?.. Лучше пошли отряды по всей своей земле. Я буду охотиться на них, убивать, вспарывать животы…

Он поморщился, прервал:

– Теперь я верю, что ты рожден для войны. Кажется, твои спасители тебя недооценили. И меня ввели в заблуждение.

– Я, – сказал я гордо, – великий воин!

– Да-да, – согласился он, – потому я и зову тебя к себе. Приходи, будем править вдвоем.

– Приду, – сообщил я. – Ты тоже великий воин. Не такой великий, как я, но тоже великий. Будем править вместе. Будем убивать и вспарывать животы…

– Где ты сейчас? – прервал он.

Я видел испуганные глаза Иканы, как же, щас скажу все, еще и ключик ему дам от квартиры, где девки визжат! Размечтался.

– Близко, – сообщил я. – Устал я за эту чертову ночь. Ты щас отпусти благородную леди Икану и ее челядь, пусть идут в небесную колесницу, а мы…

Он прервал, нетерпеливый такой:

– Их я отпустить не могу, они мои гости.

Икана жестами старалась дать понять, что в гробу она видала такое гостевание, да и Додо с Гого дергались, выражали протест, я подумал и повторил:

– Нет, пусть идут.

– Не могу.

– Ты со мной споришь? – удивился я. – Я ищщо не закончил, а ты уже прерываешь, нехорошо! Дикий ты какой-то. Я, как победитель, накладаю на вас репа… репу… словом, репатриации. И контрапункции. Первое и самое важное требование – это… признать Икану самой красивой и прекрасной женщиной вашей планеты! Той самой, за которую ломают перья, клювы и копья рыцари с баронами.