Юлия Григорьева - Белава: Царская чародейка

И не дожидаясь ответа Белавы, показал ей картинку. Она ахнула и начала с жаром вглядываться. Вот он Радужный дворец, а вот мост, а по мосту идут три царских чародея, а с ними Дарей. Картинка чуть изменилась, и девушка увидела одинокую фигуру, сидящую на берегу озера. Такие родные лучистые серые глаза с тоской смотрели на озерные воды. Вот это ее Радмир, и ни с кем его уже не спутаешь. Она готова была заплакать.

— Ждет тебя, — пояснил хранитель. — Как ты пропала, сюда примчался, так и ждет теперь, а чародеи думают, где тебя искать, да как вытащить.

— А можно мне вестник ему послать? — спросила Белава, продолжая рассматривать своего странника.

— Отчего же, пошли, — согласился голос. — Только ответ доставлять не буду, а вам тут не подряжался на посылках быть. У меня других забот полно.

Чародейка щелкнула пальцами, и перед ней лег лист бумаги, да чернила с пером. Она быстро написала: "Здрав будь, соколик мой ясный. Я жива-здорова, снова мир спасаю. Как спасу, так и вернусь. Ты уж не серчай на дуру глупую, дождись меня, любый мой. Твоя лебедушка". Грамота обернулась синичкой, взлетела, раздался плюх, и озеро втянуло в себя вестника, оставив Белаве картинку. Она наблюдала, как синичка вылетела из воды, прямо перед изумленным воином-странником и упала к его ногам, раскрывшись грамотой. Радмир подхватил послание, жадно вчитался и застыл ненадолго. Потом с чувством сплюнул и что-то сказал.

— Говорит, что ты горе его неугомонное, — перевел хранитель.

Потом странник запрокинул голову, глядя в небо и рассмеялся. Белава вытерла слезу и улыбнулась.

— Теперь успокоилась? — осведомился хранитель.

— Еще больше домой захотелось, — вздохнула девушка. — Что мне делать-то надо?

— Так все, что собиралась. Спаси юных альвов, победи черноглазую, да демона, а там и домой отправишься.

— А как? — возмутилась чародейка. — Тебе легко говорить. Вон, рябью подернешься и всего делов, а я не знаю, с чего начать. Может скажешь, где альвов змеюка держит?

— Это ты сама ищи, мне не видать, говорю же, сила искажена, не могу я тут толком следить. — вздохнул голос.

— А мне как? Дар ясновидицы не просыпается, иначе посмотреть не могу. Не к Милавке же мне с вопросом идти.

— Я посчитал, этот дар тебе здесь лишним будет, — повинился хранитель. — Вернуть что ли?

— А ты и это можешь? — поразилась чародейка.

— А как же? Я чистый силовой поток, я и распорядился, с чем тебя сюда выпустить. — в голосе послышалась гордость.

— А Зверя на демоницу ты заменил?

— Я. - теперь голос откровенно хвастался, но тут же строго добавил. — Так надо.

— Зачем? Она же думает самостоятельно, а Зверь слушался каждого слова. — возмутилась чародейка.

Голос тяжело вздохнул, и по озеру пошла рябь. Белава ждала ответа. Нет, ну, в самом деле! Был Зверь, уже такой родной и знакомый и вдруг вместо него демоница, от которой не знаешь, что ожидать. То ей люди не нравятся, то вдруг сама им помогать начинает, то ворчит изнутри, что хозяйка с пресветлыми связалась, а от них толку не жди. Кровь демонова, одно слово.

— Зверя демон себе подчинит, — наконец, снизошел до объяснений хранитель. — Зверь для службы создан был. Хоть ты его и улучшила, а все одно он создание демонов. А демоницу не подчинишь, она своевольна.

— Вот-вот!

— Что вот-вот, лапотница дремучая? В ней тебя много, потому твои желания слышит, твоими чувствами живет. Как скажешь, так и сделает. А не скажешь, все одно по твоему будет, это же твоя часть. Понимаешь? — голос усмехнулся.

— Понимаю, — ответила чародейка, решив потом все хорошенько обдумать.

— Понимает она, — проворчал хранитель. — Держи ясновидение свое, пользуйся.

Она почувствовала, как что-то коснулось ее сознания, и тут же появилось ощущение, что встретилась с родным существом.

— Спасибо, хранитель, земной поклон, — радостно ответила девушка.

— Спинку не сломай, — снова усмехнулся голос. — Не больно-то ты кланяться любишь. Ладно, — хранитель вдруг смилостивился. — Твой там в меня вестник запустил. Держи уж, страдалица, но более я ничего передавать не буду, а то повадишься сюда шастать, а мне глупостями заниматься не досуг. Еще вопросы есть?

— Есть, — честно ответила Белава и уставилась на озерную воду сквозь ветви ивняка, ожидая вестника.

— В другой раз задашь, — снова заворчал голос. — Лови.

Из воды с истошным чириканьем выскочил воробей и бросился к Белаве. Девушка поймала вестник и прижала к себе чуть подмокшую грамоту, которой обернулась птица.

— Спасибо, — в голос ответила чародейка и прислушалась, тоннель был пуст, хранитель исчез.

Чародейка раскрыла грамотку и начала читать: "Сколько ж кровушки ты моей уже выпила, чудище мое ненаглядное. Где бы ты не была, будь осторожна, а я тебя дождусь. Твой странник". Девушка аккуратно сложила грамоту и спрятала на груди. Потом повернулась к альву, сверкая счастливой улыбкой. Тот улыбнулся в ответ и встал.

— Уходить пора, итак задержались, — сказал он.

— Пошли, — весело подскочила девушка. — Гурди, просыпайся, — позвала она гнома.

— Никакого с вами покоя, длиннюги, — проворчал человечек и, потягиваясь, встал.

Повелитель открыл переход, и они покинули берег Глубокого озера.

Демон лежал на самой верхушке своего детища- Черной Башне. Он положил руки под голову, смотрел в голубое небо и улыбался своим мыслям. Ветер играл с его длинными черными волосами, касался обнаженного до пояса тела, лаская и дразня. Такого чувства покоя Вогард не испытывал никогда. В Башне бесновалась Милава, злыдни мотались по всем городам и весям в поиске пропавших витязя и чародейки, а демон просто наслаждался покоем, лежа под облаками и позволяя себе мечтать. То ему виделись изумрудные глаза девушки, и тогда он вспоминал вкус человеческих губ. То поднимал руку, вызывая огонь, и смотрел, как языки пламени, пылающие на кончиках его пальцев, колышатся на ветру, и тогда он вспоминал огненные волосы прекрасной демоница.

— Да, пусть их будет двое, — решил Вогард. — Так даже интересней. Пусть сменяют друг друга.

И демон представлял, как будет нежно касаться человеческого тела, лаская его губами и языками пламени, как он это делал совсем недавно, это было восхитительно… А потом думал, что можно будет себе позволить, когда в его объятьях окажется более сильная демоница. Скорей бы уж! Демон сел и зажмурился, как сытый кот, глядя на солнце. И все-таки он не хотел торопиться, продлевая сладкую пытку ожидания.

— Вогард, — он дернулся от столь неуместного сейчас голоса.

— Что тебе? — недовольно спросил демон, не оборачиваясь.

— Ты здесь уже давно, — Милава остановилась недалеко от него.

— Ты что-то хотела? — ее присутствие все чаще раздражало Вогарда.