Гордон Диксон - Дракон, эрл и тролль

— Пожалуй, и я не подозревал, — задумчиво произнес Джим. Он вспомнил, как изобретательны исполнители баллад, — они придумывали всякие подробности о собственном участии в битве у Презренной Башни, когда пели об этом.

— Помнишь, как ведут себя дети, когда им что-то рассказывают? Они просто живут рассказом. Если говоришь об ужасном, они пугаются. Если говоришь о вкусном, они пробуют это. Если рассказываешь о замке, они видят замок, для них он реален. Так вот, гости за столом вели себя так же.

— Правда? — невольно заинтересовался Джим.

— Абсолютная, — подтвердила Энджи. — Я бы не поверила, если бы не видела сама. И я клянусь, большинство мужчин едва сдерживались, чтобы не броситься на сцену и не вступить в сражение. Женщины тоже были зачарованы. Более того, восхищены были все сидевшие за высоким столом. Граф, епископ, Чендос, — все! Они были так же захвачены представлением, как и гости за двумя длинными столами.

— Неудивительно, что Брайен не хотел его пропустить. Знаешь, я даже не догадывался, чего он мог лишиться. Я чувствовал себя виноватым из-за того, что заставил его разыграть обморок. А все произошедшее потом, в результате этого обморока? Я ведь не думал, что он придумает видение…

— Я знаю, что ты этого не хотел. Это все епископ, он подбросил ему и остальным эту мысль. Но граф, епископ, Чендос, — все увлеклись выдуманной битвой, как дети!

— Что ж, постараюсь не пропустить следующей постановки этого спектакля. Когда нам покажут еще один?

— По правде говоря, нам предстоит увидеть даже два, но, по сравнению с битвой при Слуйсе, это пустяки. Битву представляли только потому, что сегодня Рождество. Знаешь, Джим, это навело меня на блестящую мысль. А почему бы нам не разыграть для них спектакль?

— Спектакль? — С Джимом столько всего случилось за последние дни, что его мозг уже не мог переварить новое предложение. — Мы? Почему?

— Неужели ты не понимаешь? Весь замок будет там, даже прислуга. Во время представления битвы при Слуйсе слуги столпились у всех дверей Большого зала. Никто их не прогонял, даже старшие слуги на них не кричали, — все глазели на битву. Так вот, если все они соберутся в одном месте, ты можешь вывести тролля из подземелья, пусть себе вынюхивает по всем углам… Может, ты сделаешь его невидимым…

— Ты забыла, что епископ благословил…

— Ax да! Но я уверена, что-нибудь можно придумать. Главное, собрать всех вместе и тайком привести твоего тролля наверх, чтобы никто его не увидел. Подумай, Джим, разве это не чудесная мысль? — Энджи вопросительно посмотрела на Джима.

— Я думаю.

— Я считаю, что нам надо представить сцену в хлеву. Помнишь младенца Христа в колыбели?

— Полагаю, да. — Джим не верил в плодотворность идеи.

— Знаешь, можно построить что-то, похожее на хлев. Ручаюсь, мы найдем настоящих вола и осла… и, конечно, Марию с Иосифом. Можно принести настоящей соломы и привести пастухов и трех волхвов.

— Я не уверен, что волхвы и пастухи явились одновременно. Но это вполне можно сделать. Хотя здесь явно не хватает действия.

— Ну и что, разве мы не можем придумать действие?

Джим заметил облачко разочарования на лице Энджи.

— Я не отбрасываю всю идею целиком, — поспешно произнес он. — Идея действительно великолепная, но вот детали… Прежде всего, сегодня Рождество, и что-то подобное придуманному тобой, должно свершиться в день Рождества, ты так не считаешь? И еще подумай, ведь это религиозная сцена, и, вероятно, лучше поговорить сначала с епископом и выяснить, нет ли у церкви каких-либо возражений.

— Откуда возьмутся возражения?

— Не знаю, но не забудь, это средневековая церковь. Никто здесь никогда не упоминал о сцене в яслях. Если они обычно этого не представляют, значит, возможны какие-то сомнения. — Энджи выглядела огорченной. — Не знаю, я просто оцениваю ситуацию, — добавил Джим. — Конечно, я не считаю, что это нельзя сделать. Я не особенно понимаю, как можно незаметно для всех привести тролля, чтобы он всех обнюхал. И как он обнаружит запах другого тролля в полном народа зале? Мне кажется, для него это чересчур сложно. Но позволь, я подумаю и об этом. Спасибо, Энджи. Это поистине прекрасная мысль. Только дай мне время обдумать детали и понять, насколько это все выполнимо. Мы же не хотим все начать, а затем, когда будет уже поздно, выяснить, что просмотрели что-то важное. Прежде всего, надо помнить, что, если мы всех огорчим, это может помешать нам получить опекунство над Робертом.

— Я не подумала об этом. Ты прав Джим. Лучше уж разберись со всем, а я пока подумаю, как нам одеться.

— Конечно, послушай, — сказал он, — ведь Рождество еще продолжается, верно?

— Рождественский вечер, — ответила она, придерживая гобелен, прикрывавший вход в соседнюю комнату. Она явно собиралась оставить Джима. — А что?

— Не знаю, что-то у меня мысли путаются. Я думал Рождество праздновали вчера. Кажется, я просто устал. Сегодня слишком много всего произошло, хватило бы на целую неделю.

Энджи оставила гобелен и вернулась в комнату:

— Что случилось?

Джим широко зевнул.

— Думаю, я не готов рассказать тебе все сейчас. Я… За дверью послышались голоса. Разговаривали громче обычного.

— Прочь, черт тебя побери! — прорычал один голос. — По какому праву ты меня расспрашиваешь?

— Миледи приказала мне сначала спросить, затем осторожно заглянуть в комнату и узнать, можно ли кого-то впускать, — возразил другой голос.

— О? Тогда спрашивай! — вскричал первый голос уже несколько тише. — Ты знаешь меня. Спрашивай же!

— Да, сэр Брайен!

Дверь отворилась, и часовой просунул в комнату бледное лицо.

— Миледи… милорд? — Бледное лицо уставилось на Джима, который не проходил мимо часового и, тем не менее, оказался в комнате. Часовой сглотнул и взял себя в руки: — Милорд, миледи, сэр Брайен испрашивает разрешения…

— Пусть войдет, — разрешила Энджи.

Вошел Брайен. Он остановился, расставив ноги. Он не был пьян, но явно выпил.

— Джеймс! — закричал он так, что Джим услышал бы и в пятидесяти футах от него. — Рад тебя видеть. Ты уже вернулся…

— Тише! — прошипела Энджи, и голос Брайена тотчас упал почти до шепота:

— Меня попросили подняться наверх, Джеймс, и узнать, есть ли известия от тебя. Спустись вниз, мы все в комнате над Большим залом. Ты просто обязан спуститься. Сегодня Рождество, а ты сидишь здесь, вдали от остальных! Анджела, я знаю, тебя держит здесь твой долг по отношению к сироте, но и тебе следовало бы прийти.

— Я приду попозже.

— Надеюсь, ты извинишь меня, если я не приду? — устало произнес Джим. — Извини меня, Брайен. Я расскажу тебе обо всем, когда у меня будет чуть больше времени и я немного отдохну, Сегодня у меня выдался трудный день, мне пришлось покрыть большое расстояние, путешествуя с помощью магии, и я… мне нужно поспать.