Дэйв Дункан - Разбойничья дорога

Толпа запела – это значило, что процессия уже поднимается по лестнице. От напряжения у меня ослабли колени и пересохло в горле. Мы добрались до задней стены келий в том месте, где она примыкала к храму. Пение сделалось громче. Теперь начиналось самое опасное. До сих пор мы находились на запретной земле, но могли в любую минуту броситься обратно через сад и стену. Начиная с этого момента отступления не было.

Ториан медлил. Я обошел его и отворил калитку. По левую руку от меня темнела дверь в храм, по правую – кельи. Прямо передо мной факелы освещали ступню Майаны. Я видел и слышал толпу, но, не задерживаясь, нырнул в храм, прислушиваясь к шлепанью босых ног за спиной. Коридор казался совершенно темным, но на фоне входа нас могли увидеть. Желудок свело ожиданием того, что вот-вот послышится чей-то крик или я просто столкнусь с каким-нибудь жрецом, медитирующим в полумраке. Держась рукой за стену, я осторожно шагал к двери в покои Нагьяка, расположенной в дальнем конце коридора. Когда я дошел до нее, мои глаза привыкли к темноте. Если дверь заперта, все пропало.

Дверь оказалась не заперта. Мы закрыли ее за собой, и я позволил себе перевести дух. Я узнал неприятный, удушливый запах пышно убранной комнаты, но мебель и драпировки едва угадывались в слабом свете из проема в потолке. Чудо из чудес – ковер оказался скатан. Это снимало еще одну проблему: как нам положить ковер на место после того, как мы нырнем в люк. Воистину боги помогали нам. Развлекались ли они, глядя на нас? Как знать…

Будь я один, мое путешествие на этом бы и закончилось, ибо у тайного люка не оказалось ни ручек слоновой кости, ни бронзовых колец. Я знал, где он должен находиться, и без труда нашел нужный камень – я все-таки не такой уж тупица, – но сам ни за что не смог бы отворить его, даже пожертвовав всеми ногтями и зубами. К счастью, наблюдательный Ториан еще в прошлый раз обратил внимание на то, что камень не поднимается вверх, но поворачивается вокруг своей оси. Когда он встал на нужный край и приподнялся на цыпочки, проклятая штука сдалась. Противоположный край поднялся достаточно, чтобы я сумел схватиться за него. Мы открыли люк и нырнули вниз.

Вы, наверное, слышали историю про старую деву, которая запирает дверь своей спальни изнутри, потом задвигает задвижку, потом набрасывает крючок, потом накидывает цепочку и, наконец, придвигает к двери гардероб, и тут голос…

Ну конечно, слышали. Я и не говорил, что эта история не старая.

Так вот, именно она вспоминалась мне, когда я сидел в кромешной тьме рядом с Торианом на холодных каменных ступенях. Я тяжело дышал, как собака – отчасти из-за спертого воздуха, отчасти переводя дух после страшного напряжения. Я слышал, что Ториан тоже отдувается. Я был до смешного счастлив, что добрался до этого подземелья. В прошлый раз это место показалось мне склепом, но сейчас оно было надежным убежищем. Мне казалось, что самая страшная часть нашего похода позади. Здесь, в тайной части храма, любой, кого мы встретим, и сам будет чувствовать себя не в своей тарелке, к тому же он не сможет позвать на помощь. Нельзя сказать, что эти рассуждения отличались особой логичностью, но меня они успокаивали. И все же из головы у меня не шла старая дева – я представлял себе, как Грамиан Фотий приближает в темноте губы к моему уху и шепчет: «Буу!»

Мне приходилось видеть людей, умерших от страха, и это не так трудно, как может показаться.

Ториан рылся в мешке в поисках трута. Я просто сидел. В подземелье было холодно – отчасти из-за того, что я весь вспотел, отчасти сказывался дурной воздух. Голова гудела как котел. Я знал, что мне угрожает обморок, да и Ториану тоже, ибо даже физическая сила не спасает от отравленного воздуха. Стоит нам задержаться здесь, и нас можно считать покойниками. Эти катакомбы могут стать отличной ловушкой для грабителей. Интересно, подумал я, не этим ли объясняются кости в дальнем углу?

Сверкнула искра. И другая. То ли сказывался дурной воздух, то ли мы просто купили плохой трут, но Ториан сыпал полрейнианскими ругательствами, искры сыпались падающими звездами, а трут все не разгорался. Я ощутил приступ паники. Верховный жрец Нагьяк мог уже вернуться в свою комнату, прямо у нас над головой. Он вполне может надумать прогуляться и сосчитать, все ли кости на месте. Даже если он просто прилег на кровать с хорошей книжкой в руках, он уже отрезал нам путь к отступлению.

Ториан перешел от анатомических подробностей к молитвам, а это всегда опасный признак. Впрочем, возможно, это было мудрое решение, ибо почти сразу же трут воспламенился. Нам хватило бы одного фонаря, но он зажег оба, и я не спорил. Огонь высветил древние стены и своды, а также рассыпанные по полу остатки храмовых архивов. Какие-то мелкие твари поспешно прятались по углам.

Я приподнял фонарь; тени раскачивались и плясали. Ториан передал мне почти пустой мешок. Сам он взял второй фонарь и маленький топорик – единственное оружие, которое мы осмелились купить. Вооружившись подобным образом, мы отправились дальше.

Я гадал, проходил ли кто-нибудь здесь за последние три дня. Я совершенно не сомневался в том, что, когда жирному верховному жрецу надо попасть в тайные места, он заставляет поднять себя в молельню, чтобы зайти с другого входа. С другой стороны, даже ему, должно быть, непросто объяснять, чем это он занимается так долго в покоях верховной жрицы – даже сейчас, ибо совершенно очевидно, что очень мало кто из жрецов посвящен в заговор.

Мы подошли к лестнице. Я свернул, но Ториан продолжал идти вперед, крадучись как леопард.

– Болван несчастный! – вскричал я. Гулкое эхо отлетело от сводов и пошло гулять по подземелью. – Нам сюда!

– Заткнись, – буркнул он не оборачиваясь.

Я подскочил к нему.

– Ты что, спятил? Давай убираться из этой выгребной ямы, пока не задохнулись.

– Грамиан Фотий вооружен мечом, – произнес он негромко, но даже так его голос отозвался эхом, – и, возможно, будет в латах. При необходимости я пойду на него и с топором. Но мы могли и проглядеть…

Мы разом застыли. В коллекции останков произошло пополнение. Только теперь рядом с потемневшими от времени костями белела плоть. Сотня маленьких красных глазок злобно уставилась на нас, и маленькие мохнатые звери нехотя разбежались, прервав трапезу. Ториан шагнул вперед посмотреть; я повернулся и бросился к лестнице. Ноги были словно ватные, голова шла кругом, сердце рвалось из грудной клетки. Шатаясь, начал я подниматься по ступеням, но несколько раз мне пришлось останавливаться и, прислонясь к стене, пережидать приступ слабости.

В голове все мгновенно прояснилось. Вряд ли я поднялся высоко; скорее всего я находился чуть выше уровня земли, но перемена была ощутимой и очень своевременной. Уж не сдала ли Майана, подумал я, подвал своего храма в аренду какому-нибудь богу с дурным характером, который терпеть не мог гостей? Я сел на ступени и отдышался в ожидании моего спутника. Я видел, как его фонарь показался в углу и начал подниматься, и вот он уже подошел ко мне с фонарем в одной руке и топориком в другой, отбрасывая за собой исполинскую тень на потолок. Он остановился не доходя одной ступеньки до меня, но садиться не стал. Он так и стоял, глядя на меня сверху вниз и жадно глотая свежий воздух.