Терри Гудкайнд - Третье правило волшебника, или Защитники Паствы

Верна, вздохнув, собрала остатки терпения.

– Сестра Феба, мы знаем друг друга еще со времен послушничества. Сколько раз нас с тобой отправляли на кухню скрести котлы за... – Верна глянула на Уоррена. – Ну, не помню уже за что, но, одним словом, мы с тобой – старые друзья. Пожалуйста, постарайся об этом не забывать, хорошо?

Феба несмело улыбнулась:

– Конечно... Верна. – Она чуть вздрогнула, называя аббатису по имени, и покраснела еще больше.

Едва они вышли в коридор, Уоррен сразу же поинтересовался, за что подруг отправляли чистить котлы.

– Не помню! – рявкнула Верна, оглядывая пустой коридор. – Ну и зачем ты меня вытащил из кабинета?

– Просто, чтобы ты прогулялась, – пожал плечами Уоррен. Он, в свою очередь, тоже внимательно оглядел коридор, затем многозначительно посмотрел на Верну. – Я подумал, что, возможно, аббатисе захочется навестить сестру Симону.

Верна споткнулась на ровном месте. Сестра Симона вот уже несколько недель была не в себе – ей снились кошмары, и ее держали в защищенной комнате, чтобы она не могла причинить вред ни себе, ни кому-то еще.

Уоррен, наклонившись к Верне, прошептал:

– Я к ней уже заходил.

– Почему?

Уоррен указал пальцем вниз. Подвалы. Он имел в виду библиотеку. Верна нахмурилась:

– И как дела у бедной Симоны?

На пересечении коридоров Уоррен еще раз огляделся по сторонам.

– Меня к ней не пустили.

На улице лило как из ведра. Верна, накинув на голову шаль, нырнула под дождь, стараясь ступать по камням. В свете, льющемся из окон, блестели огромные лужи. Стражники, охраняющие покои аббатисы, почтительно склонились, когда Верна с Уорреном пробегали мимо, спеша оказаться под крышей.

Добежав до укрытия. Верна стряхнула с шали капли дождя и укутала плечи.

Балахон Уоррена промок насквозь. Переход, в котором они оказались, был образован виноградными лозами, но, поскольку ветра не было, здесь было довольно сухо. Верна вгляделась во тьму, но не увидела ничего подозрительного. До следующего здания – больницы – было довольно далеко.

Верна села на каменную скамью. Уоррен был готов двинуться дальше, но, подумав, присел с нею рядом. Верна дышала полной грудью, наслаждаясь запахом дождя и влажной земли. Она не привыкла подолгу сидеть в четырех стенах. Она любила простор, мягкая земля была ей удобной постелью, а деревья и поля отличным кабинетом, но эта жизнь для нее закончилась. Под окнами аббатисы был разбит замечательный сад, а у нее до сих пор не нашлось времени хотя бы взглянуть на него.

Издалека доносился барабанный бой – словно мерная поступь рока.

– Я коснулся своего Хань, – нарушил наконец молчание Уоррен. – И не чувствую посторонних поблизости.

– А ты можешь почувствовать присутствие того, кто владеет магией Ущерба, да? – шепнула Верна. Уоррен вгляделся во тьму.

– Об этом я не подумал.

– Так в чем дело, Уоррен?

– Ты думаешь, мы одни?

– Откуда я знаю!

Уоррен опять огляделся и судорожно сглотнул.

– Я, видишь ли, в последнее время довольно много читал. – Он вновь махнул рукой в сторону библиотеки. – И подумал, что нам стоит навестить сестру Симону.

– Ты уже говорил. Но до сих пор не объяснил, зачем это нужно.

– В том, что я прочитал, кое-что говорилось о снах, – пояснил Уоррен.

Верна попыталась заглянуть ему в глаза, но в темноте могла различить лишь его силуэт.

– Симоне снятся сны, – проговорила она, чувствуя, как дрожит от холода Уоррен. По крайней мере Верна надеялась, что от холода. Внезапно, сама не успев сообразить, что делает, она обняла его и положила голову к себе на плечо.

– Верна, – выдохнул он, – Мне так одиноко! Я боюсь перемолвиться с кем-нибудь словом. Мне все время кажется, что за мной следят. Каждый день я жду, что начнутся расспросы, что это я изучаю и по чьему распоряжению. Тебя за последние три дня я видел лишь раз, а больше мне не с кем поговорить.

Она погладила его по волосам.

– Знаю, Уоррен. Мне тоже хотелось с тобой поговорить, но я была слишком занята. Столько работы!

– Может, они заваливают тебя работой, чтобы ты не путалась у них под ногами, пока они... занимаются своими делами.

Верна покачала головой:

– Все может быть. Мне ведь тоже страшно, Уоррен. Я все время боюсь совершить ошибку или, наоборот, не сделать того, что необходимо. Ведь расплачиваться придется всем. Я боюсь сказать «нет» Леоме, Филиппе, Дульчи и Марене, когда они мне советуют. Если они на нашей стороне, значит, я должна к ним прислушиваться. А если нет... Но, во всяком случае, пока работа, которой они мне советуют заниматься, вроде бы не должна принести большого вреда. Чему может навредить чтение отчетов?

– Разве что отвлечь тебя от чего-то важного.

Верна снова погладила Уоррена по волосам и легонько отстранила его от себя.

– Знаю. Я постараюсь как можно чаще ходить тобой на «прогулки». Свежий воздух пойдет мне на пользу.

Уоррен сжал ее ладонь.

– Я рад этому, Верна. – Поднявшись, он оправил балахон. – Ну, пошли, посмотрим, как поживает сестра Симона.

Больница была одним из самых маленьких зданий на острове Халзбанд. Обычные болезни и раны сестры умели лечить с помощью Хань, а болезни, не поддающиеся их лечению, как правило, кончались скорой смертью больного. Поэтому обитателями больницы были главным образом несколько одиноких стариков из числа дворцовых слуг, за которыми некому было больше ухаживать. И там же держали умалишенных.

От дара было немного толку в лечении душевных заболеваний.

У входа Верна при помощи Хань зажгла лампу и прихватила ее с собой. Они двинулись по темному коридору туда, где, по словам Уоррена, содержалась сестра Симона. Дойдя до конца коридора, они прошли через три двери, защищенные целой паутиной различных заклинаний. Эти щиты, впрочем, не представляли особого препятствия для владеющего даром, даже если он сумасшедший, поэтому четвертая дверь была железной, с массивным засовом, который нельзя было открыть изнутри даже с помощью магии. Его устанавливали несколько сестер – и все, обладающие немалой силой.

При виде Верны с Уорреном двое стражников вытянулись по стойке «смирно» и поклонились, но от двери не отошли. Уоррен вежливо поздоровался и жестом приказал им открыть засов.

– Извини, сынок, но сюда никому нельзя.

Верна, сверкнув глазами, оттолкнула Уоррена.

– Это правда, «сынок»? – спросила она стража. Тот кивнул. – И кто же так распорядился?

– Мой командир, сестра. Не знаю, кто приказал ему, но, несомненно, кто-то из высокопоставленных сестер.

Она сунула ему под нос золотой перстень.

– Более высокопоставленная, чем я?

Глаза стражника стали круглыми.

– Нет, аббатиса. Конечно, нет! Простите, я вас не узнал.