Барбара Хэмбли - Вампиры

Надо подпоить старика, авось развяжет язычок.

Все идет спокойно и скучно. По ночам запах чеснока из церковного сада проникает даже и в мою комнату.

Сегодня зашел к нам церковный сторож, принес Мине в чистку какие-то церковные вещи.

Я его зазвал в кабинет и угостил чаем, куда успел влить ложки две рому. Старика живо развезло, и он начал ораторствовать: говорил о замке, о порядках в нем, о гончих, о прекрасной бедной графине.

— А вот поди ж ты, — развел он руками, — чуть она меня не загрызла!

— Кто, гончая сука? — спрашиваю я.

— Какая там сука, графиня. Умерла это она, а как полнолуние, так и пойдет ходить. Пристанет к кому — известно, погиб человек! Иной тянет месяца два, а иной и сразу ноги протянет. Выпьет у человека жизнь. Много тогда народу из замка разбежалось… А вот единожды идем это мы опушкой, а матерый то волк и прысь на меня… повалил; я уже Богу душу представил! А она-то, моя голубка Нетти, красавица, как разъярится, да ему, паскуде, в загривок впилась…

— Кто, графиня мертвая? — удивился я.

— Ну тебя, путаешь все только! Гончая Нетти, я сам ее вынянчил; и ни за что пропала собака! В ту ночь и погибла, когда змея укусила молодую графиню. Знаешь, та, с зелеными глазами…

Чем дальше, тем рассказ его путался все больше и больше, и окончательно нельзя было уже отличить, о ком идет речь: о суке Нетти, о графине или о змее. Кто кого укусил, и у кого были зеленые глаза.

— Я ее утопил в старом колодце! — с гордостью закончил старик.

Он пошел домой, я его не удерживал. На пороге он оглянулся и, смеясь, спросил:

— Что, помогает?

Наступило полнолуние. Я тоскую, меня гнетет неведомое желание, кругом какая-то пустота.

Что она хотела, о чем просила?

Каждую ночь, помимо своей воли, я жду ее и прислушиваюсь…

Тихо.

Только противный чесночный запах стоит в комнате. При открытом окне он легче, несмотря на свободный доступ воздуха.

Чего я жду? Сна… видения?..

Днем я совершенно покоен, но к ночи становлюсь раздражительным, не могу найти себе места. Меня тянет куда-то, что-то надо сделать, но все неясно, неопределенно, а потому еще мучительнее. Состояние становится невыносимым.

Завтра пойду и принесу ненюфар.

День я был сам не свой, к вечеру пробрался за деревню, сбежал в долину, к озеру и сорвал прекрасный ненюфар. Причем по колено попал в болото. Крадучись, точно вор, принес его в свою комнату.

Сижу у стола и жду. Ничего! Надо лечь.

Всю ночь не мог спать, ждал и ждал — ничего!

Ненюфар недвижим, и только запах чеснока царит в комнате.

Что делать? Как добиться ее возвращения?

Чувствую, она страдает, но как и что?!

Был на озере несколько раз, но, кроме промоченных ног и испачканных сапог, ничего не добился.

Тоска моя нарастает… она для меня не видение, не призрак, а любимая, желанная…

Был у Генриха. Старик хитро улыбается. На мой вопрос о суке Нетти довольно обстоятельно объяснил, что у графов, в замке была отличная стая гончих, а Нетти была любимицей самой графини и имела привилегию лежать у ее ног.

— Уже не иначе, как старый, американский дьявол уходил ее, — говорил старик. — С первого же дня она его невзлюбила! Чуяла. Как завидит, ощетинится, оскалит зубы… а в ночь, как захворала графиня, на Нетти смотреть было страшно.

— Когда я вбежал в комнату, Нетти стоит и трясется, шерсть на ней вся дыбом, изо рта пена, а глаза дикие, зубы щелкают. Некогда было тогда заняться ею, а помню, это я хорошо помню, как открыл я дверь на террасу, Нетти как сумасшедшая бросилась вон и скрылась по направлению старой капеллы… Больше ее и не видели…

— Ты думаешь, что змея укусила Нетти? — спросил я.

— Нет, змея укусила графиню.

— Откуда же взялась змея в замке? — удивился я.

— Из футляра, старый дьявол привез…

Когда я уходил, старик спросил меня: хорошо ли я сплю, и перестал ли ходить на озеро.

— Кто тебе сказал, что я был на озере?

— Да где же вы сапоги-то пачкаете, ведь все в тине, не ототрешь. Ничего, будете спать хорошо, — прибавил он и засмеялся.

Придя домой, я все раздумывал, почему старик интересуется, хожу ли я на озеро, и почему он уверен, что я буду спать хорошо.

Раздумывая, я ходил по комнате и нечаянно задел занавес у окна: из-под него что-то скользнуло и упало на пол — поднимаю и что же!.. Гирлянда из засохших цветов и луковиц чеснока! Так вот откуда этот противный запах, а я думал из церковного сада. Не иначе, как сумасшедший старик подкинул мне ее.

— Здесь опять перерыв, — сказал старик библиотекарь.

— И отлично. Пора спать, а то половина наших гостей дремлет, капитан Райт так и похрапывает, — заявил хозяин. — Доброй ночи и побольше прекрасных сновидений.

Все охотно разошлись по комнатам деревенской гостиницы — усталость охотничьего дня давала себя знать.

Утром за чаем веселый хозяин спросил:

— Господа, кого посетили ночью здешние девы? Неужели никого!

— Меня, — робко заявил один молодой человек, скорее мальчик — лет шестнадцати, болезненный, нервный.

— Что, как, расскажите? — посыпались вопросы.

— Она пришла и просила открыть дверь, где она давно томится, и сказала, что берет меня в свои рыцари, — конфузясь, сообщил мальчик.

— Какую дверь, где? — спросил Гарри.

— Не знаю. Она сказала «ищи».

— Ну, конечно, она была с распущенными волосами и с ненюфарами? — смеясь, сказал доктор.

— Совсем нет, — ответил юноша, — я рассмотрел ее хорошо и узнаю из тысячи. У нее темные волосы и большой черепаховый гребень держит их на затылке.

— Галлюцинация, — пробормотал доктор.

— Лошади готовы! — доложил слуга.

Все бросились к ружьям, сумкам, патронташам, и все женщины и вампиры мира были забыты.

Охота.

Вечером охотники собрались вместе. Результат охоты был великолепен, а потому и состояние духа у всех повышенное. После хорошего ужина и многих стаканов вина разговор с охотничьих приключений снова перешел на вурдалаков. Вытребовали старика библиотекаря и приступили к нему с вопросами, не нашел ли он продолжения дневника учителя.

— Нет, господа, в церкви идут приготовления к празднику Богородицы, а потому ризница и архив подле нее замкнуты. Но если мистер Гарри позволит, то я могу прочесть письма, найденные сегодня в Охотничьем доме.

Мы были там с управляющим, и дом, как уже известно, не успели приготовить к сегодняшнему вечеру. Он очень запущен. Даже к завтрашнему будет готова только часть дома: столовая и несколько спален, — говорил библиотекарь.

Убирая одну из спален, управляющий нашел в столе пачку писем и передал ее мне. Я просмотрел их, мне кажется, что письма эти имеют связь с Дневником учителя, и вот если господа пожелают, я их прочту, — предложил Карл Иванович.