Гордон Диксон - Дракон и Король Подземья

— О, Всевышний, — вострубил он на весь зал, — даруй благословение этому грешнику, как бы ни были тяжки грехи его. Гласом моим взываю к Тебе, путеводи этого грешника к правде Твоей, научи его, как очистить душу свою, и напомни ему о судьбе рыцаря, что в бессильной злобе простер руку и призвал дьявола расправиться с невинным врагом своим, и как рыцарь тот после злодейства своего был поражен молнией. Господи, направь этого грешника на истину Твою и вызови в памяти его, что рыцарь тот даже в гробу успокоения не нашел и что рука его, дьявола призывавшая, торчком стояла и так напружилась, что всем рыцарям королевства не удалось умиротворить ее.

Епископ отпустил руку графа. Камберленд встал, лицо его было бледным.

— Я не общался с дьяволом, — проговорил он одеревеневшим языком. — Признаюсь, я имел дело со стуканцами, но они вовсе не дьяволы. Стуканцы живут под землей, они не опаснее троллей.

— Зачем ты упоминаешь о богомерзких созданиях? — сурово спросил епископ. — Если мое благословение наставило тебя на путь истины и ты вспомнил о грехах своих, ступай к своему духовнику и исповедуйся, а мне с тобой говорить не о чем.

— Зато ты можешь поговорить со мной, милорд, — сказал Джим.

— С тобой? — взревел Камберленд. — На кой черт мне с тобой разговаривать?

— Даже всесильному лорду иногда бывает полезно поговорить с простым рыцарем и бароном, — ответил Джим. — Может быть, ты выслушаешь меня?

Камберленд бросил косой взгляд на епископа, содрогнулся и произнес:

— Я слушаю тебя, говори.

— Ты привык жить, милорд, под безоблачным небом, изо дня в день ты согреваешься благодатными солнечными лучами, но может наступить время, когда на солнце набегут тучи и ты очутишься во мраке и холоде.

— Какой мрак? Какой холод? Какие тучи? Что ты говоришь, разорви тебя дьявол? — прорычал граф.

Джим поднял руку, призывая к вниманию. Он понял, что был не прав. Следовало ожидать, что граф не поймет его. И не потому, что не был умен. В средневековье люди изъяснялись между собой простыми и доходчивыми словами, не используя в речи иносказательных выражений.

— Я имел в виду, милорд, — сказал Джим, опуская руку, — что если о тебе пойдут неблаговидные слухи, твоему благоденствию может прийти конец.

— Какие слухи, черт побери?

— Слухи о твоей причастности к колдовству.

— Ах это... — Граф небрежно махнул рукой. — Ходит слух о том, что колдовством занимается леди Агата. Чушь! Я уже говорил об этом.

— Не забывай, милорд: леди Агата была представлена ко двору тобой. Мне сдается, ты приблизил ее к себе преднамеренно: ты и сам занимаешься колдовством.

Губы графа, которые при его последних словах стали складываться в беспечную улыбку, неожиданно онемели, а затем и вовсе сомкнулись. Камберленд вперил взгляд в Джима.

Камберленд долго молчал, потом фыркнул.

— Ты глупец! То, что ты нагородил, досужие выдумки. Слухи могут повредить незнатному человеку, но не мне, брату короля.

— Слухи могут повредить даже королю, если их подхватит толпа, — возразил Джим. — Стоит пойти недоброй молве, и за твоей спиной станут шептаться или распевать непристойные песенки, а твое появление в людном месте — встречать гробовым молчанием, косыми взглядами, а то и камнем или куском грязи.

— Выходит, слухи — те самые тучи, о которых ты говорил мне, — мрачно сказал Камберленд. — Я не боюсь пересудов. Ничего похожего на ту мерзость, которой ты устрашал меня, со мной не случится.

— Ни в чем нельзя быть уверенным. Несчастье может коснуться всякого. Если о тебе пойдут неблаговидные слухи, твоя репутация будет погублена.

— А кто собирается распускать эти слухи? Ты?

— Досадно слышать, что милорд плохо думает обо мне, — кротко произнес Джим.

— Ты не ответил на мой вопрос, — прорычал Камберленд.

— Маг даже более низкого ранга, чем я, способен предвидеть будущее. Я лишь предупредил тебя о грозящей опасности.

— А на кой черт ты предупредил меня?

— Я надеюсь, что ты ответишь мне любезностью на любезность. Скажи, у кого находятся ордера на арест, о которых упоминал сэр Саймон. Я хочу уничтожить их с помощью магии, чтобы не тревожиться о своем будущем.

Граф ухмыльнулся.

— Боюсь, сэр Рыцарь-Дракон, этих ордеров тебе не видать, как своих ушей. А что касается твоего будущего, то им займутся судьи, как только ты со своими сообщниками предстанешь перед судом в Лондоне.

— Не могу согласиться с тобой, милорд, — возразил Джим. — Эти ордера следует уничтожить. Кроме того, ты обязан дать слово, что перестанешь преследовать меня и моих друзей.

— Ордера выписаны не для того, чтобы над ними потешались государственные преступники, — проговорил Камберленд. — А что до моего слова...

Зал внезапно погрузился в полную темноту. Воспользовавшись магической энергией Каролинуса, Джим решил припугнуть Камберленда.

— Поздно! — зловещим голосом изрек он, когда по его команде в окна снова хлынул солнечный свет, а в камине опять вспыхнули языки пламени. — Слухи о твоей причастности к колдовству поползли по стране. За твоей спиной станут шушукаться и показывать на тебя пальцем. От тебя отвернутся твои соратники, а приспешники разбегутся. Думаю, и король порвет с тобой отношения.

Джим испытующе посмотрел на графа. Похоже, пронять Камберленда не удалось. Он лишь слегка побледнел, зато губы его сложились в дьявольскую усмешку.

— В тех краях, откуда я родом, слухам придают большое значение, — добавил Джим. — Не считаться с ними нельзя.

— Возможно, возможно, — протянул Камберленд, затем внезапно осклабился и вкрадчиво произнес:

— Ты спрашивал об ордерах на арест. Они у сэра Саймона. Надо за ним послать. Слуг не видно. Может быть, за рыцарем сходит лучник?

— Я схожу за ним, Джеймс, — откликнулся Дэффид. Повесив на одно плечо лук, а на другое — колчан со стрелами, он сошел с помоста и направился к выходу.

— Джеймс! — внезапно раздался крик Брайена. Джим обернулся. Перед его глазами блеснул занесенный над его головой нож. Камберленд со столовым ножом в руке! Джим схватил кубок и плеснул вином в лицо Камберленду. Граф отпрянул назад.

— Что с тобой, Джеймс? — раздался в голове Джима голос Кинетете. — Каролинус разбился в лепешку, чтобы тебе отпускали энергию с его счета, а ты ею почти не пользуешься. Или ты забыл, как возвести вокруг себя защитную оболочку?

Джим сморщился. Надо же, оплошал. Кинетете права. Разве что оболочкой стоит обнести не себя, а графа. Посидеть в камере Камберленду не повредит. Джим прикрыл глаза и представил себе, что вокруг Камберленда возникла невидимая ограда. В самое время! Анджела чуть не всадила в графа столовый нож. Решила заступиться за мужа! А что если бы она ранила Камберленда?