Коллектив авторов - Пути и перепутья

— А ты можешь как-то помочь? — решилась она. — Отвести след?

— Может, и могу, — не моргнув глазом, согласилась назвавшаяся Аликой.

— Я расплачусь.

— Чем? — Вот теперь нечисть заинтересовалась.

— А что ты хочешь?

— А что тебе дороже иного? — И, подождав, пока Марта всерьез задумается, предложила: — Есть хочу. Плошку крови его нацедишь?

— Нет. Бери, что хочешь, но его не трогай.

— Разве у тебя есть что-то дороже?

— А разве я могу распоряжаться другим человеком? Он мне не принадлежит, он — птица вольная.

— Что ж ты еще можешь дать? — задумчиво протянула тёмная. Будь она человеком, Марта была бы уверена, что она подсмеивается над недотёпистой баронессой.

Марта вздохнула и потянула за шнурок, на котором висел оберег со святыми письменами.

— Старинная вещь, от матушки досталось.

Нечисть отшатнулась и даже зашипела:

— Ссссовсссем сс ума ссспятила? Убери! А сережки у тебя из чего?

Марта ахнула и схватилась за уши. Серьги дарил ей муж, еще до свадьбы, когда пытался казаться милым и приветливым.

— Это золото с изумрудами, забыла совсем! Вот, возьми! Возьми!

— Давай уж, — с недовольным видом снизошла нечисть. — Спрячу ваши следы от живого и неживого. А ты бы поскорее реку пересекла. Да не по мосту, а на лодке.

Марта кивнула. Это вполне входило в их планы — граница владений Хольгера проходила по реке. А у моста их наверняка уже ждали.

Барон метался вдоль стены замка, лицо его раскраснелось.

— Шлюха! Мерзкая подлая шлюха! Она меня опозорила!

Двое приближенных сочувственно качали головами, опасаясь поддакивать вслух.

Густав втягивал голову в плечи при каждом резком движении хозяина. Ему почему-то казалось, что в воплях его светлости гнева столько же, сколько и злобной радости. Но ведь такого быть не может? Новости были неутешительные: собаки не смогли взять след, а в потемках, еще и при такой погоде, поиски нужно было прекратить, по меньшей мере, до рассвета.

Барон сыпал совсем не подходящими благородному роду ругательствами с того самого момента, как узнал об исчезновении супруги. То есть около полуночи, когда он ни с того ни с сего решил занести баронессе бокал подогретого вина.

Он даже хотел сам возглавить поиски, но ночь была слишком ненастна. Барон изволил отправить людей на тракт и к мосту, а также разослать во все деревни приказ немедленно выдать беглецов, буде таковые объявятся. Но ждать результатов в замке ему не хватало терпения. Он осушил еще один кубок граппы и направился обратно к западным воротам. У него осталось там одно незаконченное дело, у самой дороги. Свита последовала за ним. В прошлый раз верный Густав отвлек очень не вовремя, и от баронского гнева его защищало лишь то, что плети у барона под рукой не было, а швырять в слугу колдовским фолиантом не подобало.

А теперь его светлость мог закончить без помех.

— Как она могла сбежать с вонючим безродным мужиком?! Поймаю — скормлю обоих собакам! Нет, упырям! Темным тварям! — Он кинул бешеный взгляд в сторону, где скромно — насколько для нее это было возможно — застыла одна из упомянутых тварей.

Темная полупрозрачная фигура стояла неподвижно, опустив голову и сложив руки на груди. Слишком узкая пентаграмма, ограниченная пятью черными свечами по углам, мешала принять более свободную позу. Ловушка не позволяла ни окончательно принять телесную форму, ни полностью развоплотиться и исчезнуть из виду.

Ее подвело любопытство. Кто-то очень сильно возжаждал встречи с демоном недоброго пути. Смертные обычно не звали ее — напротив, старались отогнать всеми возможными способами. Нельзя сказать, чтобы это всегда удавалось, иногда излишняя настойчивость вызывала интерес, ради которого можно было примириться с некоторыми неудобствами.

Но в подобной ловушке она оказалась впервые.

На ее несчастье, колдовская книга содержала не только ритуал призыва, но и Истинные имена.

Приходилось стоять и слушать бесконечную, страшно неинтересную истерику. Оказавшиеся в том же положении помощники господина барона не вызывали сочувствия — они были вооружены холодным железом. Не смертельно, но очень неприятно, особенно если находишься в ловушке и не можешь улизнуть.

Она шевельнулась, переступив с ноги на ногу. Черный балахон — непонятно, из ткани или из сгустившегося мрака — колыхнулся, приблизился к одной из свечей. Огонь не погас, свеча лишь зачадила сильнее.

Увидев ее движение, все четверо шарахнулись по сторонам. Барон с опаской загородился фолиантом и посмотрел на огоньки. Но изгиб стены надежно защищал свечи от ветра.

— Найди их, тварь! Найди и убей. Я хочу, чтоб эта шлюха сдохла от ужаса! Чтоб ты вырвала им сердца! Чтоб…

Тварь молча слушала. Она хотела убить вызвавшего и всех, кого сможет сейчас достать. И не хотела выслушивать его дурацкие фантазии, но приходилось. Спорить сейчас было бессмысленно. Оставалось ждать, пока дурак ошибется.

— Твоим мерзким истинным именем приказываю! Эй, ты меня слышишь?

Вряд ли он ожидал, что темная сущность с поклоном удалится, но ее молчание действовало на нервы.

— Я услышала.

— Тогда что стоишь? — он привычно замахнулся, но опомнился — черту не позволялось пересечь даже краем одежды, туманное описание последствий вызывало серьезные опасения. — Выполняй, тварь!

По его знаку подручный плеснул водой, загасив одну из свечей. Через мгновение твари уже не было.

Она воплотилась почти рядом. Ужасно хотелось вернуться и оторвать им головы. Или сначала позабавиться — до замка было несколько шагов, но она бы так заплела дорогу, что они блуждали бы до старости. Но названное Имя не позволяло убить вызвавшего.

И приказ дергал, как поводок.

Найти неизвестно кого неизвестно где. Среди сотен тысяч одинаковых смертных найти именно тех двоих, что мешают жить одному дураку с колдовской книгой.

Под кустом остался обрывок кружевной тесемки. Так просто поднять, принюхаться и резко завязать его в узел. Теперь далеко не уйдут.

Сначала найти. Все остальное потом.

Алика дремала, прислонясь к стене и закутавшись в одолженную шаль. Или не дремала, а о чем-то задумалась: когда Мартин вернулся, сразу открыла ничуть не сонные глаза.

— Тушите костёр и ступайте к реке. Сейчас, не ждите утра. Всё.

— Но Марта идти не может!

— В пути разойдется, — за нее ответила Алика. — Дорога свое заберет.

У ее ног валялся смятый кусок тесьмы — уже без узла.

Алика переступила через него, направляясь прочь от схрона. Мартин догнал ее в два шага, заступил дорогу.

— Постой! — Он понизил голос. — Ты же не человек, Алика?

Она усмехнулась, будто не заметив, как нервно Мартин сжимает нож.