Андрэ Нортон - Хрустальный грифон

Произнес ли странник чье-либо имя? Думаю, что да. Но оно ничего не значило для простого смертного.

Я согнулся, приложил руки к ушам, чтобы защитить их от ужасающего грохота, который прокатился в небе.

Нивор пристально посмотрел на меня, как бы оценивая мою реакцию, затем поднял посох. Вокруг него по всей длине возникло светящееся облако, которое поплыло по воздуху и, разбившись о мое лицо, распалось. Но я не ощутил прикосновения.

— Родственник, — сказал незнакомец. Голос его стал мягким, потерял ту величественность, с которой он говорил со мной до этого.

— Родственник?

— Вероятно, госпожа Тефана, когда совершала сделку с Темными Силами, не поняла, чего она добилась. Но она подозревала это, да, подозревала. Тебя подменили, Керован, но не для того, чтобы тобой воспользовалась она. Это леди Тефана поняла правильно. Я не знаю, кто смотрит через твои глаза. Думаю, что он еще спит или только просыпается. Но придет время, когда ты вспомнишь все и обретешь свое наследство. Нет, нет, не Ульмсдейл — Долины больше не держат тебя. Ты будешь искать, и ты найдешь. Но до этого ты должен решить все проблемы здесь, ты ведь наполовину житель Долин.

Я пытался разобраться. Он хочет сказать, что госпожа Тефана связалась с какими-то силами еще до моего рождения, чтобы сделать меня сосудом, в который она поместит Темное Могущество? Если так, то мои копыта это подтверждают. Но.., но кто же я?

— Не думай об этом сейчас, Керован, — ответил странник на мои мысли. — Ты полукровка и сын своего отца, хоть он и зачал тебя, будучи околдованным.

Леди Тефана хотела впустить в тебя Темное Начало, чтобы сделать тебя своим орудием, однако вместо этого в тебя вошло другое. Узнать, кто ты на самом деле, надлежит тебе самому. Сейчас ты можешь вернуться, войти в союз с ними и убедиться, что она не может устоять против тебя. Или… — Он указал посохом на пустые горы. — Или идти туда, где мрак и то, что вы называете смертью, следует за тобой по пятам. Пойти туда и обречь себя на вечные поиски, в которых у тебя нет проводника. Выбор в твоих руках.

— Они намереваются вызвать волны и ветер, чтобы нанести поражение пришельцам, — сказал я. — Это хорошо или плохо для Ульмсдейла?

— Вызов Могущества всегда большой риск, а если вызывают те, кто не находится в родстве с этими силами, то риск двойной.

— Может, мне воспрепятствовать этому?

Странник отошел. Когда он заговорил, голос его стал ледяным.

— Если хочешь.

— Нет ли третьего пути? — пока я шел из замка, я обдумывал этот вариант. — Возглавить Иткрипт и собрать силы, чтобы оборонять его от врага?

— Выбор в твоих руках, — повторил Нивор. И я понял, что он не даст мне совета.

Долг перед Ульмсдейлом был заложен в меня с детства. Если я отвернусь от земли своих отцов, не сделаю попытки спасти тех, кто живет в долине, от уничтожения либо бандами пришельцев, либо заклинаниями этой ведьмы и ее приспешников, я стану предателем.

— Я наследник отца и не могу предать свой народ. И не могу принять участие в колдовстве. Может быть, найдутся те, кто последует за мной…

Нивор покачал головой.

— Не пытайся построить стену из сухого песка, Керован. Мрак, свивший гнездо в Ульме, распространяется дальше. Ни один воин не придет на твой призыв.

Я не сомневался, что он знает, что говорит. Значит.., значит, Иткрипт? Во всяком случае, я найду там убежище и смогу собрать армию. Кроме того, мне нужно отправить письмо лорду Имгри.

Нивор заткнул посох за пояс. Затем повернулся к одной из лошадей и вынул из переметной сумы небольшой сверток.

— Хику не боевая лошадь, но она хорошо ходит в горах. Прими ее, Керован, с Четвертым Благословением.

Он взял посох и легонько коснулся им моего лба, плеч и сердца.

Мое решение явно доставило ему удовольствие.

Но оно вовсе не обязательно правильное. Однако дорогу мне нужно выбирать самому, без советчиков.

Я совсем забыл про свои копыта, но когда приготовился сесть на лошадь, то заметил сапоги, привязанные к поясу. Я быстро отвязал их, но тут же почувствовал жуткое отвращение. Почему я должен прятать копыта? Это ведь не уродство! Ночью я видел людей, у которых искалечен дух, а это гораздо худшее зло.

Больше нельзя скрывать свою внешность. Если Джойсана и ее родные отвернутся от меня, то я буду свободен. Я отбросил сапоги в сторону и почувствовал облегчение.

— Молодец! — сказал Нивор. — Будь собой, Керован, и не думай, что все люди должны быть одинаковыми. Я возлагаю на тебя большие надежды.

Затем он отвел лошадь на несколько шагов в сторону и, положив руку ей на спину, описал жезлом круг. В воздухе возник легкий колеблющийся туман.

Он быстро сгущался и вскоре скрыл и лошадь, и всадника.

Я решил, что Нивор — один из Древних, и пришел ко мне не случайно. Значит, я полукровка, и связан родством с кем-то из таинственных лордов, ранее правивших этой страной. Мать хотела сделать меня своим орудием, но получилось не так, как она задумывала. Я сопоставил все, что услышал от Нивора, со своими знаниями и получил ответы на многие вопросы.

Во мне заговорило то, что было у меня от человечка: значит, я действительно сын Ульрика, невзирая на все интриги колдуньи. Эта мысль подбодрила меня.

После смерти отец стал мне ближе и дороже, чем был при жизни. Ульмсдейл принадлежал ему. А это означает, что я должен ехать туда.

Я не был уверен, что получил в дар обыкновенную лошадь. Ведь дал мне ее не обыкновенный человек. Но на вид она ничем не отличалась от обычных лошадей.

К рассвету я решил остановиться и сделать передышку. Я снял мешок со спины лошади и обнаружил там бутылку, в которой оказалась не вода, а какая-то белая жидкость. Она освежала и согревала лучше любого вина. Кроме того, я нашел в мешке круглую деревянную коробку с плотно пригнанной крышкой. Я с трудом открыл ее и увидел хлеб. Он был так хорошо защищен, что оказался совершенно свежим. Обычный белый хлеб, но в нем попадались кусочки сушеных фруктов и мяса. Один ломоть его полностью насытил меня.

Мои глаза слипались, тело требовало отдыха. Я устроился между двумя камнями; вытянув копыта, задумчиво смотрел на них и представлял, что же должен почувствовать человек, который без предупреждения впервые увидит копыта. Не зря ли я выбросил сапоги? Как только эта мысль пришла мне в голову, я отверг ее. Джойсана и ее родные примут меня или отвергнут. Между нами не должно быть не правд и полуправд, подобных тем, что наполняли дом моего отца паутиной черного колдовства.

Я расстегнул кошелек, решительно достал футляр с портретом и впервые за многие месяцы открыл его.

Лицо девушки, нарисованное два года тому назад…

Сейчас мы оба стали старше. Какая она, эта девушка с большими глазами и волосами цвета осенних листьев? Может, она хорошо обучена женским делам, но изнежена, понятия не имеет об огромном мире, что лежит за стенами Иткрипта? Впервые я подумал о ней, как о человеке, а не о вещи, которая по обычаю принадлежит мне, как меч, пояс или кольчуга.