Юлия Григорьева - Белава: Остановить бога

— А коль не сберегу?!

— А ты сбереги!

— Может с нами поедешь? — Дарей почти умоляюще глядел на Бермяту. — В тебе силища великая, за всю жизнь скопленная.

— Нет, друже, не поеду я. Давно уж я от славных дел отошел. Я иную помощь окажу, отправлю вестника к царю, да отсюда за вами следить буду.

— Вестника к царю- дело. — одобрил Дарей. — Что ж, и на том спасибо, старый друг. Однако, ночь за окном, положи нас почивать, а утром далее в путь двинемся.

— Повечереем сначала, — ответил колдун и направился к печи. — Помоги- ка, Белава, чай, девка в доме единственная.

Белава направилась к старику на помощь, спеша убежать от страха, заползающего в душу. Приготовления ужина действительно отвлекли ее. Девушка направила свои мысли обратно на матушку, удивляясь ей все больше. Неужто не все еще она увидела из того бабушкиного гостевания у них? Она начала сердиться. Да как же это дар сновидин работает, коль у нее не получается увидеть то, что хочется тогда, когда хочется?! Через Сновиду Белава вспомнила Ярополка и усмехнулась, свадьба ее сейчас беспокоила в последнюю очередь. Однако, сколько же сегодня новостей свалилось на них с учителем…

После ужина все улеглись. Дарей с Бермятой еще обсуждали предстоящее чародею с ученицей какое-то время, а у Белавы сил на разговоры уже не хватило, и она уснула сразу, как только ее голова коснулась подушки. Снилось ей зеленое поле, шепчущее песню летнего ветра, а еще высокий темноволосый мужчина с вечной задоринкой в лукавых серых глазах. Губы девушки тронула легкая улыбка…

Утром чародеи покинули карамельный домик старого колдуна, томимые нехорошими предчувствиями. Бермята написал грамоту с докладом в Белый Град, сложил, дунул, и грамота полетела, обернувшись легкокрылой, но очень быстрой бабочкой. Старик подарил двум путникам бездонную торбу, в которую насовал кучу еды для людей и лошадей, добавил несколько снадобий и полезных оберегов, созданных им от нечего делать в своем отшельничестве.

— Мне они ни к чему, а вам сгодятся, — сказал он.

Чародеи сердечно поблагодарили Бермяту и тронулись в путь. Дарей решил все-таки сойти с тракта, задумав что-то, о чем не сказал своей учениц е. И теперь ехали через лес, все более уходя в дремучую чащобу. Белава вертела головой, все ж лес незнакомый, чаща, того и гляди на Лешего местного напороться можно. Дарей почти не разговаривал, полностью уйдя в свои мысли, поэтому о привале пришлось напомнить ученице, когда голодный желудок подал голос, громко заурчав в лесной тиши.

— Мастер, может поедим? — спросила девушка. — А то урчанием утробным Лихо лесное разбудим.

Чародей рассеяно глянул на нее и кивнул. Ученица быстро слезла со своей Златы, которая была явно недовольна сменой их маршрута, но временно отложила свои фырканья, получив из бермятовой торбы порцию овса. Хозяйка ее засуетилась вокруг быстро сооруженного костерка, деловито готовя еду. Дарей продолжал напряженно думать, не обращая внимания на Белаву. Она сунула ему в руки миску с готовым варевом, и уселась рядом, усердно работая ложкой. Пока они ели, девушка начала озираться по сторонам. У нее было стойкое ощущение, что за ними кто-то наблюдает. И чем больше она пыталась найти источник настойчивого взгляда, тем меньше ей хотелось есть. Наконец Белава отставила миску с остатками еды и встала.

— А ну покажись, любопытный кто-то! — крикнула она. — Выходи, а не то ведь все одно найду и тогда хуже будет.

— Ты чего орешь? — Дарей тоже оглянулся.

— Да глядит кто-то, давно уж глядит. — она вскинула руку, в которой в один момент появился огненный шар. — Сейчас ведь кину!

— Ладно, ладно, — послышался скрипучий голос. — Угрожает она еще. Тута я, любуйся.

И из-за старого толстого дерева показался нечесаный мужик с всклокоченной бородой, в которой застряли сосновые иголки. Мужик подошел к ним и сел к огню, протянув лапу к котелку, где еще дымились остатки каши.

— Горячо, — обиженно сообщил он. — Ложку-то дай.

— А тебя звали что ли? — возмутилась девушка.

— Мен е не зовут, я сам прихожу, потому как царь я здешнего леса и мене…

— Никто не указ, слыхали уже от одной рыжей морды, — усмехнулась Белава. — Царей нынче развелось, плюнуть негде. На, — она протянула Лешему ложку, — лопай.

Леший критически оглядел ложку, зачерпнул каши, попробовал и, морщась, начал жевать. Чародеи смотрели на него, пряча ухмылки. Вредный характер был общей чертой всех Леших, без исключения. Добрые дела они помнили плохо, помогали редко, предпочитая развлекаться, глядя на отчаявшегося человек, сорвавшего голоса от многократного "ау". Однако, не уважить хозяина леса было нельзя, и не только потому, что Лешие были крайне злопамятны. Они охраняли и берегли лес, защищали его обитателей, и уже за это несговорчивых и своенравных лесных духов стоило благодарить.

Леший продолжал усердно морщиться, фыркал, крякал, бурчал, но кашу доел всю и даже котелок вылизал. Потом сунул нос в бездонную торбу, и чародеям пришлось вытаскивать его оттуда, когда снаружи остались торчать только ноги. Леший упирался, толкался, ругался и, когда его все-таки вытащили, сжимал в руках окорок.

— Отдай ногу, — сказала ему Белава. — Ты ж мяса не ешь.

— А тебе какое дело, я тут хозяин. Коли мне ножища эта в руки попала, стало быть о ней позабудь.

— Тьфу, нечисть, — девушка в сердцах сплюнула и отвернулась.

— Сама дура, — обиженно засопел Леший.

— Ну будет тебе ворчать, Леший. Бери, коль тебе надо, — сказал Дарей. — Мы себе найдем пропитание.

— Добренький нашелся, — фыркнул Леший. — Мене твоего слова не надобно, я царь здешнего…

— Нахал ты здешнего леса, — перебила его Белава.

— Белава, — одернул ее учитель. — Не спорь.

— А чего он, мастер, — начала было девушка, но замолчала и махнула рукой.

Леший довольно ухмыльнулся и направился обратно к торбе, но Дарей щелкнул пальцами, и торба отъехала от любопытного хозяина леса в сторону. Тот снова заворчал, но попытки достать торбу не оставил. Закончилось дело тем, что торба повисла на березе, а Леший прыгал и ругался, безуспешно пытаясь достать ее. Белава уже согнулась пополам, хохоча во все горла, Дарей сохранял серьезное выражение лица до тех пор, пока Леший не полез на березу. Преодолев несколько сучков, попутно обломав их, он неловко махнул рукой в сторону торбы, промахнулся и упал бы, если бы не зацепился воротом грязной рубахи за очередной торчащий обломок, и повис, болтая ногами. Тут уже не выдержал и чародей, присоединяясь к своей ученице, уже валявшейся на земле.

— Что ржете, злыдни? — обижено ревел лесной царь. — Сымайте мене отседава, сымайте я вам говорю, а не то хуже будет! Заманили торбой своей поганой, на дерево загнали, а теперича изгаляетесь, ужо я вам устрою, ух, вы у мене попляшете, неслухи.