Коллектив авторов - На своей земле

Колдунья вскинула наперерез клюку, махнула по змее, сбила удар. Тварь, целившая в лицо, упала к ногам. Но, видно, запоздала старуха, ударила неточно. Змея вскинула голову, вцепилась противнику в ногу повыше сапога. И тут же клюка обрушилась на голову ползучей гадины, прижала ее к полу.

Чужанин был повержен — но в голосе, загремевшем по трапезной, звучало ликование победителя:

— Если б ты слышала наши преданья, карга, то знала бы: от моего яда нет излечения. Я выиграл бой! Сдохни!

— Если б ты слышал наши сказки, — азартно откликнулась старая ведьма, — то знал бы: у меня костяная нога. Нашел, дурень, куда кусать! Сам сдохни!

Люто, безнадежно завыл чародей. Змея превратилась в полосы пламени, полосы эти свились в огненный жгут, взвились над полом и улетели в оконце, сверкнув на темном ночном небе.

Старуха деловито оглядела свою клюку, убедилась, что та не обгорела, и неспешно подошла к длинному столу. Никто уже не сидел на скамьях, кроме князя: дружинники растянулись на полу, пытаясь вжаться в доски, а князь боялся пошевелиться.

Колдунья оглядела стол с перевернутыми блюдами, рассыпанными яствами и разлитым вином. Хмыкнула насмешливо:

— Какие гости, такой и пир… — И позвала строго: — Эй, Василиса!

Девочка еще в начале поединка тоже юркнула под стол и наблюдала бой оттуда — бледная, с горящими глазами. Сейчас она вынырнула из-под стола и бросилась к бабушке. Обхватила обеими руками, прижалась лицом к волчьему меху кацавейки. Наверное, расплакалась бы. Но колдунья оттолкнула ученицу, ворчливо приказала:

— Не вздумай слезы лить, ты не дождь осенний. — И добавила, чуть смягчившись. — Умница, что догадалась спрятаться. Кабы он тебя в заложницы взял и тобою прикрывался, было бы труднее его одолеть.

— Бабушка, а злодей не вернется? — совладала с собою Василиса.

— Чего ему возвращаться? Улетел искать тех, с кем легче управиться. — Старуха глянула на лицо девочки, на почерневшую скулу, на распухшие губы — и спросила спокойно, чуть насмешливо: — А и кто ж тебе такую красу несказанную на лице навел?

— Князь Горимир Вышатич, — с удовольствием наябедничала девочка. И даже рукой указала на князя, чтоб уж точно ошибки не вышло. Потому как Горимир Вышатич сейчас вид имел совсем не княжеский.

— Князь, да? — кошкой промурлыкала старуха. Хлопнула в ладоши — и рухнул набок длинный стол со всеми блюдами да кувшинами, раскатились по полу груды пирогов, разлилась ручьями медовуха. И открылась залегшая на полу дружина.

А князь только сейчас очнулся от творившегося вокруг кошмара — и понял, что попал в беду. И заступиться некому. Вскочил на ноги, дернулся бежать, забыв, что сзади стена. Завизжал по-поросячьи, штаны намокли…

И тут поднялся на ноги один из дружинников, совсем молодой рыжий парень. Встал с мечом в руке, заслонил собою князя. В зеленых глазах плескалось отчаянье. Сказал, заикаясь:

— Н-не убивай князя! Д-добром прошу, Яга Велесовна, уйди п-по-хорошему!

— Родня он тебе, что заботишься о нем? — цепко глянула старуха в лицо парня, побледневшее так, что одни веснушки остались да пронзительная зелень глаз.

— Н-нет… я п-присягу давал… к-клялся защищать…

Василиса пискнула из-под бабкиного локтя:

— Бабулечка, не убивай добра молодца!

Старуха даже взгляда не бросила на приемную внучку. Продолжала в упор разглядывать парня:

— И кто ж ты таков, защитник?

Мало кто прямо ответил бы Яге на этот вопрос. Опасно называть чужому, да еще и недоброму человеку свое имя. В другое время и молодой дружинник назвался бы чужим именем. Или попросту огрызнулся бы: «Как вчера звали, так и сегодня зовут!» Но сейчас был не тот случай, чтоб огрызаться, а ложь с этой старухой не прошла бы. Парень ответил обреченно и честно:

— Имя — Найд-дён, п-прозвали Заикой…

— Вот как! Стало быть, не от страха заикаешься, а всегда так?

— Д-да…

— Что ж. Ты меня уважил, по имени-отчеству повеличал. За это исполню твою просьбу. Князя не убью. А наказать — накажу, здесь нужна не ласка, а таска, и тут ты со своим мечишком не защита. Подвинь-ка плечо, я взгляну на князюшку нашего…

Найдён зябко передернулся, но не отошел. Впрочем, парнишка был ниже рослого князя, и серое, как у мертвеца, лицо Горимира возвышалось над его плечом.

Яга жестко посмотрела в перепуганные глаза:

— Что ж, свет наш ясный, Горимир Вышатич, хотела я тебя по стене размазать али на веки вечные в вонючего козла превратить. Потому как козел ты и есть. Но заступился за тебя твой дружинник. Не тебя — его уважу. Вот только хочу я, чтоб ты этот вечер до погребального костра своего помнил. А память у тебя куриная, завтра все забудешь и сызнова начнешь ядом плеваться не хуже своего дружка чешуйчатого… Потому оставлю я тебе зарубочку на память. Возьму у твоего дружинника заиканье да тебе передам.

Князь всхлипнул в ужасе.

— И еще запомни, сокол ты наш, Горимир Вышатич: ежели будешь родимой землей торговать — тебя в нее заживо зароют. Понял меня?

Князь судорожно кивнул.

— Али я, старая, оглохла, что ответа не слышу? — строго спросила Яга. — Понял али нет?

— П-п-понял, — с трудом выдавил из себя князь.

Яга молча взяла Василису за руку и пошла прочь.

Найдён с мечом пошел следом — видать, боялся, что старая колдунья все-таки вернется и перебьет всех, кто остался в трапезной.

Выйдя за порог, Яга остановилась и негромко, задумчиво сказала Найдёну:

— Князю ты, молодец, сослужил добрую службу, а себе — дурную.

— Почему? — спросил парень хмуро. Он заговорил без заикания, но от волнения даже не заметил этого.

— Князь струхнул на глазах у дружины, а ты показал себя героем. И его, труса, спас. Думаешь, он тебе это забудет?

Найдён угрюмо промолчал.

— Убить он тебя не убьет, — продолжала Яга рассудительно. — Всякий князь силен своей дружиной. Без дружины он не князь, а таракан запечный. А ежели будет своим дружинникам головы с плеч без вины сносить — кто ему служить захочет? Думаю, станет он придумывать для тебя поручения, одно заковыристее другого. Такие, чтоб ты пошел исполнять — да погиб али опозорился. Если придется совсем туго — приходи тогда в Чернолесье. Ежели сумеешь меня отыскать, поразмыслю над твоей бедой. Может, и совет умный дам.

— Спасибо тебе, Яга Велесовна! — поклонился парень в пояс старой женщине.

— Приходи, богатырь, — негромко, душевно сказала Василиса. — Мы с бабушкой тебя хорошо встретим. Блинов напечем, в баньке попарим…

— … и не съедим, — насмешливо закончила за нее Яга. — Пойдем, егоза. Мала ты еще парней завлекать.

Как вышли Яга и Василиса из Град-Столицы ночью, когда городские ворота были заперты? Про то наутро рассказал ошарашенным стражникам старый нищий, устроившийся на ночлег в канаве неподалеку от ворот. Он и видел, как подошли к воротам старуха с девочкой. Старуха коснулась ворот каким-то стебельком, пробормотала что-то неразборчиво — запоры упали, ворота распахнулись.