Терри Гудкайнд - Третье правило волшебника, или Защитники Паствы

– Так вон оно что! – вздохнула Верна. – Моим помощницам не понравилась их работа? А некоторые особо жадные недовольны тем, что я отказалась давать им золото из дворцовой казны за то, что они предпочли забеременеть ради наживы вместо того, чтобы создать нормальную семью? Некоторые сестры недовольны, потому что я заставляю наших юнцов сдерживать похоть? Слова шестерых сестер, которые трусливо бежали, были приняты за чистую монету? А одну из них вы даже избрали аббатисой! И все это без малейших вещественных доказательств?

На тонких губах Леомы наконец появилась улыбка.

– О, но у нас есть вещественные доказательства. Верна! Действительно есть!

Она полезла в карман и достала листок бумаги.

– У нас имеются просто неопровержимые доказательства, Верна. – Торжественно развернув бумагу, сестра Леома мрачно посмотрела на Верну. – И еще один свидетель. Уоррен.

Верна вздрогнула, будто ее ударили по лицу. Она вспомнила послания, полученные от аббатисы и Натана. Натан настойчиво требовал, чтобы Уоррен покинул Дворец. Энн тоже велела Верне проследить, чтобы Уоррен немедленно убрался прочь.

– Знаешь, что это такое, Верна? – Верна боялась даже моргнуть, не то что слово сказать. – Думаю, знаешь. Это пророчество. Только сестра Тьмы может быть настолько самоуверенной, чтобы оставить без присмотра документ, изобличающий ее полностью. Мы нашли его в хранилище, перелистывая книгу. Может, ты его забыла? Тогда позволь, я прочту. Когда аббатиса и Пророк уйдут к Свету в священном обряде, на том огне вскипит котел обмана, и возвысится лжеаббатиса, которая будет править до самой гибели Дворца Пророков. – Свернув листок, Леома сунула его обратно в карман. – Ты знала, что Уоррен – пророк, и все же сняла с него ошейник. Ты позволила пророку свободно разгуливать на свободе, что само по себе достаточно грубое нарушение.

– А с чего ты взяла, что это пророчество сделал Уоррен? – осторожно спросила Верна.

– Уоррен сам признался. Хотя ему понадобилось некоторое время, чтобы решиться на это признание.

– Что вы с ним сделали? – гневно воскликнула Верна.

– Мы прибегли к Рада-Хань, как велит нам долг, чтобы узнать правду. В конце концов он признался, что это пророчество принадлежит ему.

– К Рада-Хань? Вы снова надели на него ошейник!

– Конечно. Пророк должен быть в ошейнике. Твоя обязанность, кстати, заключалась в том, чтобы проследить за этим. Уоррен снова в ошейнике, за щитами и под охраной, в резиденции пророка, где ему и место. Во Дворце Пророков вновь установлен должный порядок. И это пророчество было последним, решающим доказательством. Оно доказывает твою двуличность и выявляет твои истинные намерения. К счастью, мы начали действовать прежде, чем ты успела осуществить пророчество. Ты проиграла, Верна.

– Ты прекрасно знаешь, что все это ложь!

– Пророчество Уоррена доказывает твою вину. В нем ты прямо названа лжеаббатисой и говорится о твоем намерении уничтожить Дворец Пророков. – К Леоме снова вернулась улыбка. – Ну и шум же поднялся, когда его зачитали суду! Довольно-таки очевидное «вещественное доказательство», должна заметить.

– Ты злобная сука! Я еще увижу, как ты будешь подыхать!

– Ничего другого я от тебя и не ждала. К счастью, ты не в состоянии осуществить свои угрозы.

Глядя Леоме прямо в глаза, Верна поцеловала палец, на котором обычно носила кольцо.

– Почему бы тебе, сестра Леома, не поцеловать кольцо и не испросить у Создателя помощи в столь тяжкие для Дворца Пророков времена?

Леома с издевательской улыбочкой развела руками.

– Эти времена миновали, Верна!

– Поцелуй кольцо, Леома, – пусть наш возлюбленный Создатель убедится, что ты заботишься о благополучии сестер Света.

Леома не поднесла палец к губам. Она не могла этого сделать, и Верна это прекрасно знала.

– Я пришла сюда не для того, чтобы молиться Создателю.

– Конечно, нет, Леома! Мы с тобой обе знаем, что ты сестра Тьмы, как и новоявленная аббатиса. Улиция и есть лжеаббатиса из пророчества.

Леома пожала плечами:

– Ты, Верна, первая сестра, уличенная в подобном злодеянии. В этом больше нет никаких сомнений. Приговор не подлежит обжалованию.

– Мы с тобой одни, Леома. Никто нас не слышит за этими щитами, кроме тех, кто владеет магией Ущерба, а их ты можешь не опасаться. Никто из истинных сестер Света не может услышать наш разговор. Если я попытаюсь кому-то рассказать, мне никто не поверит. Так что перестань прикидываться, Леома. Нам с тобой обеим известна правда.

Леома едва заметно улыбнулась:

– Продолжай.

Верна вздохнула поглубже, успокаиваясь, и сложила руки на колени.

– Ты меня не убила в отличие от Улиции, убившей Аннелину. И ты бы не потрудилась прийти сюда, если бы намеревалась убить меня. Ты вполне могла это сделать и у меня в кабинете. Значит, тебе что-то нужно. Так что же?

Леома усмехнулась:

– Ах, Верна, ты всегда приступаешь прямо к делу. Ты еще довольно молода, но я вынуждена признать, что очень умна.

– Ага, просто гениальна. Именно поэтому я здесь. Так что же твой повелитель. Владетель, хочет от меня?

Леома поджала губы.

– В данный момент мы служим другому повелителю. И важно то, чего хочет он.

– Джеган? – нахмурилась Верна. – Ему ты тоже дала обет?

Леома на мгновение отвела взгляд.

– Не совсем так, но это не важно. Если Джеган что-то хочет, он это получит. И моя обязанность проследить за этим.

– И что же он хочет на сей раз?

– Ты должна отказаться от верности Ричарду Ралу.

– Да ты просто видишь сон наяву, если думаешь, что я это сделаю!

На лице Леомы появилась ироническая усмешка.

– Да, я действительно видела сон, но это тоже не имеет значения. Ты должна отречься от Ричарда.

– Почему?

– Ричард способен помешать императору. Видишь ли, верность Ричарду не позволяет Джегану воздействовать на тебя. Он желает узнать, можно ли в принципе разорвать эти узы, чтобы он смог проникнуть в твой разум. Своего рода эксперимент. И моя задача – его провести.

– Ничего подобного я не сделаю! Ты не сможешь заставить меня предать Ричарда!

Улыбка Леомы стала жесткой.

– О нет. Я могу и заставлю. У меня есть на то весьма веская причина. До приезда Джегана сюда, где он собирается устроить свою штаб-квартиру, я порву узы, связывающие тебя с его врагом.

– Это каким же образом? Отсечешь мой Хань? И ты надеешься таким образом сломить мою волю?

– Как ты легко все забываешь, Верна. Забыла о другом способе применения Рада-Хань? Забыла об испытании болью? Рано или поздно ты на коленях станешь умолять меня позволить тебе присягнуть императору! Ты делаешь огромную ошибку, полагая, что я откажусь от этой задачи, или надеясь найти во мне хотя бы каплю сочувствия. До приезда Джегана еще несколько недель. Времени у нас достаточно. Эти недели испытания болью покажутся тебе годами, пока ты не покоришься. А покоришься ты непременно.