Андрэ Нортон - Хрустальный грифон

У нас было мало стрел, и я приказала не тратить их без абсолютной уверенности в попадании. Одноглазый Рудо оказался большим специалистом в метании камней из пращи, и изредка к нашему скудному рациону прибавлялись кролик или птица.

Каждому, однако, доставались лишь крохотные кусочки мяса.

Еще одна трудность не позволяла нам быстро идти.

Мартина, которая лишь недавно вышла замуж, была беременна, и близилось время родов. Я понимала, что нам срочно нужно место, где мы могли бы не просто укрыться, но и найти поблизости пищу. Но в этой дикой негостеприимной местности трудно было рассчитывать на что-нибудь подобное.

На пятый день пути Рудо и Тимон, уехавшие на разведку, вернулись с сияющими лицами. Оказалось, что нигде впереди они не видели следов врага. Значит, нам удалось оторваться. Появилась слабая надежда на спасение. Кроме того, разведчики нашли место для лагеря. И вовремя, подумала я, увидев озабоченное лицо Налды, которая присматривала за Мартиной.

Рудо сказал, что на юге есть долина, где растет много кустов с ягодами: место совершенно необжитое.

— Идем туда, леди Джойсана, — заговорила Налда— Мартина вот-вот родит. Ей не выдержать дня пути.

Мы пришли в долину. Как и обещал Рудо, место действительно было хорошее. Мужчины, в том числе Инсфар и однорукий Ангарл, начали строить хижины из сучьев. Первую же хижину отвели Мартине.

Налда оказалась права. Когда взошла луна, у нас появился новый член отряда — его назвали Алвином в память о погибшем отце.

Если мы хотим выжить, то нужно собирать и запасать пищу на будущее.

Я умела делать запасы в крепости, но здесь, без соли да и вообще без всего, кроме опыта и рук, это казалось невыполнимой задачей.

Никто не роптал на большое количество работы.

Даже дети помогали своим матерям. Все понимали, что от этого зависит наша жизнь. Поэтому я рассердилась на Унгильду, которая не желала покидать свою хижину и идти вместе со всеми на поиски пищи.

Я вошла к ней. В руке у меня был мешок, сплетенный из травы и виноградной лозы. Уговоры наверняка не подействуют, поэтому я обратилась к ней резко, как говорила бы с любой деревенской девушкой, отлынивающей от работы.

— Вставай! Ты пойдешь с Налдой и будешь выполнять все ее указания…

Унгильда посмотрела на меня остановившимися глазами.

— Ты перед нами в долгу, Джойсана. Если тебе нравится копаться в грязи с деревенскими девками, пожалуйста. Я же не забываю, кем рождена…

— Тогда живи, как хочешь! — крикнула я ей. — Кто не добудет пищи для себя, не будет есть то, что добыли другие. И перед тобой я не в долгу!

Я бросила ей мешок, но она с презрением оттолкнула его ногой. Тогда я повернулась и вышла. Но поклялась, что сдержу свое обещание. Унгильда молода и здорова, вполне могла бы прокормить себя. Я буду заботиться о леди Ислоге, но не о ней.

О леди Ислоге я думала с беспокойством. Она целиком ушла в себя с тех пор, как узнала о смерти Торосса. С ней произошло то же, что с дамой Мэт: старость пришла внезапно, в один день. Хотя ей было еще не так много лет, леди Ислога превратилась в дряхлую старуху.

Мы не могли поднять ее с постели. Даже есть ее приходилось заставлять. То и дело леди что-то бормотала, но так невнятно, что я могла уловить только несколько слов. Думаю, она говорила с теми, кого не было здесь. А может, их не было и на этом свете.

Я надеялась, что это пройдет. В монастыре сестры смогли бы вылечить ее, вернуть в наш мир. Но Норсдейл с каждым днем все отдалялся и отдалялся…

У меня был лук и три стрелы. В Иткрипте я пользовалась славой искусного стрелка, но хорошо понимала, что одно дело стрелять в мишень, и совсем другое — по живому существу.

В это утро я решила заняться ловлей рыбы. Оторвала несколько колец от кольчуги, аккуратно разогнула их и сделала крючки. Из рубашки вытянула несколько нитей. Получилось, конечно, весьма примитивное орудие рыбной ловли, но другого не было.

Мужчины пошли ловить кроликов, женщины — собирать ягоды, а я двинулась к реке.

Только необходимость заставила меня насадить на крючок живую муху. Я никогда не причиняла вреда ни одному живому существу, но сейчас этого было не избежать.

Я нашла место, где в воду вдавался каменный мыс.

Мыс прятался в тени деревьев, так что я могла укрыться от жгучих лучей солнца. Было тепло, я сняла кольчугу и камзол, оставшись только в рубашке. Неплохо бы снять и ее, чтобы выстирать, смыть пот и грязь пути, а также тяжелые воспоминания.

Грифон висел на груди, и я с восхищением его рассматривала. Великолепная работа! Где его сделали? За морем? Или.., или это талисман Древних?

Талисман. Мои мысли пошли в новом направлении. Может, это он вывел нас к выложенной из камней звезде? Там когда-то жили Древние. Значит, и Грифон?..

Совсем забыла, зачем сюда пришла! Кто же будет думать о пище? Я опомнилась и закинула самодельную снасть.

Дважды у меня клевало, но оба раза рыба сорвалась. На третий раз я заставила себя очень осторожно вести крючок, хотя терпение не относится к числу моих добродетелей.

Я поймала двух рыб, очень маленьких. Видимо, здесь не самое удачное место. Оставив каменистую косу, я пошла вдоль реки и набрела на тихую заводь, заросшую травой. Добыча здесь оказалась более богатой.

Когда солнце стало клониться к западу, я вернулась в лагерь. Поела ягод и пожевала съедобных водорослей, собранных в лагуне. Но голод не утихал, и я снова пошла к реке, надеясь, что сейчас мне повезет больше. Так и случилось.

Неподалеку раздалось рычание. Бросив свой мешок, я приготовила лук со стрелой и крадучись подошла к зарослям.

Над телом только что убитой коровы рычал молодой снежный кот. Уши его были прижаты к голове, зубы обнажены в смертельном оскале. Перед ним стоял дикий кабан.

Кабан вонзил клыки в землю, подбросив вверх комья, и пронзительно заверещал. Он был намного крупнее кота.

Кот дико вскрикнул и прыгнул, но не на кабана, а назад. Кабан немедленно двинулся следом. Хищник снова истошно завопил и бросился вверх по склону. В одно мгновение он был наверху и стал злобно шипеть на кабана, которому оставил поле боя. Кабан стоял, наклонив голову и прислушиваясь к шипению.

Почти не раздумывая, я пошла вперед. Если этот мешок свинячьей слепой злобы будет ранен, то мне несдобровать. Но кабан еще не почуял нового врага, а я, видя столько мяса сразу, не могла противиться страстному желанию заполучить его.

Я пустила стрелу и тут же бросилась под защиту кустов. Раздался страшный рев, но выжидать я не рискнула. Ведь раненый кабан легко настигнет меня, И я побежала.

Еще не вернувшись в лагерь, я встретила Рудо и Инсфара и рассказала им все.

— Раз кабан не преследовал тебя, госпожа, — произнес Инсфар, — значит, ты нанесла ему смертельную рану…