Елена Звездная - Жена воина, или любовь на выживание [СИ]

— Полная амнезия, у неё паника и… простите.

От звука его голоса вздрогнули и я и эйтна. А затем тар резким движением приложил два пальца к шее. Я стремительно обернулась и засекла, как повелитель Иристана убирает собственную ладонь от шеи. То есть Эран ему что-то сказал, но так, чтобы я не слышала. И судя по спокойному взгляду на меня, воин считал себя в праве так поступать.

— Извините, — пожилой тар осторожно взял потрясённую девушку за руку. — Принцесса Киран, мы будем ожидать вас в лаборатории.

С этими словами воин Аэ вышел и увёл эйтну с собой.

А я вновь посмотрела на Эрана. Повелитель Иристана не сводил глаз с меня.

— И что именно ты не дал этому тару мне сказать? — начиная откровенно злиться, спросила я.

Воин медленно поднялся, затем перегнулся через стол, упёршись в него сильными руками, и произнёс:

— Киран МакВаррас, старшая дочь воина Агарна, наследница крови Аэрд, ты принимаешь дар моей жизни?

Я медленно поднялась, и тоже упираясь руками в стол, подалась к Эрану, так что теперь мы носами друг в друга упирались, чтобы ему в лицо прошипеть:

— Эран Дард Аз, повелитель Иристана и глава какого-то там Аэ, я не приму, я тебе её сейчас подарю, лично! Улыбнулся, продолжая пристально на меня смотреть, и так же с улыбкой спросил:

— Угрожаешь?

— Предупреждаю, Эран, — холодно ответила я.

Мне надоели эти игры. Наверное, перепуганная эйтна стала последней каплей. Мог бы и дать с ней поговорить. Или с таром. Или хоть бы сам всё объяснил.

Словно услышав мои мысли, Эран кивнул, а после чуть-чуть наклонил голову вправо и теперь его губы были в миллиметре от моих, а потому каждое сказанное слово, я не только услышала — ощутила.

— Киран, — лёгкая усмешка. — Или ты принимаешь дар моей жизни, или никогда, я подчеркиваю — никогда, не выйдешь из этого дома.

Меня передёрнуло такой уверенности в своих словах не было даже у отца. Вспомнила ту энергетическую решетку, что отсекла от меня тень шейса. И пришлось признать Эран серьёзный противник. Хуже того он отлично знает, на что я способна и недооценивать не будет. Но с другой стороны… Я отстранилась, немного, только чтобы взглянуть в его глаза. И хватило взгляда, чтобы понять — это я злюсь и отстаиваю свои интересы, находясь в здравой памяти и холодном рассудке, с воином всё иначе — взгляд помутневший, зрачки расширены, дыхание неровное, как бы он не пытался это скрыть. И если у меня наваждение прошло и гормоны бунтов с революциями не устраивают, то с Эраном всё совсем наоборот — его пламя вновь только разгорается.

Закрыла глаза, чтобы не улыбнуться в самый неподходящий момент, а после подалась вперёд и нежно, едва-едва, прикоснулась к его губам.

Тихий, едва слышный стон сдал воина по полной программе!

Не скрывая коварной улыбки, я вновь села на стул, победно-торжествующе глядя на временно невменяемого Эрана. Мне нравилось! Всё нравилось — ситуация, ощущение победы, осознание в некотором роде даже власти над воином. И вот я сижу вся такая довольная, а он стоит, глаза сужены, крылья носа дергаются от тяжёлого дыхания, сквозь стиснутые зубы прорывается глухое рычание.

Но справившись с собой, повелитель Иристана оформил рык в связную речь, выдав:

— Это подло, Кира.

— Что именно? — невинно хлопая ресничками, поинтересовалась я.

Промолчал, выразительно глянув на мои губы… потом ниже. С вызовом улыбнулась и заметила:

— Подло — удерживать меня силой, Эран. Подло — диктовать мне условия.

— Это моё право. Право воина, — рыкнул он.

— А-а-а, — закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, я спокойно заявила в ответ: — тогда провоцировать тебя моё женское право. Теперь он смотрел мне в глаза. И только в глаза. Правда его взгляд мне почему-то совсем не понравился. Вот вообще как-то.

— Ты хочешь поиграть? — прозвучал тихий и почему-то показавшийся мне угрожающим вопрос.

Играть мне вообще не хотелось. Вот просто никак. И потому я честно призналась:

— Нет.

Потом подумала и добавила:

— Хочу к маме, потом к эйтнам, потом на Гаэру.

Вот, и абсолютная честность вообще-то приветствуется и поощряется, по идее.

Но не на Иристане.

— К эйтнам зачем? — холодно спросил Эран.

Неопределённо пожала плечами. Не то чтобы я там жаждала мести и всё такое, но первое правило кадета Космического университета забывать нельзя, это раз, они испортили мне всю бабушку, это два, и третье — вот не надо было ко мне лезть и пугать, и особенно не стоило мне портить мой первый раз с мужчиной. А они взяли, влезли и всё испортили! Я даже наркотиками никогда не баловалась, потому что терпеть не могу быть управляемой или зависимой, а эти влезли и управляли… В общем всего этого я действительно объяснять не собиралась.

Так что просто молча посмотрела на повелителя Иристана, всем своим видом демонстрируя, что ответа не будет, согласия так же.

Эран сжал зубы. Сжал настолько сильно, что казалось ещё миг и я скрежет услышу. Но сдержался и повторил уже сказанное:

— Единственный путь из этого дома — принятие моего дара жизни. Сутки на принятие моего условия, в противном случае я начну медленно лишать тебя абсолютно всего, от сейра до Икаса.

Странное дело — отчётливо слышу каждое его слово и… не верю ни единому. Не верю и всё. Такое ощущение, что мы на учениях по освобождению заложников, и капрал Симсар, единственный в космических войсках Гаэры носивший бороду, в очередной раз изображает диктующего условия пирата. То есть, как бы видишь, осознаешь, как надо реагировать, но вот вообще не веришь. И не удивительно, что после его угрозы я просто улыбнулась.

Эран устало покачал головой, выпрямился, бросил на меня ещё один взгляд и ушёл.

Когда за ним захлопнулась дверь, я продолжала сидеть и улыбаться. Даже не знаю почему. И улыбалась я ещё с минуту, ровно до тех пор, пока не достала сейр. Улыбка исчезла вмиг — сейр был мёртв. Абсолютно. В моих руках был мёртвый кусок пластика, совершенно без каких-либо секционных элементов.

Молча поставила на стол, разобрала — внутри ни микросхем, ни кристаллов — серая безжизненная пыль. Тот факт, что восстановлению устройство уже не подлежит, стал очевиден.

Демонстрация серьезных намерений состоялась.

Подскочив, подбежала к окну — Икас всё так же играл с хейрами в саду, хейры терпели. Всё терпели — и удар лапой по затылку, после которого утыкались носом в мокрую траву, и игривое потягивание за хвост, который шерстюсик прикусывал, а потом начинал тащить, от чего хейра проезжала с полметра по земле, прежде чем начинала вырываться, сверкая на солнце когтями и клыками. Мелькнула страшная мысль: «Сейчас у них приказ не трогать, а что если поступит кардинально иное приказание?».