Елена Звездная - О мстительных некромантах и запрещенных артефактах

Мгновенно всё сняла. Обернулась, протянула лорду с искренним «спасибо». В ответ меня одарили насмешливым взглядом и ледяным:

— После лекций жду вас у себя в кабинете. Вам придётся о многом рассказать, адептка Каро. Трупов.

И стена, причём не просто стена, а стена, на которой вешалка прибита и там мантии висят, вновь оказалась там, где стояла.

Некоторое время я продолжала взирать на стену, а затем в глазах потемнело. Пришлось, выбросить всё из головы и поспешить в комнату. Мантию я начала расстегивать на ходу и сорвала с себя, едва вбежала в комнату. Двери закрыл встревоженный Гобби, Пауль подхватил мантию и повесил на вешалку, а я дрожащими пальцами расстёгивала платье. Бельё сняла, прикрывшись дверцей шкафа, потом замоталась в полотенце и рухнула на кровать. Просто рухнула.

— Ыыы! — Гобби подошёл, помог лечь, укрыл одеялом, сел на край постели.

Пауль забрался с другой стороны. Я провалилась в сон.

Гобби разбудил меня через час. Тряс за плечо, пока не проснулась, потом вручил чашку травяного чая. Видимо, Пауль мой разговор с мёртвой леди слышал, потому что в момент, когда я наконец открыла глаза, паучок зашивал матрас, одной лапкой запихивая в него артефакты и учебники, двумя придерживая, тремя орудуя иглой. Выглядело завораживающе, а главное, следа после манипуляций нежити никаких. Такое ощущение, что он ткань не сшивал, а возвращал ей целостность.

— Пауль, цены тебе нет, — серьёзно заметила я.

Нежить ускорилась. Вот, доброе слово и мёртвым приятно.

Пью чай. Паук зашивает, Гобби собирает мою сумку, сверяясь с расписанием. Приятно, очень-очень.

Неожиданно кто-то поскрёб в дверь. Пауль, бросив всё, включая иголку и посыпавшиеся из матраса артефакты, рванул к двери и заплясал. Гобби подошёл, приоткрыл. В комнату юркнула тарелка, накрытая другой тарелкой. Удивлённо пронаблюдала за тем, как данное приспособление пробежало по полу, взобралось на кровать и бухнулось мне на колени. Довольная собой саламандра подмигнула мне и принялась строить глазки Паулю. Нежить цвел и смущался.

— Это мне? — догадалась я насчёт тарелочной композиции.

Огненная ящерка изящно обернулась, кивнула и вдруг юркнула ко мне. Тарелка вмиг ощутимо нагрелась. Уже догадываясь, что это мой завтрак, открыла верхнюю крышку — там было две тарелки. На верхней имелся бутерброд из поджаренного хлеба с сыром, во второй — уже горячая каша. Саламандра остановилась, удовлетворённо кивнула и с чувством выполненного долга медленной игривой походкой прошлась по постели, соскользнула вниз, затем, виляя хвостиком, прошла мимо Пауля, и, когда проходила, игривый хвостик скользнул по паучьей мордочке. Гобби открыл дверь, моё «Спасибо» полетело вслед, Пауль брякнулся на пол, видимо из-за вмиг ослабевших ножек. Хитрая мордочка саламандры стремительно заглянула, ящерка хмыкнула, явно довольная произведённым эффектом, и ушла. Гордая и довольная очень, с видом: «Вот что бы вы без меня делали».

Лично я бы без неё точно не стала бы думать про ложку. А так вообще каша есть, ложки нет. Пришлось выкручиваться и зачерпывать кашку бутербродом с сыром. Между прочим, вкусно, но кажется у Гобби, помимо знаний о структурировании информации, ещё и сведения в этикете имеются, потому как смотрел нежить неодобрительно.

— Ложки нет, — сообщила я очевидное.

Гобби скорбно вздохнул. То есть он очевидно не мог дышать, но вздохнул. Скорбно.

А потом прозвенел звонок.

Я подскочила и, жуя на ходу, метнулась к шкафу, бросив тарелки на прикроватный столик. Одевалась впопыхах и дожевывая. Обуваясь, прыгала, потому как одна нога засовывалась в туфлю, вторую я запихивала в чулок. Вид был тот ещё.

— Всё, я на лекции, — крикнула нежитям, выбегая в коридор.

Выбежала, застегивая платье, остановилась. Чего-то не хватало. Из комнаты вышел Гобби, протянул мантию и плащ.

— Спасибо, — поблагодарила, всё так же застегиваясь.

Гобби переждал, пока заберу всё, и даже помахал на прощание.

Я помчалась, на ходу приглаживая волосы.

Первая пара была «Мёртвое право». Вёл профессор Занаш — типичный женоненавистнический некромант, от которого стонали все, но девушки почему-то больше. Последних, я про девушек, у нас в группе насчитывалось семь, это без меня, со мной восемь. Так вот он нас всех ненавидел, но меня почему-то больше всех.

Я влетела в эпический момент — лекция уже началась.

И потому, когда я с расчёской в зубах и заплетающая на ходу волосы ворвалась в аудиторию, меня приветствовала гробовая тишина и злорадное: «Трупов, адептка Каро». Очень злорадное. Я бросила косу в полусплетённом состоянии, вытащила расчёску из зубов, сунула её в рюкзак. Затем достала чёрные перчатки, натянула, поправила чёрный кружевной воротник, у парней шёлковые, а вот у нас кружево, приняла благообразно-неживой вид и вежливо забубнила:

— Уважаемый профессор Занаш, прошу простить мне великодушно сиё опоздание, во имя будущих успехов и заслуг, кои непременно случатся в жизни моей беспутной, ежели я, милостью Тьмы, одумаюсь и приступлю к обучению со смирением и рвением, достойным великого звания некроманта.

Естественно, я это не сама придумала, это стандартное издевательство, коего неукоснительно требует Занаш. Произнесено всё было с почтением и должным пиететом, а потому мне величественно кивнули и даже снизошли до не особо обидного:

— Ступай на место, растрёпанная ошибка мироздания.

Да, Занаш сегодня на удивление милостив, даже не ожидала.

Поклонившись, я поторопилась к своему месту, замечая настороженные и заинтересованные взгляды отовсюду. Думала, уже со мной что-то не так, но вовремя вспомнила своё триумфальное участие в Мёртвых играх и поняла — отныне спокойное местечко аутсайдера группы мне больше не светит.

— Итак, возвращаемся к теме данной лекции, — начал профессор.

Я быстренько села, достала учебник, конспекты, карандаши. Это поначалу все на меня с насмешкой посматривали, едва вместо пера в моих пальцах карандаш появился, а потом, когда у них то чернила вытекут, то чернильница опрокинется, улыбалась уже я. Итог — все с карандашами, никто не улыбается.

Профессор же начал нудно зачитывать:

— Кардинальное реформирование экономического и социального строя королевства в качестве одного из неизбежных следствий привело к изменениям в сфере мёртвого права. Восстановление частнонежитинско-правовых начал и переход к принципиальному делению всей правовой сферы на мертвоправовую и общеправовую привели к тому, что место конфигурации соподчинённых отраслей заняла новая их система, основанная на равенстве частнонежитинского подхода. В этой системе соподчиненные сферы права поглощают множество отдельных правовых отраслей и, несомненно, включают в себя все сферы прав и свобод.