Андрэ Нортон - Хрустальный грифон

— Я должна идти.., должна. — Она вдруг заговорила с такой тревогой в голосе, что я испугалась.

— Хорошо. Ты можешь ехать верхом?

На ее верхней губе блестели капли. Я вдруг увидела, что дама Мэт, строгая и чопорная дама Мэт, превратилась в старуху. Груз прожитых лет обрушился на нее, пригнул к земле, и это пугало меня, как и ее болезнь.

Но ее твердая воля сделала свое дело. Дама Мэт выпрямилась, расправила плечи.

— Дай мне одну из лошадей, Джойсана.

Тяжело опираясь на меня, она вышла во двор. Я послала мальчика на конюшню за пони. Этих смирных животных мы держали для перевозки грузов.

Когда мальчик вернулся, дама Мэт уже преобразилась, как будто выпила укрепляющее лекарство. С легкостью села в седло, и я повела пони через поля к тому самому источнику, куда частенько бегала и сама.

Почти никто не заметил нашего ухода. Было раннее утро, и, наверное, еще не закончился завтрак. Я шла за пони и ощущала голод.

— Кьярт. — Дама Мэт говорила почти шепотом.

Она словно позвала брата и ожидала от него ответа. Я никогда не думала о том, что связывает этих двоих, кроме имени. И теперь, услышав ее голос, многое осознала.

Хотя они и относились друг к другу по-деловому, на самом деле брат и сестра нежно любили друг друга.

Мы пришли к источнику. Ночью я не видела следов множества людей, которые искали здесь Могущества. Источник был выложен камнями, за ними росли кусты. К веткам были привязаны кусочки ткани, потерявшие свой первоначальный цвет под действием ветра и дождей. Висели еще фигурки овец, лошадей — все это покачивалось на ветру.

Я помогла даме Мэт спуститься на землю, повела ее к источнику. Она освободилась от моей поддержки и пошла вперед сама, как будто при виде источника к ней вернулись силы.

Из кармана дама Мэт достала крохотный сосуд из полированого серебра. Я знала, что серебро — любимый металл Древних, так же, как опал, жемчуг и янтарь считались у них драгоценностями.

Дама Мэт жестом подозвала меня и показала на неизвестное мне растение, которое росло возле самого родника. У него были широкие темно-зеленые листья с белыми прожилками.

— Сорви листок и налей воды в мой сосуд, — сказала она.

Сорванный листок распространял приятный аромат и как будто сам, по собственной воле скручивался в чашу для зачерпывания воды. Я зачерпнула три раза, и дама Мэт остановила меня.

Она взяла сосуд, подняла и легонько подула на его поверхность.

— Это, конечно, не вода Девятой Волны, которая лучше всего подходит для подобных целей, но ничего иного у нас нет.

Она перестала дуть, и поверхность воды успокоилась. Затем дама Мэт бросила на меня один их тех взглядов, которые сковывали мою волю.

— Думай о Кьярте! Создай мысленно его портрет!

Я попыталась нарисовать перед глазами изображение дяди, и это мне удалось. Я увидела его в момент, когда он во дворе пил из чаши, которую я поднесла ему перед отъездом. Я была удивлена, что всего несколько месяцев спустя уже с трудом вспоминаю его лицо. Ведь я же знала дядю всю жизнь.

— Что-то тебе мешает. — Дама Мэт строго посмотрела на меня. — Что, Джойсана?

Что? Моя рука потянулась к труди, где прятался Грифон. Неохотно, подстегиваемая взглядом дамы Мэт, я достала шар.

— Повесь его туда.

Я не смогла ослушаться и повесила шар на одну из веток, где уже висело много безделушек. Дама Мэт проследила за мной, затем снова стала смотреть в сосуд.

— Думай о Кьярте!

Теперь как будто бы через отворенную дверь я увидела дядю четко и ясно.

— Брат! — вскрикнула дама Мэт. И больше она ничего не говорила, только всхлипывала. Она смотрела в сосуд, лицо ее было дряхлым и изможденным.

— Пусть так и будет! — Она сделала шаг, затем другой, перевернула сосуд и выплеснула воду в источник. — Пусть будет так!

Резкий, удивительно чистый звук раздался в утреннем воздухе: колокол тревоги с крепостной башни! То, чего мы так долго боялись, пришло — враг рядом!

Пони ржал и бился. Мне пришлось схватить его за поводья. Я старалась успокоить испуганное животное, а звуки колокола гулко разносились в утреннем воздухе — тяжелые удары, предвестники близящейся грозы. Я видела, как дама Мэт протянула сосуд, словно подавая его кому-то, и выронила в источник. Затем она подошла ко мне.

Ее хрупкое тело горело жаждой действия, опасность пробудила в ней молодость. Но на ее лице нельзя было прочесть надежду; нет, это было лицо человека, смотрящего в нескончаемую ночь.

— Кьярт видел это в своем последнем сне, — сказала она, садясь в седло.

Больше о брате она не говорила. Что же она увидела в сосуде? Тревога вытеснила из моей головы все, кроме необходимости поскорее вернуться.

Вести были действительно плохие, и Дагэйл быстро изложил нам все, одновременно отдавая распоряжения своим людям. Защищаться бессмысленно, но воины должны были сделать отчаянную попытку, чтобы выиграть время и спасти остальных. Враги шли по реке: это был самый простой путь от побережья.

Мы уже давно решили, что оставаться в крепости и погибнуть в ней — неразумно. Тем, кто не мог сражаться, лучше было уйти в горы и пробиваться на запад. И мы тщательно спланировали это бегство.

При первых звуках колокола пастухи погнали стада, женщины и дети тоже собирались в путь.

Я прошла в свою комнату, натянула кольчугу, тяжелый плащ, взяла меч и заранее упакованные необходимые вещи. Унгильда уже ушла, В ее покоях как будто похозяйничал враг: все было в полном беспорядке.

Я побежала через холл в комнату дамы Мэт. Тетя сидела в кресле с высокой спинкой, держа в руке жезл, который я видела впервые, — цвета слоновой кости, с вырезанными письменами.

— Твой плащ, вещи!.. — Я быстро огляделась, но в комнате было все как обычно — никаких приготовлений к бегству. — Нужно уходить!

Я надеялась, что Мэт не так слаба и сможет подняться. Я могла бы поддерживать ее, но нести ее было мне не по силам.

Она медленно покачала головой. Я заметила, что тетя тяжело дышит, как будто ее измученным легким не хватало воздуха.

— Иди… — Она с трудом прошептала одно слово.

И затем:

— Иди.., быстрее… Джойсана!

— Я не могу оставить тебя здесь. Крепость нам не удержать. Ты же знаешь, мы давно так решили.

— Знаю… И… — Дама Мэт подняла жезл. — Я долго поклонялась Огню и старалась забыть иные учения. Но когда уходят надежда и жизнь, каждый должен бороться, как может. Теперь мне ясно, что делать. Возможно, я смогу отомстить за Кьярта и за тех, кто уехал с ним. — С каждым словом голос ее становился крепче, дама выпрямилась, но вставать с кресла и не собиралась.

— Мы должны идти! — я положила руку на ее плечо. Оно было твердое и сильное.

— Уходи, Джойсана. Ты молода, у тебя есть будущее. Оставь меня. Это мой последний приказ. Оставь.