Харитон Мамбурин - Припарка мёртвому

Все эти годы они действовали из тени. Сначала соединяя разрозненные жалкие группки ненавистников бессмертных и нелюдей, объединяя ресурсы, создавая идею. Потом — растя того, кто смог бы выступать их лицом и голосом, а впоследствии — руководящей рукой.

Императора.

Да уж, эта парочка не разменивалась на мелочи. Хотя что им, бессмертным?

— Я много времени посвятил размышлениям, пытаясь найти ответ на вопрос — «Почему именно Мертвый Анархист? Почему именно этой особенностью оделила тебя Дикая Магия?» — Яков, мой бывший труп, «отродье Соломона», мерно расхаживал по каюте и разглагольствовал, — Разумеется, что ответ в виде абсолютной случайности дара меня не устраивал. Ты был… противоположностью самого термина «анархия». Спокойный, сдержанный, рациональный. Ищущий свою нишу. Правила, которым можно следовать, оставаясь в комфорте. Эгоистичный.

— Эгоизм? — поднял я бровь, наслаждаясь жутко терпким дымящимся варевом, которым меня угостила Мидори. По утверждениям крохотного лича, этот совершенно ядовитый для смертных продукт должен был обладать достаточной концентрацией токсинов, чтобы немного меня расслабить.

— Мы пять лет наблюдали за вами, Кирн, — тихо проговорила неживая копия Митсуруги, — Ментальный контроль усложняется в геометрической прогрессии, когда разумного заставляют делать что-то нехарактерное. Ты же выглядел вполне довольным тем, что обхаживаешь Ай как домашнего зверька. И при всем твоем «заботливом» поведении, тебе было совершенно плевать на то, как девушка жила бы дальше без тебя. Эгоизм.

Гм, обидно, когда тебе делают психоанализ головного мозга двое немертвых.

— Но мы ошиблись, перепутав эгоизм с трусостью, — тут же усугубил мою обиду Яков, — И ленью. Ты пытался закрыться от этого мира, пользуясь правилами старого. А когда это не получилось…

— …вторую часть истории познал на себе весь Пан. В частности — Колис, — забила в крышку гроба моего самоуважения последний гвоздь маленькая немертвая, — И продолжает познавать. Чередой бесконечных разрушений.

— Вы… читаете мне мораль? — не поверил своим ушам я.

Мораль мне не читали, скорее наоборот, пытались навести на простую в общем понимании мысль. Узнав в самом начале о моих планах и мечтах сделать из Нихона безжизненную пустошь, пара неживых собеседников упорно склоняла меня к мысли, что если я и добьюсь поставленной цели, то после — ничего не изменится. Яков уверенно постановил, что я продолжу разрушать всё, что попадётся под руку, просто потому, что получается. Возразить ему было нечем, да и не больно хотелось. Кто будет думать о счастливом конце, когда впереди столь сложная задача?

Дирижабль тем временем тяжело, как беременная поросенком утка, взлетал выше облаков. Кроме ласкового журения за геноцид, разруху и анархизм в рамках самообороны, у несладкой парочки было ко мне вполне определенное дело, из-за которого они и выбрались из подвалов имперского дворца впервые за много лет.

Им пришлось рассказать целую историю.

Колис был выбран парочкой этих неживых анархистов по целому ряду удачных признаков — наименее населенный континент, несерьезное количество нечеловеческих рас, удивительно мало бессмертных. Самое то, чтобы на базе ксенофобской секты создать государство смертных. Буквально всё играло Якову на руку — большая часть Колиса представляла из себя холодные, но богатые ресурсами земли, разрабатывать которые было удобно как раз тем немногим бессмертным. Обычные люди были на вторых и третьих ролях, вынужденные мириться с превосходством Бессов.

Но тут, в совершенно мирно и постепенно строящийся план Якова в грязных сапогах влезли Гильдии, желающие обладать Мириадой. Затем, после первичного бардака, вмешались те, кто желал обладать всем Колисом… ну а под занавес пришел я, случайно поставив точку на последнем оплоте цивилизации континента — Красте. Мидори и Яков вместе со своим сыном форсировали план, положив основу не малому государству, свободному от чужаков, а целой северной империи — и неожиданно преуспели. Смертные, напуганные войной титанов, бросали свои дома, нарушали присяги, снимались с места целыми королевствами, чтобы примкнуть к тому полюсу силы, который обещал хоть какую-то стабильность.

И Империя Настоящих Людей выполняла взятые на себя обязательства. Пришедшие получали кров, пищу, работу. Стабильность.

Разумеется, за счет того, что само это образование, как и сам континент, уже ни для кого интереса не представлял, но инерция таких процессов чудовищна — и длится годами.

Но… начались проблемы.

Если ты строишь нечто на основе оппозиции, то после победы нужен новый смысл жизни. Новая идея. Или… хотя бы подогрев старой.

ТАК далеко не заглядывал даже Яков. План, рассчитанный на столетия, был завершен менее чем за год. Империя бурлила, разрасталась, выстраивалась новая инфраструктура. Начались внутренние беспорядки из-за тотальной нехватки продовольствия. А уж когда жители страны поняли, что они «победили» … выстроенная Императором пирамида командования начала давать сбой за сбоем. Страну, представляющую из себя гремучую смесь десятков самых разных народностей, начало трясти.

И тут, в это чудовищно сложное время появляюсь из ниоткуда я и… уничтожаю род Закугга — последний оплот нелюдей в горах возле границ Империи. Злодеев, рабовладельцев, бандитов и воров — одну из последних опор идеологии «настоящих людей», уже начинающих погрязать в междоусобицах и бандитизме. Разумеется — ввиду отсутствия других врагов. Цитадель зла была повержена, народ поднял в тавернах кружку пива за неизвестного героя и… стал обсуждать соседский город, жители которого как-то чрезвычайно регулярно получают караваны с пшеницей в то время, как они — нет. Скорее всего, это тоже происки нелюдей, необходимо сходить к соседям, провести ревизию, изъять излишки.

Сказать, что император был на меня зол — не сказать ничего.

Точнее — не так. Для приемного сына Якова и Мидори я, после эпопеи с Крастом, в ходе которой полгорода утонуло в проклятиях, оставленных одним из его основателей, стал настоящим дьяволом во плоти. Злой и разрушительной, а самое главное — безнаказанной силой, которая натворила дел и ушла по своим делам, напевая неприличные частушки. Последствия же сделанного превратили весь Колис в кипящий хаос. О, император тогда уже с удовольствием бы обменял свою жизнь на мою. В знак протеста, разумеется.

Сейчас, когда я снова выскочил из ниоткуда, сюзерен близлежащего государства очень жалел, что не обладает ядерной боеголовкой. Для него я стал эталоном бессмертного — того, которого бывший человек, ныне ставший вампиром, искренне и глубоко ненавидел. Мне, наверное, даже стоило бы поблагодарить судьбу — по словам сухо хихикающей Мидори, несмотря на жесточайшую нехватку ресурсов, денег и кадров, правитель несколько часов посвятил нервным размышлениям над вопросом — нельзя ли как-нибудь вывернуться и послать Кирна Джаргака хотя бы на десяток лет в забвение?