Джулия Джонс - Измена

— Ты победишь в бою, правда?

Блейз нежно целовал ее запястье.

— Конечно, любовь моя. Не о чем беспокоиться.

— А вот я беспокоюсь. Вдруг он сумеет нанести тебе удачный удар? — Катерина спохватилась, что зашла чересчур далеко. Блейз встал и начал одеваться. — Прости, я не хотела тебя обидеть.

Он повернулся к ней и тихо сказал:

— Катерина, неужто ты и вправду думаешь, что я в столь важном деле способен положиться на случай?

Она затрепетала от возбуждения.

— Что ты задумал?

— Я побил бы этого парня даже с завязанными глазами, но ты верно говоришь — всегда есть опасность ловкого удара. — Блейз умолк, и Катерина кивнула. — Поэтому я сговорился с хозяйкой гостиницы, где он живет, хотя «гостиница» — слишком почетное название для этого притона.

— Эта женщина держит публичный дом?

Блейз кивнул.

— Потому-то она и знает цену монетам герцогской чеканки. Короче говоря, она подсыплет отравы ему в еду. И к вечеру поединка резвости у него порядком поубавится.

Катерина обняла Блейза и поцеловала в губы, щекоча языком: она снова хотела его. Мужчины делаются привлекательнее, если, помимо мускулов, пользуются еще и мозгами.

Было раннее утро. Тарисса разводила огонь, а Магра у стола чистила репу. Ровас, который уже несколько дней молчал и дулся, ушел час назад, сказав, что до ночи не вернется. Джек порадовался этому — без Роваса было спокойнее. Хорошо было просто сидеть и попивать горячий сбитень, вбирая в себя звуки и запахи начинающегося дня.

Суп начинал разогреваться, и его вкусный запах сливался с коричным ароматом сбитня. Сушеные травы, висящие на стропилах, в тепле благоухали вовсю. Шарканье щетки, скрежет совка, что-то отбивают, что-то перемешивают: знакомые, успокаивающие кухонные звуки. Женщины одарили его улыбками, когда он чуть раньше взял нож и стал резать лук. Джек не видел в этом ничего особенного: на кухне замка Харвелл мальчик, который ничего не делает, сам напрашивается на трепку.

Меч, который дал ему Ровас, стоял у чана с соленьями. Джек всегда был сильным — недаром он готовился в пекари: замешивая ежедневно хлеб для всего замка, он набрал мускулы на руках и груди, — но для длинного меча требовались иные мускулы и иная сила. Спина должна выдерживать немалый вес оружия, а бока — резкие выпады бойца. Ногам тоже доставалось. Ровас постоянно толковал о равновесии — не только о том, чтобы правильно держать меч, но и о том, как уравновесить верхнюю и нижнюю половины тела. «При работе с длинным мечом верх начинает перевешивать, — говорил он. — Нужны хорошие мускулы на ляжках, чтобы низ справился с ним». Контрабандист заставлял Джека бегать в гору и катать ногами бочонки.

С тех пор как Джек бросил ему вызов, отправившись гулять с Тариссой, Ровас стал пользоваться их уроками как наказанием. Учебные бои становились опасными. Ровас превосходно владел клинком: он был легок на ногу, тверд на руку и мог ударить молниеносно. Джеку не удавалось с ним сладить. Сейчас, рубя свиные кости на холодец, Джек все время видел свидетельства того, как взъелся на него Ровас: руки у него были все в порезах и синяках.

Но дела у Джека все же пошли немного лучше. Вчера контрабандист издевательски прижал его к дереву — но Джек собрался с силами и ухитрился нанести приличный удар. Его клинок оцарапал меч Роваса и порезал контрабандисту запястье. Негодующее удивление на лице Роваса смягчило последующий разгром.

Джек не знал, что и думать об этом странном семействе, в котором очутился. Чувствовалось, что здесь давние счеты, — но он не знал, в чем дело и почему его присутствие усугубляет их. Магра, гордая и холодная, как придворная дама, была для него загадкой: сначала он думал, что она его не выносит, но вот только что он отпустил какую-то шуточку насчет лука, и она ласково потрепала его по плечу. Он мало понимал в таких вещах — что он видел в жизни, кроме бесконечных хлебов и трепок, — но ему казалось, что Магра проявляет к нему благосклонность лишь для того, чтобы позлить Роваса.

Верно одно: и Магра, и Тарисса боятся плечистого, всегда такого веселого контрабандиста. Они посмеиваются над ним и дразнят его, но делают это с осторожностью, словно опасаются разбудить спящего медведя.

Тарисса солгала, сказав, что Ровас дает много, но очень мало просит взамен. Убить человека — это очень высокая цена. Как может человек требовать такого от девушки, которая ему все равно что дочь? О том, чтобы уйти, не может быть и речи. Если Джек сейчас уйдет, Тарисса никогда не избавится от Роваса — они станут соучастниками в убийстве, накрепко связанными своей тайной, страхом и виной.

Джек взглянул на Тариссу, которая раздувала огонь мехами. Она закатала рукава, и под кожей бугрились мышцы. Молодая женщина, сильная и уверенная в себе. Руки Джека сжались в кулаки. С чего Ровас взял, что она способна кого-то убить? Как он посмел посылать эту честную, работящую девушку на такое дело?

Ненависть вздувалась в Джеке, и он не мешал ей расти. Ровас только и знает, что помыкать этими женщинами. Он хочет иметь власть над их жизнью и смертью.

Тарисса отложила мехи и улыбнулась Джеку:

— Я дую и дую, как ураган, а мой огонь все одно на ладан дышит.

Она испачкала золой нос и волосы. Непослушная прядь упала ей на щеку, и Тарисса сдула ее, как перышко. Она такая прямая — не кокетничает, не жеманится, и все у нее на виду.

Джеку стоило труда улыбнуться ей в ответ, но он сделал это усилие. Растягивая губы в улыбке, он уже твердо знал, что должен будет убить халькусского капитана. Не даст он Ровасу впутать эту славную девушку в убийство и потом стращать этим.

Магра встала, нарушив чары ненависти и молчаливых обетов.

— Схожу-ка я на усадьбу к Ларку. Пора взять у них свежих яиц.

Это было полной неожиданностью. Джек и Тарисса переглянулись, и у нее был не менее озадаченный вид, чем у него. Магра хочет оставить их одних — другого объяснения не подберешь. Она ведь знает, что Роваса весь день не будет. Накинув плащ из алой шерсти, она завязала его у горла, и Джек впервые понял, что двадцать лет назад она, должно быть, была ослепительно хороша. Она выше и стройнее дочери, а гордая осанка придает ей не меньше прелести, чем тонко очерченное лицо.

Тарисса, перехватив взгляд Джека, улыбнулась — видно было, что она гордится матерью. Ему так много хотелось узнать о них! Почему они бежали из Королевств? Как оказались тут? И отчего лицо Магры избороздили горькие морщины?

Уходя, она взглянула на дочь предостерегающе и в то же время решительно.

Как только дверь за ней закрылась, Джек подошел к Тариссе. Он не мог удержаться — ему хотелось быть поближе к ней. Она не отодвинулась и, глядя ему в глаза, спросила: