Патриция Брей - Выбор Девлина

— Все на свете отдал бы, лишь бы кто-нибудь почесал мне нос, — пожаловался Стивен. Солдаты и стражники вокруг него негромко рассмеялись.

— Тихо! — скомандовал Девлин. — Вы должны выглядеть несчастными и жалкими, так извольте вести себя как положено. Стивен, хватит хныкать. Постарайся изобразить испуг.

Стивен пожал плечами, насколько это было возможно при связанных за спиной руках.

— Я и так боюсь. Все время думаю, что что-нибудь обязательно пойдет не так.

Девлин приподнялся и сердито посмотрел на менестреля, а затем, ощутив, как к горлу подступает дурнота от смердящей подстилки, снова опустил голову. «Меня не стошнит», — в сотый раз повторил он себе, когда один из солдат споткнулся, и носилки, на которых лежал Девлин, угрожающе качнулись. Избранный не винил солдат, зная, что вес у него немалый и носильщикам приходится туго. Но эту роль, кроме него, не может сыграть никто.

Он не видел колонну бредущих бойцов, но догадывался, что они представляют собой весьма жалкое зрелище. Те, кто еще мог передвигаться верхом, были одеты в грязную и изорванную форму. Они ехали, уныло опустив головы. У многих виднелись повязки — признаки свежих ранений. Чтобы повязки выглядели естественнее, спутники Девлина перепачкали их кровью цыплят.

Всем, кто попадался на пути, рассказывали одну и ту же историю: они схватили убийцу асессора и везли его на суд к барону. По дороге на отряд налетели морские пираты. Избранному и его товарищам удалось отбиться, однако это обошлось им очень дорого. По замыслу Девлина, вид отряда должен был вызывать жалость. Он называл это «спрятаться на самом виду». Прапорщик Миккельсон обозвал его план «величайшей глупостью, какую когда-либо слышал», а лейтенант Дидрик выразился еще более недвусмысленно.

Но что еще оставалось делать? Если лорд Эгеслик закроет ворота, у Девлина не хватит людей, чтобы взять замок приступом. Подобраться к поместью барона незаметно тоже нельзя, потому что оно расположено на равнине, поросшей низкой травой и продуваемой всеми ветрами.

У ворот замка Девлин почувствовал, что внутри у него все сжалось. Наступил самый важный момент. Лазутчики барона уже доложили ему о приближении отряда. Что предпримет Эгеслик — впустит их или прикажет закрыть ворота и обстрелять непрошеных гостей из луков?

— Передайте всем, чтобы не отступали от плана, — шепотом предупредил Девлин Миккельсона. Прапорщик кивнул и объехал строй, негромко повторяя указания.

Девлин рискнул немного приподнять голову и взглянуть на ворота. Они были открыты, но их охраняли двое стражников — мужчина и женщина. Солдаты, тащившие носилки, замедлили шаг, и Девлин услышал нестройный топот сапог по деревянному мосту.

— Стоять! — раздался окрик.

Первая пара носильщиков остановилась, а вторая сделала это не сразу, из-за чего Девлин чуть не вывалился на землю. Его опять затошнило, и на этот раз он не удержался. Он перегнулся через борт, и его вырвало.

— Вот дерьмо! — выругалась стражница. Она подошла к носилкам и посмотрела на Девлина, который постарался выглядеть как можно несчастней.

— Мы привезли Избранного. Он желает видеть лорда Эгеслика, барона Коринта, — сказал лейтенант Дидрик, встав рядом с носилками.

— Барон рад приветствовать вас, — проговорил стражник низким голосом. Вероятно, он был старшим по званию, потому что после этих слов его напарница отсалютовала, и процессию пропустили на широкий двор замка.

Носилки опустили на землю, а всадники спешились. Прапорщик Миккельсон и лейтенант Дидрик обошли отряд, якобы справляясь о самочувствии бойцов. На самом же деле они внимательно изучали двор и высокие стены, проверяя, не приготовлена ли для них западня.

— Занесите Избранного в покои замка, и наш целитель осмотрит его раны, — сказал стражник.

— Нет, — прохрипел Девлин, приподнимаясь на локте с таким видом, будто это движение причиняло ему невыносимую боль. — Я должен исполнить свой долг… Мне надо увидеть барона… чтобы над виновным свершился суд.

Рука, на которую опирался Девлин, задрожала, и он стиснул зубы, словно напрягая последние силы.

— Это его последнее желание, — прошептал прапорщик Миккельсон достаточно громко, чтобы Девлин его услышал. — Заклятие уз заставляет его искать справедливости.

— Мы обязаны подчиняться его приказам. Но если барон почтит нас своим присутствием и выйдет во двор, Избранный успокоится, и тогда мы сможем отдохнуть, — добавил лейтенант Дидрик тоном человека, измученного бесконечными прихотями своего командира.

Старший из двоих стражников задумчиво пожевал губу, потом кивнул.

— Я доложу лорду Эгеслику о желании Избранного и сообщу вам волю барона.

Рука Девлина бессильно подломилась, и он снова рухнул на носилки.

Стражница из отряда Избранного, Ольга, опустилась перед ним на одно колено.

— Чем могу служить? — спросила она, и в ее глазах блеснул лукавый огонек. Она расправила одеяло, которым был укрыт Девлин, и, натянув его, проверила, хорошо ли лежит спрятанное оружие, чтобы в нужный момент оно оказалось под рукой.

— Твоя забота греет мне душу, — сказал Девлин.

Через некоторое время послышался звук шагов.

— Помоги мне сесть, — скомандовал Девлин.

Ольга просунула руки ему под мышки и подтянула его в сидячее положение. Правой рукой Девлин сжал топор.

Узнать лорда Эгеслика было нетрудно. На лбу молодого барона красовался золотой обруч, который дозволялось носить только дворянам первого ранга, хотя к этому сословию Эгеслик и не относился. Он был одет в пурпурную шелковую рубашку и зеленые штаны; кожаные туфли беззвучно ступали по каменным плитам двора. Барон появился в сопровождении того самого офицера, которого Девлин уже видел, и двух стражников в парадной форме, шагавших немного позади.

При виде Стивена, которого поддерживали двое гвардейцев, барон недобро улыбнулся. Менестрель низко склонил голову, являя собой крайне жалкое зрелище.

— Так это и есть преступник? Я приготовил для него особое наказание, — с жестокой усмешкой произнес лорд Эгеслик.

Теперь. Другого шанса не будет.

— Донесение, — хрипло прокаркал Девлин. — Надо сообщить… барону… только барону.

Он замотал головой из стороны в сторону, будто в приступе горячки.

— Ему недолго осталось, — скорбно заметила Ольга.

Но все внимание барона было приковано к Стивену. Он подошел к менестрелю и, схватив его за подбородок, поднял голову юноши так, чтобы видеть его глаза.

— Совершенно особое наказание, — с подчеркнутой медлительностью сказал барон. Девлин похолодел от страха. Сколько еще продержится Стивен, прежде чем Эгеслик раскроет обман?

— О нет, прошу вас! Сжальтесь надо мной, славный барон, — захныкал Стивен. Его ноги подогнулись, и он не упал только благодаря державшим его стражникам.