Олег Беймук - Боевой маг на полставки

В этом случае получилось даже красивее — во-первых, магические пламя влилось в структуру смерча, и он окрасился в мрачный багровый цвет. А еще зрелищности добавили молнии, оплетающие зловещий извивающийся хобот, толщиной в десяток метров. И это хобот двинулся обратно в сторону выпустившего энергию мага. Это было тонким моментом в плане — движение смерча невозможно рассчитать и предугадать. А если двинется на нас?

Дед предположил (как он выразился, «из соображений всеобщей симметрии»), что смерч двинется в сторону «энергетического следа», оставленного запустившим его энергетическим потоком. То есть отправится «познакомиться» с магом, выпустившим магическое пламя. И не ошибся, к счастью. А тут еще и маг помог — увидев, что жутковатый извивающийся огненный столб, окруженный молниями, двинулся в его сторону, начал выпускать по нему струи огня… которые благополучно впитывались, усиливая вращающуюся воронку. К моменту, когда до мага это дошло, было поздно. Гудящий столб вращающегося пламени, ветра и магической энергии наткнулся на башню и послышался треск — это моментально сорвало крышу. А затем раздались вопли защитников, которых ураганный ветер (создающий внутри смерча область пониженного давления) выдергивал из бойниц и запускал куда-то в небо. Тут заорали и стоящие на стене стражники — зрелище было жуткое.

Смерч продолжал плясать вокруг башни, и даже пару раз коснулся городской стены и ворот. Моментально смахнув с них защитников. Остальные в панике спрыгивали и бежали куда-то внутрь города. И правильно делали, между прочим — башня с грохотом начала разваливаться. А то, что некоторые камни и бревна перекрытия улетали не вниз, а вверх, как и пытающиеся спрятаться и хватающиеся за какие-то обломки стражники, только добавляло жути.

В этот момент пришел в себя маг с левой башни и запустил сразу несколько здоровенных фаерболов. Если он рассчитывал, что количеством сможет преодолеть защиту Деда, то просчитался. Тот, продолжая трясти бубен поднятой вверх левой рукой, вытянул вперед посох, и фаерболы один за другим «прилипли» к его концу. А затем вытянул шест в сторону башни и из него ударил тонкий, сантиметра три толщиной, огненный шнур. На стене башни возникла прыгающий «зайчик», от камня поднялся дым и участок стены раскалился докрасна. А потом стена треснула, и внутри башни разгорелось пламя. Сперва на этаж ниже, чем сидел маг, но затем огонь быстро охватил всю башню. И из нее повалил густой черный дым. Они там что, смолу складировали? Впрочем, важнее для нас то, что магу явно стало не до какого-то отряда, мирно стоящего перед прочной и надежной стеной.

Зато на стене быстро начало прибавляться бойцов. Кажется, кто-то в городе сообразил, что Герцог не собирается атаковать ворота, и бросил отряд арбалетчиков и лучников на борьбу с непонятным шаманом и его группой поддержки. Я к этому времени подошла к отряду сопровождения, и могла расслышать команды, отдаваемые Дедом магессам и отряду сопровождения. Кажется, они за это время уже вполне освоили командно-матерный вариант «великорусского наречия» и перевод не требовался. Так что бойцами руководил Коля, а Дед пытался направить энергию магесс.

Команду «Сомкнуть… шиты…, вашу… через…» Гвардейцы выполнили почти синхронно. Волна пламени, выпущенная со стены, разбилась о защиту и откатилась. Интересно, это один из магов из башен ожил или еще кто-то подключился и вышел на стену? Неважно, потому, что следующего удара мы можем не выдержать.

— Дед, твою мать! Ускоряйся! Иначе нас тут… размажут… к… матери! — перешла я на тот же диалект.

— Энергию на меня! — скомандовал тот, отбросив наконец бубен и подняв двумя руками над собой шест. А затем глубоко вздохнул и заорал что-то неразборчивое. Кажется, скороговоркой декламировал знаменитую «Песню о Буревестнике». Во всяком случае, «Пусть сильнее грянет буря» я разобрала.

И в этот момент буря «грянула». Одновременно вспыхнуло не меньше дюжины молний. Ударили они не куда попало, а в стену, на которой собрались все бойцы, защищающие город. Вместе с оставшимися магами. Вверх полетели камни, половину отряда смело как здоровенной ладонью, смахивающей со стола крошки. А часть бойцов вспыхнула, как столбы на испытаниях Остальные, как понимаю, свалились от удара электричества. Молнии продолжали долбить в стену, и в этот момент сработала «заморозка», над которой работали магессы. Треск от взорвавшихся камней в основании стены перекрыл даже грохот грозы. Стена вспучилась и даже немного подпрыгнула, разбрасывая оставшихся наверху бойцов. А затем просела, рассыпаясь на глазах. При этом здоровенные блоки в воздухе рассыпались на куски, и на землю падали уже в виде щебня, дробясь на все более мелкие кусочки. На протяжении шагов пятьдесят-семьдесят стены просто не стало. Вместо нее возвышалась пологая куча мелкого мусора, высотой с рост человека. А на ней сидели или лежали ошеломленные бойцы. Многие были еще живы, и недоуменно оглядывались, приходя в себя.

— По-моему, мы немножко перестарались, — заявил Дед, оглядывая разрушения и характерным жестом чухая в затылке.

В городе

Через стену перебрались без проблем. Половину сопровождения оставили сзади, шестеро отправились следом. Я, Николай и Дед осторожно продвигались вперед. Магессы двигались за нами, под прикрытием охраны.

Сопротивления никто не оказывал. Но что удивило — на улицах начали появляться люди. И не с оружием — обычные обыватели. Мужчины, женщины, дети и старики. Сперва по одному, потом небольшими группками, а ближе к центру нас обгоняла уже целая толпа. Все шли целеустремленно и сосредоточено, многие в праздничных одеждах. Но ни с нами, ни между собой никто не общался. Все двигались, как будто на партсобрание — именно эту ассоциацию почему-то навевала мрачная решимость жителей побыстрее добраться до центра.

Наконец, добрались до площади, которая на плане была обозначена как «рыночная». На нее выходил фасад какого-то храма, магистрат, здание банка и торговой гильдии. В общем, местный деловой и культурный центр. Культурный — потому, что здесь находился помост, с которого провозглашались указы и где проходили казни преступников. Стационарный такой, с надежной виселицей, колодой для отрубания голов, трибуной для почетных гостей и городского начальства.

Народ заполнил площадь почти полностью, и продолжал прибывать. Странно, многие в праздничных одеждах, или по крайней мере в светлой. Ни одного в рабочей, темной или яркой цветной. Все стоят молча и смотрят в центр. Вообще без эмоций — даже дети не шумят, не плачут, не носятся и не просят пить или писять. И даже карманников, похоже, нет — все стоят почти неподвижно.