Дэйв Дункан - Меченые Проклятием

Чинг ахнул:

— Так это твоих рук дело?

— Да. Это произошло вчера, перед тем как рухнули крыша и стены Восточного крыла. Ей не очень-то хотелось подчиниться.

— А я удивлялся, с чего это она передумала.

— С этого самого. Ну так...

Гвин посмотрела на подозрительно наблюдающих за Чингом Тарнов. Они не захотят отпустить ее с ним, опасаясь ловушки. Может быть, как только она останется без защитников, наемный убийца вонзит ей в спину нож. От Лабранцы вполне можно этого ожидать.

С другой стороны...

Никакой другой стороны не было. Или она пойдет с Чингом, или погибнет в застенках Рарагаша. А может, одно не исключает другого.

— Клянусь, я не дам тебя в обиду, Чинг-садж. Я не оставляю друзей в беде. Но быстрей меня отсюда уводи, пока мои друзья не поняли, что происходит.

— Хорошо, садж, — с готовностью сказал Чинг. Он вытащил из кармана пропуск. — С этим пропуском тебя допустят на заседание Совета. Но не давай его Лабранце в руки. А мне надо положить на место эту книгу.

Привратник несколько минут подозрительно разглядывал пропуск, но в конце концов, видимо, решив, что все в порядке, приоткрыл одну из больших двойных дверей и впустил Гвин в святая святых. Дверь с грохотом захлопнулась за ней, и Гвин оказалась почти в полной темноте. На мгновение она решила, что попала в западню, в темницу, что произошла какая-то ошибка. Воздух был затхлый и отдавал маслом для ламп. Постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она разглядела лампы, свисавшие с невидимого потолка на золотых цепях, и освещенные ими шесть лиц, которые повернулись к двери, чтобы узнать, кто посмел вторгнуться в залу, где происходит заседание Совета.

Гвин поняла, что находится в самой древней части Дворца построенной еще до того, как началось увлечение привозимым издалека мрамором и прочей роскошью. Удивительно невзрачная зала походила на подвал с базальтовыми стенами и полом. В ней едва помещались стол и семь кресел. Стол имел форму равнобедренного треугольника. Незанятая нижняя сторона была ближе всего к Гвин, по остальным двум сидели шесть членов Совета. У вершины стоял пустующий трон. Да нет, стол был не треугольный, а в форме сердца. И сама зала имела форму сердца. А мебель была такого же черного цвета, как и базальтовые стены. Черное Сердце Рарагаша... и у кого это было столь извращенное чувство юмора?

Увидев Лабранцу с левой стороны стола, Гвин повернула направо. Она быстро прошла за спинками стульев, направляясь к свободному креслу. Может, это и не трон, но все равно он был больше остальных кресел, что уже само по себе подтверждало слова Чинга. Гвин мельком заметила сидевшего рядом с Лабранцей Тибала. На его лице застыла кривая усмешка. Рядом с ним сидела крошечная Пар А-Сиур и широко улыбалась Гвин.

— Кто посмел?! — гаркнула Лабранца. — Привратник! Гвин попыталась отодвинуть большое кресло от стола, но оно оказалось слишком тяжелым, ей едва удалось сдвинуть его с места. Раздался скрип ножек по камню.

— Я имею право присутствовать здесь!

В ее голосе не было достаточной уверенности. И тогда она заговорила тише:

— Как единственный поулграт в кратере, я собираюсь занять полагающееся мне место в этом Совете.

— Вздор! Докажи это! — И Лабранца опять открыла рот, чтобы позвать стражника.

— Тот факт, что Совет вообще собрался, уже доказывает мое право.

Лабранца скривилась:

— Ничего это не доказывает.

— Тогда пусть Совет сам примет решение о моем присутствии.

Гвин изо всех сил напускала на себя уверенный вид. Стоя перед троном, она оперлась кулаками о гладкое черное дерево стола. Жаль, что на ней не очень подходящий случаю наряд: штаны для верховой езды и старый балахон. О нем только и можно сказать хорошего, что он чистый. Лабранца же сверкала серебристым атласом и драгоценностями.

На лице Председательницы мелькнуло торжество — и тут же исчезло.

— Мы уже проголосовали по этому вопросу. Но если хочешь, мы можем проголосовать еще раз, чтобы преподать тебе урок. — Лабранца угрожающе выпятила челюсть. — И вообще, как ты сюда проникла?

— Вот это мы и обсудим, когда за стол сядут все представители Меченых. Тибал, могу я рассчитывать на твой голос?

— Голосование проведу я сама! — рявкнула Лабранца. — Советник Тибал Фрайнит?

Тибал подмигнул Гвин.

— Я голосую за поулграта Тарн.

— Советник Пар А-Сиур?

— Я тоже «за».

— Советник Ордур?

— «За».

Ордур, сидевший слева от Гвин, выглядел озабоченным и невыспавшимся.

Баслин, как и следовало ожидать, проголосовал против.

Женщина, сидевшая напротив Председательницы, сказала «за» прежде, чем Лабранца ее спросила.

Это, видимо, джоолгратка Зиберора. Гвин впервые хорошенько ее рассмотрела. Высокая нескладная женщина. Сидит очень прямо и неподвижно. Коротко стриженные темные волосы, простой балахон, дряблое, морщинистое лицо, покрытое пятнами. И лицо чрезвычайно подвижно: кожа непрерывно шевелится, точно под ней ползают червяки, выражение постоянно и как-то бессмысленно меняется. Недаром, видно, говорят, что джоолграты в конце концов сходят с ума...

Лампы медленно покачивались на золотых цепях. «С чего бы это?» — подумала Гвин. Воздух совершенно неподвижен.

В гробовой тишине раздался резкий возглас Лабранцы:

— Что?

Зиберора разглядывала Гвин — то ухмыляясь, то подмигивая, то выпячивая губы.

— Я давала клятву не принимать во внимание то, что я узнаю от нашего шуулграта, Лабби. Но это не мешает мне заглядывать в твои мысли. Я голосую «за», и ты сама знаешь, что это правильно.

Гвин и забыла, что джоолгратка может читать ее мысли. О чем бишь она думала? Ей вспомнилось утро в постели с Булрионом. Нет, никаких тайн у нее нет, да если и есть, сейчас о них думать некогда.

Советница Зиберора одновременно ухмылялась и хмурилась.

Баслин выпрямился в кресле и с важным видом откашлялся:

— Боюсь, что твое замечание само по себе является нарушением клятвы. Но в сложившихся обстоятельствах я, пожалуй, переменю ранее принятое...

— Заткнись, — буркнула Лабранца. — Этого уже не требуется. Ты утверждена членом Совета, Тарн.

Гвин села. У нее дрожали колени. Она не стала даже пытаться придвинуть кресло ближе к столу. Седьмое кресло... то, в котором сидит Смерть.

— Благодарю вас, — сказала Гвин. — Как я понимаю, согласно уставу Основателя, представитель поулгратов автоматически считается председателем Совета.

— Я не помню такой статьи в уставе, — сказал Баслин.

— Пожалуйста, подтверди это, огоулграт, — попросила Гвин.

Если бы искусный скульптор высек из гранитного валуна изображение Муоль как воплощение ненависти, у нее, наверное, было бы примерно то же выражение, что у Лабранцы. На мгновение она прикрыла глаза, и лицо ее исказила гримаса боли. Потом она вновь со злобой уставилась на Гвин и пробормотала: