Елена Звездная - О мстительных некромантах и запрещенных артефактах

Доев завтрак, я отправилась в душ. И вот едва вышла в коридор, сразу поняла — случилось что-то грандиозное! Адептки шарахались от меня, как от чумной, и провожали полными ужаса взглядами. Похоже, информация об убийстве распространилась быстро. Вспомнила я об убийстве зря — уже не смогла забыть.

Собираясь на лекции, нацепила на себя всё, что только имелось — серьги с янтарем, три серебряных ожерелья — золото, ртуть, изумруды в оправе, четыре браслета на правой руке, шесть на левой. Ножной браслет на правую ногу. Хочется жить, да. Всё вышеперечисленное, кроме сережек, было спрятано под мантией. Прибежал Пауль, протянул перчатки. Кружевные. Потрясающе имитирующие плетение паутины — некромантки-модницы удавятся от зависти.

— Спасибо, — опять до слез растрогавшись, поблагодарила я.

Гобби протянул рюкзак. И почему у меня такое ощущение, что меня на бой провожают? Пауль опять юркнул под кровать.

Кажись, это будет смертный бой.

Кстати — да — есть шанс не вернуться живой.

— Так, Пауль, вылезай! — приказала я, скидывая рюкзак на кровать.

Паучок замигал красными глазками из тьмы под постелью.

— Вылезай, вылезай, — потребовала я. — Гобби, а ты раздевайся.

Умертвие, заметно осуждающее твои действия, это неожиданно. Но я тоже сурово посмотрела, и нежить приступила к обнажению. Обнажать было что — кожа на груди, ранее сломанной руке и ноге — жила. Действительно жила, более того, чуть-чуть, на несколько миллиметров, но разрослась на мёртвом теле. Правда, имелся и отрицательный момент — артефакт Кхада был практически разряжен.

— В общем, так, — проверяя плетение, начала я. — Если со мной что-то случится, у тебя будет лет семь, чтобы найти артефактора, который сможет завершить плетение. Это хорошее, а теперь плохое — тебе требуется постоянный приток магии. Постоянный.

Пауль прыгнул мне на спину, стремительно взобрался на плечо — так и застыла с открытым ртом. Это умертвие меня до истерики доведёт!

— Ыы? — вопросил Гобби.

— Всё замечательно, — выдохнула я. — Пауль, — осторожно, двумя пальцами сняла монстрика, мрачно посмотрела ему в глаза и прошипела: — Не делай так больше!

— Ииу? — поинтересовался он, болтая лапками.

— Почему? — правильно поняла я и зло ответила: — Пауков боюсь!

— И… — растерялась нежить, и даже лапки обессилено повисли.

— Да, я боюсь пауков, — призналась Паулю. — Но ты не паук, ты монстр, так что тебя не боюсь, когда ты мне на спину не прыгаешь.

Гобби внимательно посмотрел на меня. В его затуманенных смертью глазах отчётливо читался поднадоевший вопрос: «Где логика?»

— Тебя не боюсь, тебя очень люблю, — исправилась я.

Пауль пискнул, вырвался из захвата и кинулся обниматься. Не боюсь пауков, не боюсь пауков, не боюсь…

Прозвенел звонок. Гобби выразительно протянул рюкзак, я же взяла Пауля и пошла показывать ему схему плетения растянутого на дверце шкафа восстанавливающего артефакта. Затем указала на нить, бусины, схему, вычерченную и растянутую на другой дверце, и попросила:

— Попробуй повторить то, что я уже сплела. Всё, а я пошла на лекции.

И, забрав рюкзак у растерявшегося Гобби, я ушла.

В бой. Который смертный.

Страшно ли мне было? Ну, жизнь вообще штука страшная, моя особенно, так что… проверила наличие всех артефактов повторно. Жаль, слабые. Даже все вместе они не заменят артефакт Сирилла и от прямого удара не уберегут, но — ножной браслет, амулет Иттарка, нагревается при опасности, ожерелье с ртутным камнем в хрустальной оболочке — светится, если рядом творят плетения смертельной магии, у всех остальных функции не оповещательные: ожерелья вызывают искривления плетений, браслеты действуют как громоотводы, так что, к примеру, молнией меня теперь не убьёшь. Нет, волосы выпадут, и зрение может испортиться, но молния теперь не смертельно опасна. И всё равно жутковато. Ладно, вру — страшно мне. Жить-то хочется.

Из женского общежития я выходила со всеми мерами предосторожности — сначала высунула ногу. Нет, я встретить кого-либо не боялась — звонок уже прозвенел и все уже сидели на лекции. Так что, приподняв край мантии, я её и высунула. В смысле ногу. Потрясла надетым на неё браслетиком — ничего. Ага, прямой угрозы жизни нет.

Всё, теперь можно идти.

И я, оправив мантию, с видом победителя вышла на лестницу.

А там, впереди, перед собственно тремя этими ступеньками, с самым потрясённым видом обретались Глазастый, Носатый и Рыжий.

Я замерла. Потом медленно оглянулась на дверь, представила себе позор века — сначала из-за двери высовывается ножка, трясётся в странных судорогах, потом исчезает, затем дверь приоткрывается, и появляюсь я! Не удивительно, что некромантов оторопь взяла.

— Это была не я, — бодро солгала команде. И улыбнулась.

Парни, все трое, как-то вдруг вышли из оторопи и слаженно шагнули ко мне.

— Вы меня теперь втроём охранять будете? — удивлённо поинтересовалась я.

Норт прищурился, сделал знак некромантам, и те остались стоять на месте, когда сам Дастел решительно направился ко мне, подошёл вплотную, оглядел с головы до ног, чуть пригнулся, и я вдруг совершенно неожиданно оказалась перекинутой через его плечо.

— Дастел! — мой визг разнёсся по территории Некроса.

— Как твой жених, — шлепок прозвучал звонко. — Я имею полное право носить свою невесту на руках.

Недобро это прозвучало.

Стремительно сбежав по ступеням, Норт направился в третий корпус, где традиционно встречались все факультеты, так как именно в третьем корпусе находились аудитории по общим предметам.

— Ты мне за это заплатишь! — грозно пообещала я.

— Вот лучше не зли меня, — прошипел в ответ Дастел.

Я сочла наиболее благоразумным промолчать. Тем более, что ни в какие злачные места меня не тащили пока что…

Стоило всё же повозмущаться, пока была возможность, потому что когда Дастел приволок меня в фойе и поставил на ноги у стенда «Победители Мёртвых игр Некроса», первое, что я увидела, был ректор, второе — рыдающая куратор Тейша, третье — три уже мокрых листка в её руках, четвёртое — смущённого господина Дайлера, нашего мага-техника, который виновато и, видимо, не в первый раз произнёс:

— Срок защиты задан на двадцать семь часов, я ничего не могу сделать, это весьма дорогое и самообновляющееся заклинание…

А причём тут я? Вот хотелось бы спросить, но хорошо, что не спросила, потому что увидела жирным шрифтом:

«Биография Норта Дастела в переводе гоблина».

И вспомнилась мне пантомима Пауля, и написание, и хихиканье умертвий ночью, и сочувствие саламандрочки…

— Как ты могла, Риа?! — взвыла неожиданно куратор.

Норт же молча подошёл к ней, забрал листки, вернулся ко мне, сунул с таким видом, что не взять было невозможно. Взяла, читаю первое предложение с листка: