Гордон Диксон - Рыцарь-дракон

Мелюзина взглянула на него совсем обескураженно и покачала головой.

— Это в высшей степени странно, Джеймс. Ты сам говоришь так потому, что ты из Англии?

— Да. В Англии все так чувствуют. Вот почему в Англии люди так крепко любят друг друга.

— Уродливые, жестокие варвары-англичане, окруженные со всех сторон драконами, умеют по-настоящему любить?! — недоверчиво переспросила Мелюзина.

— Да, англичане умеют любить по-настоящему. Даю слово.

— О, разумеется, я тебе верю во всем, милый. Просто мне нелегко сразу свыкнуться с этой мыслью. Уродливые, жестокие… Почему они считают, что знание о том, что делал возлюбленный или возлюбленная в их отсутствие, делает любовь крепче?

— Это не только делает их любовь крепче, но и добавляет к их любви новое измерение. Кто не знает, что это такое, тот даже и представить себе не может, сколько нового это вносит в отношения мужчины и женщины. Почему это укрепляет любовь? Потому что это значит, что двое думают друг о друге, даже когда они в разлуке. Они мечтают быть вместе. Потому что они хотят знать друг о друге все, даже то, чем кто занимался, когда им пришлось разлучиться.

— Чрезвычайно странные представления, Джеймс, — честно призналась Мелюзина. — Мне кажется, однако, я начинаю понимать, что в этом что-то есть. Я страшно удивлена: если все действительно так, то почему мне это не пришло в голову раньше?

— Потому что у тебя необыкновенная способность любить, — заверил ее Джим. — Она столь велика, что ты никогда не задумывалась, как можно сделать ее еще больше.

— Да, это так, по крайней мере в том, что касается моей способности любить. Полагаю, что и остальное тоже, следовательно, верно. — Она скрестила руки на груди. — Ну, хорошо. Предположим, я знаю, что делал ты с тех пор, как я в последний раз тебя видела. Ты спал и проснулся относительно недавно, не правда ли?

— Да, — ответил Джим, — но откуда ты знаешь?

Она небрежно махнула рукой на куски золота, одежду, драгоценности и прочие вещи, разбросанные по кровати.

— Если бы ты проснулся раньше, то этого всего было бы намного больше. Я приказала моим рыбкам глаз с тебя не спускать и тащить тебе подарки, как только ты проснешься.

— Понял. Ты такая заботливая. Уверен, что твой день уж всяко был интереснее. Расскажи.

— Хорошо. Я не могу все время отдыхать, хотя ты можешь себе это позволить, дорогой. — Мелюзина положила руку Джиму на плечо. — Нет, я не завидую тому, что у тебя есть такая возможность. Я хочу, чтобы ты был счастливее всех на свете, но что касается меня, ты знаешь, это озеро очень велико. Оно гораздо глубже, чем кажется с берега. У меня с ним забот полон рот. Мой любимый маленький народец — рыбы и прочие подводные обитатели — все очень хорошие, но они никогда не смогли бы поддерживать порядок в озере, если бы я за ними не присматривала.

Она внимательно взглянула на Джима. Он кивнул, показывая, что все понял.

— Таким образом, я всегда в делах, постоянно осматриваю свои владения и проверяю, все ли идет как положено, — продолжала она. — Итак, сегодня, или, вернее, часть вчерашнего дня, ночь и часть утра, пока ты спал, я обходила озеро. Глубоководные водоросли чувствуют себя прекрасно, но те, что растут поближе к поверхности, не столь счастливы, как могли бы быть. Озеро питают два небольших ручейка, а также несколько подводных ключей, но зима была слишком сухой. Снега почти совсем не было, и уровень воды в озере чуть-чуть снизился. Ненамного. Высоким растениям типа камыша, который торчит из воды, это не повредило, но все же причинило некоторые неудобства, особенно совсем выросшим.

Она замолчала и вздохнула.

— Всегда что-то случается, — продолжала девушка. — Разумеется, я с ручьями ничего поделать не могу. Мне пришлось бы пройти к истоку каждого из них. Но подводным ключам я приказала работать получше и давать побольше воды. Думаю, через четыре-пять дней камыши будут снова абсолютно счастливы. Потом пришлось заняться костями того дракона, которого я утопила последним. — Она состроила гримаску. — Даже видеть не могу их мерзкие кости. Это знают все мои рыбы. Они обязаны спускаться вниз и забрасывать их грязью и илом, пока скелет не скроется из виду. Но они работали недостаточно усердно. Не люблю делать им замечания, но с теми, кто крутился рядом с костями, пришлось поговорить серьезно. После того как я их отругала, я использовала свою магию и закрыла кости илом, но это — первый и последний раз. Уверена, в будущем они будут работать лучше.

— Я тоже, — отозвался Джим. — Кто же не поднапряжется после таких твоих слов?

— Разумеется, никто, — согласилась Мелюзина. — Они пообещали исправиться, и я не сомневаюсь, что они свое обещание исполнят. Понимаешь, просто месяц назад мне попалось сразу несколько драконов. Так быстро их кости не обглодаешь. Поэтому рыбы и не успели вовремя со всем справиться. Так что их вина не столь велика. Впрочем, это уже дело прошлое. Потом я навестила колонию подрастающих ракушек. Ну, там все прекрасно. Мне гораздо больше нравятся пресноводные раковины, чем эти отвратительные морские, так любимые джорджами. О, я не имею в виду тебя, Джеймс. Большинство из них куда грубее тебя. Некоторые не лучше драконов.

— Знаю. Среди нас… впрочем, не мне об этом говорить. Я бы очень хотел посмотреть твое чудесное озеро. Ты так красочно рассказывала, что я уже почти вижу его.

— Хочешь посмотреть? — от удивления Мелюзина выпучила глаза. — Ты самый странный мужчина, которого я когда-либо видела, Джеймс. Но я с удовольствием покажу тебе все. Я обожаю мое маленькое озеро. И мне еще никогда не представлялось случая показать его кому-нибудь. Если хочешь, мы можем отправиться прямо сейчас. Если только ты отдохнул и у тебя перестала болеть голова.

— Я прекрасно себя чувствую и жду не дождусь, когда наконец увижу озеро.

— Тогда следуй за мной, — прощебетала Мелюзина, отплывая от кровати.

Джим понял, что он плывет вместе с ней. Она опять ухватила его за запястье.

— Держать меня за руку не обязательно, — заметил Джим: она тянула его через дворец. — Я буду рядом.

— Ты прав, — Мелюзина отпустила его. — Просто следи, чтобы не отстать, и тебе не нужно будет переставлять ноги.

Джим последовал ее совету и обнаружил, что Мелюзина не соврала: он плыл за ней. Они двигались сквозь заросли высоких пушистых подводных водорослей и вдруг выплыли на открытое пространство. До самого края озера, невидимого в дрожании воды, простиралась черная плоская равнина.

— Это мой зыбучий ил — самая глубокая часть озера. Хорош?

— Э… Да. Он такой… такой…

— Глубокий и чистый, — закончила за него Мелюзина. — Знаю, что ты имеешь в виду. Постоянно приходится заботиться о том, чтобы все, что падает на него, быстро затягивалось внутрь. Но я думаю, что нигде больше нет такого чудного зыбучего ила. Во Франции уж точно.