Дэвид Геммел - Белый Волк

Внезапно проголодавшийся Рабалин тут же позабыл о странном движении на холме и побежал вниз.

Пир изобилием не отличался. Два худосочных бычка, j зажаренных на костре, плоский соленый хлеб, бочонок водянистого пива и сладкие лепешки, где, как показалось Рабалину, было больше каменной пыли, чем сахара. Смущенный Халид-хан то и дело извинялся перед Друссом, сидевшим на его

— Дружище, — Друсс опустил тяжелую руку на плечо вождя, — когда человек отдает мне лучшее из того, что имеет, я чувствую, что он оказывает мне честь. Ни один король не мог бы предложить мне больше, чем ты сегодня.

— Лучшее я приберег под конец. — Халид хлопнул в ладоши, и две молодые женщины принесли ему маленький бочонок. Вождь нацедил в кубок бледно-золоти стой жидкости и подал Друссу.

— Да это же лентрийский огонь, клянусь Миссаэлем! Притом отменный.

— Двадцать пять лет выдержки, — похвастался счастливый Халид. — Хранил для особого случая.

Молодой воин стал собирать у всех чаши и кубки, а вождь поочередно наполнял их. Настроение в шатре сразу поднялось, двое мужчин принялись бренчать на нехитрых струнных инструментах.

Остальные пятьдесят человек, набившихся в шатер, громко подпевали и хлопали в ладоши. Рабалин тоже отведал чудесного напитка и сразу понял, почему тот называется лентрийским — огнем. Он поперхнулся, закашлялся и отдал свой кубок какому-то горцу.

— Точно кошку с когтями проглотил, — пожаловался он Диагорасу.

— У лентрийцев он зовется водой бессмертия. Выпив его, ты понимаешь, что чувствуют боги. — Диагорас осушил свою чашу и отошел, чтобы налить еще.

Рабалин, уставший от шума и толкотни, увидел, что Скилганнон пробирается к выходу, и последовал за ним.

— По-моему, тебе это пойло тоже не понравилось.

— Прежде, в другой жизни, нравилось, — пожал плечами Скилганнон. — Что ты собираешься делать дальше?

— Поеду с Друссом и Диагорасом спасать принцессу.

— Она не принцесса, просто княжеская дочь — но это не так уж важно. Подумай как следует. Ты еще можешь сделать другой выбор.

— Я не боюсь. Жить надо по правилам.

— Бояться еще не стыдно, Рабалин. И я не потому советую тебе подумать, что считаю тебя трусом. Друсс великий воин, а Диагорас — солдат, побывавший во многих сражениях. Шансов на победу у них немного, и станет еще меньше, если им придется заботиться о тебе — храбром, но не умеющем пока выживать самостоятельно.

— Ты мог бы помочь нам. Ты тоже великий воин.

— Эта девочка для меня ничего не значит, и с Железной Маской я не ссорился. Мне нужно найти храм, больше ничего.

— Но Друсс ведь твой друг.

— У меня нет друзей, Рабалин. Есть только цель, которая вполне может оказаться неосуществимой. Друсс сам сделал свой выбор. Он хочет отомстить за своего друга. Своего, а не моего. У нас с ним разные цели.

— Нет. Это не по правилам. Там сказано; «Защищай слабых от зла сильных». Принцесса, или княжеская дочь, как ты говоришь, еще маленькая, а значит, слабая, А Железная Маска — злой человек.

— Ну, с этим можно поспорить. Девочка там не одна, а с матерью, любовницей Железной Маски. Вполне возможно, что он любит ее, как родную дочь. Что касается зла — тут многое зависит от точки зрения. И даже если ты прав в том, и в другом, это не мои правила. Я не сказочный рыцарь и не странствую по свету в поисках драконов, с которыми можно сразиться. Я обыкновенный человек, верящий в чудеса.

Гомон в шатре внезапно утих, и кто-то запел — сладостным, почти неземным голосом. Скилганнон вздрогнул.

— Это Гарианна, — сказал Рабалин. — Она красиво поет, лучше всех, правда?

— Да. Пойду-ка я на озеро, поплаваю при луне. А ты останься, послушай.

Рабалин проводил Скилганнона взглядом и вернулся в шатер. Все сидели тихо, как завороженные. Гарианна, стоя посередине с простертыми руками и закрытыми глазами, пела об охотнике, который увидел, как богиня купается в ручье. Богине он приглянулся, и они предавались любви под звездами , но утром охотник захотел уйти. Разгневанная богиня превратила юношу в белого оленя и взяла лук, чтобы убить его. Но олень проскакал по вершинам деревьев и скрылся среди звезд. Богиня погналась за ним. Так пришли на землю день и ночь. Белый олень превратился в луну, а богиня стала солнцем и преследует своего возлюбленного вечно.

Песня закончилась. На миг в шатре повисла тишина — и тут же грянули рукоплескания.

Гарианна обвела взглядом шатер, сделала несколько шагов и пошатнулась. Рабалин, видя, что она пьяна, пришел ей на помощь, но она оттолкнула его и спросила нетвердым голосом:

— Где он?

— Кто?

— Проклятый.

— Пошел купаться на озеро.

— Я отыщу его.

Пока она взбиралась по склону, из шатра вышли Джаред и Ниан.

— Кто это? — спросил брата Ниан, подойдя к Рабали-ну. — — Мне кажется, я его знаю.

— Это Рабалин, — сказал Джаред.

— Рабалин, — повторил Ниан. Куда девался дурачок с вечной улыбкой на лице? Перед Рабалином стоял другой человек, умный и немного пугающий. — Прошу извинить меня, юноша. Я нездоров, и память порой изменяет мне. Не Гарианна ли это — там, наверху?

— Д-да, — беспомощно глядя на Джареда, кивнул Рабалин.

— Чего ты так жмешься ко мне? — рявкнул Ниан на брата, — Дышать невозможно.

— Прости, брат. Ты бы лег, отдохнул немного. Как голова, не болит?

— Ни черта она не болит. — Ниан сел и покаянно улыбнулся Джареду: — Извини. Это очень страшно, когда ничего не можешь вспомнить. Может, я с ума схожу?

— Нет, Ниан. Мы едем в храм. Там тебя вылечат, и память вернется к тебе, я уверен.

— Кто этот здоровенный старик в шатре? Он мне как будто тоже знаком.

— Это Друсс, наш друг.

— Хвала Истоку, что я наконец-то пришел в себя. Чудесная ночь, правда?

— Да.

— Мне бы попить. Тут поблизости есть колодец?

— Я принесу тебе воды, подожди, — сказал Джаред и снова ушел в шатер.

— Мы с вами тоже друзья, молодой человек? — спросил Рабалина Ниан,

— Да.

— Вы интересуетесь звездами?

— Я как-то не задумывался об этом.

— А напрасно. Видите вон те три звезды, стоящие в ряд? Это Пояс Воина. Они так далеки, что их свет идет до нас целый миллион лет. Возможно, этих звезд давно уже нет, а мы все продолжаем их видеть.

— Как же мы можем их видеть, если их нет?

— Все дело в расстоянии. Шзвестно вам, что когда солнце всходит, на небе еще темно?

— Это же бессмыслица!

— Ошибаетесь. Солнце отстоит от земли больше чем на девяносто миллионов миль. Это громадное расстояние. Свет, излучаемый им, должен пройти девяносто миллионов миль, прежде чем коснуться нас. Мы видим этот свет, лишь когда он прикасается к нашим глазам. Один ученый в старину вычислил, что свет солнца проходит это расстояние за несколько минут, и в эти-то минуты небо no-прежнему представляется нам темным, хотя солнце уже взошло.