Алексей Герасимов - Зловредный старец

Шатер царя царей впечатление, прямо надо сказать, производил. Я до сего дня даже и не знал, что они бывают двухэтажные. Ну и площадь у него соответствующая.

Внутреннее убранство тоже на высоте, эдакий прям походно-полевой дворец. Умеют в Парсуде жить роскошно, ничего не скажешь.

Ну, или это у меня потребности невысокие, и ашшорские мастера смогли бы что-то сварганить рангом не хуже?

Прием у Урунгаля был обставлен в лучших традициях торжественного церемониала — в здоровенном помещении, с непременным наличием толпы придворных, восседающим на приподнятым над землей троне царем царей, официальным громогласным объявлением и вот это вот все. Монарх величайшей державы Ойкумены должен внушать всяким прочим там царькам трепет и восторг, заставлять испытывать свое ничтожество…

Не на того напали! И это я вам сейчас докажу наглядно.

— Лисапет, царь Ашшории прибыл выразить почтение Престолу! — провозгласил церемониймейстер.

Да, несмотря на только что одержанную совместную победу, и тот факт, что Парсуда моему величеству кругом обязана, меня еще и в «предбаннике» промариновали с четверть часа. С одной стороны, чтобы знал свое место, а с другой — проявили великую милость, приняли почти сразу, по парсудским меркам так и вовсе мгновенно.

Я вышел на середину зала, остановился напротив трона и, как того предписывают правила, отвесил царю царей поклон — радикулит возмутился и пригрозил последствиями. Ладно, этикет — это игра в которую играют вдвоем.

Выпрямившись, я расстегнул застежку на плаще, в который был до этого закутан. Ткань упала к моим ногам, и я остался перед присутствующими… А вот и не нагишом, а в сутане!

Ну и как, нарушите ли вы свой, от века устоявшийся церемониал?

Нет, конечно — разве такое возможно? После нескольких секунд культурного шока (культурного — это который без использования матюков) придворные склонились в ответном поклоне, и даже царь царей склонил голову приложив ладонь к сердцу. На его пухлых чувственных губах в этот момент промелькнуло что-то улыбкоподобное.

— Привет тебе, Повелитель Мира, Богоподобный и Прославленнейший, Защитник Веры, Владыка Семи Концов Света, Солнцеподобный, Несравненный Воин, Муж Тысячи Жен, Отец Народов, Благородный и Справедливый Судия. — обратился я к Урунгалю кратким коронным приветствием.

— Властитель Вселенной тебя приве… — Урунгаль, легким движением пальцев заткнул своего «Караима» на полуслове.

— Я приветствую государя-инока Лисапета, царя Ашшории и истинного друга Парсуды в моей убогой лачуге. — царь царей обратился ко мне лично, что означало ну просто неземное с его стороны благоволение.

Речь его была несколько манерна, движения изящны и выверены, поза расслаблена, но вот глаза, полуприкрытые веками, взгляд, вот что выдавало его с головой. Матерый хищник, волк в гламурной шкуре, вот кто сидел сейчас передо мной. Я был прав в своих предположениях — сатрапов Парсуды впереди ожидает несколько пренеприятнейших лет.

— Мне докладывали, что ты не любишь пустой болтовни и предпочитаешь говорить прямо, так ли это?

Это он от души, или завуалировано назвал меня невоспитанным хамом?

— Тебе не солгали, Великий. — ответил я. — Мне осталось не так много времени под Солнцем, чтобы я тратил его на пустые расшаркивания.

По губам царя вновь скользнула тень улыбки.

— Тогда и я не стану ходить вокруг да около. — сказал он. — Ты показал себя истинным другом Парсуды и оказал Престолу неоценимую помощь. Верно, что-то хочешь за это?

Придворные, всем скопом, были настолько шокированы таким попранием традиций делового словооборота, что даже не смогли этого скрыть.

— Твоя правда, хочу. — я хмыкнул. — Страна тут у меня завалялась бесхозная, Скарпия называется. Вот, думал, может ты заберешь?

После моих слов в шатре повисла такая гробовая тишина, что я отчетливо услышал зуд летающего где-то тут комара. Даже Урунгаль замер, словно громом пораженный.

— Ты хочешь сказать, что в качестве награды за помощь, желаешь отдать потерянную моими предками провинцию? — недоверчиво спросил, наконец, царь царей.

— Если кто-нибудь украдет храмовое или дворцовое имущество, то его должно предать смерти; смерти должен быть предан и тот, кто примет из его рук украденное, не так ли? — блеснул я знанием законов Лугальзагеси. — А вообще, не поговорить ли нам, о Великий, без лишних ушей?

Властитель Парсуды вновь помолчал, затем решительно кивнул и поднялся с трона.

— Повелитель, благоразумно ли это? — вскинулся некий мужчина в доспехе, чья церемониальная, а не боевая принадлежность буквально кидалась в глаза (ну и доспех тоже был явно не для боя). — Мы ведь не можем знать помыслов царя Лисапета.

— Да в уме ли ты, почтенный? — укорил его я. — Уже стариков пугаешься. Будь я хоть сотню раз злодеем, Владыка мне при первой попытке взбрыкнуть голову отвернет.

Урунгаль усмехнулся и сделал жест, который однозначно переводился как «валите все отсюда».

— Следуй за мной. — обратился он ко мне.

Ну что же, более личное помещение его шатра оказалось куда как менее пафосным, даже не лишено некоторого уюта.

— Присаживайся. — царь царей указал на стульчик. — Выпьешь чего-нибудь?

— Спасибо, воздержусь. — я тяжело опустился на предложенное место а Урунгаль сел напротив.

— Так чего ты хочешь, Лисапет? — спросил он. — Отдать Скарпию мне? Зачем?

— А на что она мне? — ответил вопросом на вопрос я. — Сухопутного сообщения с Ашшорией у нее нет, да и даже выпроси я кусок бантальского побережья у тебя для таких целей, его в любой миг можно прервать. Значит нужен флот, причем офигенно большой, чтобы и сноситься между двумя частями государства, и скарпийское побережье прикрывать. Ну зачем мне такое счастье? У Ашшории все деньги в колонизацию Большой Степи вложены, на морские игрушки уже не хватит. К тому же я уже вывез из Скарпии все для меня ценное.

— Ну, хотя бы честно. — задумчиво ответил Урунгаль. — А мне эта земля, такая ограбленная, для чего?

— Так в Парсуде-то работорговля не запрещена, а народу в Скарпии более чем достаточно. Обрабатывать же землю никто не мешает посадить… Да кого захочешь. Ну и престиж, конечно. Статус собирателя земель и все такое.

— Ладно. — он подался вперед и вперился в меня своим волчьим взглядом. — И что ты хочешь взамен?

— Немного. Три вещи. — я пожал плечами. — Первое, это Северное Прикарунье. Ахимак-дженаб, поди, не обеднеет.

Урунгаль хищно усмехнулся.

— К тому же я прошу эту землю не для себя, а для своего полководца, взявшего на копье Скарпию и командовавшего сегодня ашшорской армией, князю Латмуру.

Царь царей прищурился.

— Это не его ли сын женат на твоей внучатой племяннице? — спросил он.