Патриция Брей - Выбор Девлина

Девлин стоял у воды словно завороженный, пока лейтенант Дидрик не вывел его из задумчивости, тактичным кашлем напомнив о том, что пора продолжать путь. Девлин неохотно повернулся и пошел прочь от моря навстречу своему долгу.

Дорога вилась вдоль берега, потом поднималась вверх по каменистому склону и петляла среди сосновых лесов и покрытых сочной травой лугов. Время от времени сквозь просветы между деревьями мелькала синева моря, но постепенно лес стал гуще, и всадники уже не чувствовали в воздухе соленого привкуса.

На второй день на пути им попалось несколько ветхих лачуг, потом — заброшенная деревушка, в которой почему-то было очень мало народу. Те немногочисленные жители, которых Девлину и его спутникам удалось встретить, глядели на путешественников хмуро, со страхом и подозрением. Расспросив их, Девлин выяснил, что пропавший сборщик налогов был в деревне два месяца назад, а спустя месяц после этого приезжали дружинники барона, которые разыскивали асессора.

За два дня отряд миновал еще несколько деревень, похожих на первую. Их обитатели жили в ужасной нищете и были до крайности запуганы. Девлин не понимал причин этого. Земля здесь была плодородной, климат — благоприятным, так почему бы фермерам не вести крепкое хозяйство, собирая хороший урожай?.. Несмотря на то, что крестьяне находились на грани голодной смерти, никто из них и слова не сказал против барона Эгеслика.

Недоброе предчувствие, которое привело Девлина в Коринт, росло с каждым часом. Здесь творилось что-то странное. Ответов Девлин пока не находил, а вот вопросов возникало все больше. Он начал злиться. Время учтивого обхождения прошло — в следующей деревне он не потерпит уклончивых ответов и выдумок, которыми его до сих пор потчевали жители Коринта. Девлин решил, что на этот раз обязательно добьется от них правды.

Однако его план пошел вкривь и вкось с самого начала. Кто-то из обитателей деревушки разглядел приближающийся отряд, и Девлину осталось только смотреть, как примерно полтора десятка крестьян врассыпную бросились к сосновому лесу и исчезли в чаще.

— Послать за ними? — обернулся к Девлину прапорщик Миккельсон.

— Не надо, — ответил Девлин. — Подождем. Не все же сбежали, как зайцы. Поищем тех, у кого хватило смелости остаться, с ними и поговорим.

Что вызвало панику среди жителей деревни? Кто напугал их раньше — лесные разбойники или работорговцы, о которых упоминал хозяин таверны? А может, крестьяне боятся людей барона?

В деревне стояла зловещая тишина — ни лая собак, ни кудахтанья кур. И ни души.

В первой хижине, куда заглянул Девлин, не было двери и оконных ставень. На месте второй осталась лишь обгорелые руины. Дальше стояло еще с десяток покосившихся лачуг. Кое-где были заметны попытки их обитателей с грехом пополам залатать дыры в крыше и укрепить стены.

— На деревню напали. С оружием, — изрек прапорщик Миккельсон, обводя взглядом царившую вокруг разруху. — Скорее всего прошлым летом или осенью.

— Пожалуй, — согласился Девлин. От него тоже не ускользнули явные следы вооруженного разбоя. Эту дверь сорвало с петель не ураганом, а стена обвалилась не из-за того, что подгнила. Здесь поработал топор. — Я должен выяснить, что тут произошло, — сказал Девлин, соскочив с лошади. — Лейтенант, прапорщик, прикажите бойцам найти мне кого-нибудь из местных.

Миккельсон отправил солдат в лес на поиски сбежавших крестьян, а Дидрик вместе со стражниками принялся обыскивать хижины.

— Не нравится мне это, — сказал подошедший Стивен. — Если пираты с моря грабят прибрежные деревни, почему лорд Эгеслик не доложил королю?

— Хороший вопрос, — заметил Девлин.

На дальнем конце деревни послышался шум, потом раздался крик стражников:

— Нашли! Мы нашли!

Девлин поспешил на голоса. Из-за угла хижины показались Фрейя и Сигни, которые наполовину несли на руках, наполовину волокли по земле старуху.

— Пустите меня! Пустите! — визжала та, яростно отбиваясь.

— Отпустите эту добрую женщину, — приказал Девлин.

Фрейя и Сигни переглянулись и поставили старуху на землю. На щеке у Сигни красовались свежие царапины, а под глазом у Фрейи уже начал наливаться синяк. Девлин спрятал улыбку.

— Добрая женщина, я хочу поговорить с тобой, — обратился он к старухе.

Высохшая и сгорбленная, она едва доходила Девлину до пояса, но когда выпрямилась, в ее взгляде сквозило такое достоинство, словно она была не крестьянкой в рваных лохмотьях, а герцогиней, облаченной в шелка и бархат.

— Мне нечего тебе сказать!

— Как тебя зовут? — спросил Девлин, опускаясь на одно колено, чтобы смотреть ей в лицо.

— Наина. Наина, жена Одина, хотя мой муж вот уже двенадцать лет как мертв, да упокоят Боги его душу. — Голос старухи дрожал, хотя глаз она не отводила.

Девлин видел, что женщина боится, но у нее сильный характер, и своего страха она не выдаст. Он вдруг ощутил непонятную близость с этой свирепой старухой.

— Наина, я — Девлин из Дункейра, сын Кэмерона и Талайт, — мягко сказал он, представившись так, как сделал бы это перед кейрийкой. — Я — Избранный, посланный Богами защищать королевство и народ Джорска.

Наина замигала и потерла глаза.

— С чего это я должна тебе верить?

Девлин вытянул левую руку с перстнем и четко произнес:

— Клянусь своим именем и всем, что дорого моему сердцу, — мои слова правдивы. Я — Избранный.

Рубин в перстне начал разгораться все ярче, пока его блеск не стал нестерпимым.

Наина в изумлении раскрыла рот, как и те в отряде, кто стоял рядом и раньше не видел действия чар перстня. Удовлетворенный эффектом Девлин повернул перстень камнем внутрь и зажал его в кулаке, но сияние рубина пробивалось даже сквозь его плоть, высвечивая суставы под кожей.

— Ты служишь барону? — с подозрением спросила старуха, в глазах которой страх смешался с надеждой.

— Нет, — покачал головой Девлин, — я служу королевству. Скажи мне, добрая женщина, почему люди так испугались? Какое несчастье постигло тебя и твоих соседей?

Наина схватила Девлина за руку и зажала ее в своих ладонях. Ее пожатие оказалось на удивление крепким.

— Все убежали, потому что приняли вас за людей барона. Нас осталось совсем мало. Все, кто мог, давно покинули эти места — переселились к родне, подальше от моря, или подались на заработки в город. Мы остались умирать. Нас постоянно грабят морские пираты, а последние крохи забирают себе прислужники барона. Он называет это налогом, платой за то, что защищает нас. — Голос женщины дрогнул от негодования.

Ее слова подтверждали увиденное. Неудивительно, что крестьяне, зажатые в тиски непомерно высокими налогами и поборами пиратов, страдают от жестокой нужды. Но это лишь часть загадки. Зачем барону Эгеслику так поступать? И дураку ясно, что налоги нельзя раздувать до бесконечности. Люди и так уже бегут из прибрежных деревень, а скоро начнут покидать и земли самого барона. С кого тогда собирать налоги?