Алексей Калинин - Ведарь Берендей. Книга 1 [СИ]

Сноровисто цепляем трос, я залезаю в машину. Внутри царит хаос и разорение, желтеет поролоном лежащая спинка, щепки от задних сидений усыпают пол. Сквозь боковое опущенное стекло просовываются любопытные ветки кустов, приходится их сломать, чтобы устроиться на сиденье.

На удивление «буханочка» заводится с первого раза. Всё-таки хорошо иметь полный привод — когда «девятка» пару раз дергает, колеса получают сцепление с почвой и «Уаз» сам выбирается на дорогу. Машина тарахтит с небольшими перебоями, пока мы отцепляем трос, словно жалуется на свою горькую долю.

Тетя Маша благодарит соседа за помощь, обещает по осени несколько банок грибов. Да уж, грибы она собирала великолепно. Та самая корзина, которую забрал для отвода глаз, состояла из чистых и крепких боровичков, подберезовиков, подосиновиков.

— Сочтемся, Мария! Какие наши годы? — подмигивает мужик. — Как-нибудь на огонек загляну, тогда и рассчитаемся.

— Обязательно заглядывай, только вместе с женой, а то ведь я и ухватом могу по гляделкам пройтись, — также улыбается тетя Маша.

Улыбается одним ртом, глаза остаются серьезными. И почему-то я верю, что она не просто шутит, а обязательно воспользуется ухватом. Мужик что-то бурчит себе под нос и уезжает в сторону Южи.

Мы подъезжаем к дому тети Маши.

— Женя, ты не обижайся, но посиди в машине. Тебе сейчас нельзя к нам, — говорит женщина, когда я вылез вслед за ними.

— Хорошо, пока машину почищу от грязи.

Понятно, что охотники не хотят пускать к себе оборотня. Как же быстро меняется отношение, я чувствую себя отверженным, больным проказой, СПИДом. Ну и ладно, зато передок машины очистится от зеленого ила.

Проходи каких-то десять минут, когда оба охотника показываются на пороге дома. Переодеты в военную «зеленку», из-под курток торчат странные пояса, нагрудные карманы оттопыриваются буграми.

Экипировались для охоты за оборотнем!

За членом моей стаи…

Я дергаю головой, прогоняя дурные мысли. Ведь это же Сашка: тот самый, с которым мы за одной партой… тот самый, с которым кадрили девчонок… тот самый, с которым занимались рукопашкой… тот самый, с которым стояли против семерых отморозков в памятной драке… тот самый, который уничтожает оборотней.

— Поехали, Женька-берендей! — грустно улыбается тот самый Александр.

Он садится на переднее сиденье, а тетя Маша устраивается сзади, стряхнув опилки с уцелевших сидений.

— Поехали, Сашка-ведарь! — улыбаюсь я в ответ. — Что это у тебя в кармане брюк топырится? Только не говори, что рад меня видеть.

— Сразу видно, что тебя укусили — шутки гораздо глупее стали.

— Да ладно, чего ты обижаешься? Не хочешь показывать, не надо!

Александр вытаскивает небольшую медную фляжку. На колпачке поблескивает кольцо, и плоская скоба прилегает к правому боку. По блестящей поверхности идут какие-то непонятные руны. Только спустя несколько секунд я понимаю, что это и не фляжка вовсе.

— Ты так запросто держишь гранату в кармане? Не боишься чем-нибудь зацепиться?

— Ты же живешь спокойно, зная, что кто-то держит руку на кнопке ядерного чемоданчика. Вот и я соблюдаю все меры предосторожности, пока не дерну кольцо — ничего не случится.

— Я правильно понимаю, что это против оборотней, раз такое количество меди на гранате?

— Правильно. Смотри на дорогу, Женька-берендей, а я подремлю пока, — Александр отворачивается к окну, наблюдает за проносящимися мимо кустами.

Тётя Маша тихонько сидит позади, не вмешивается в разговор. Я включаю радио, наигранно-веселый голос двух ди-джеев приглушает звук мотора.

Похоже, что наша дружба никогда не станет прежней.

До самого «Медвежьего» мы доезжаем без приключений. Мотор слегка чихает, но в целом всё в порядке, если не считать вмятин на морде. Помнится, что Марина говорила о ребятах-берендеях как о мастерах на все руки — проверим это на деле. Они помогут отремонтировать… Если всё будет хорошо.

На улице стоит жаркий майский полдень — то самое время, когда учёба особенно в тягость и тянет на улицу, вместо пыльных классов. За заборами виднеются спины копающихся на огородах соседей. Машину провожают косыми взглядами, когда мы подъезжаем к красно-бурому дому с драконом на крыше.

Первым заходит тетя Маша. Она не забывает связать концы веревок на заборе, похоже, что женщина делает это на автопилоте. Словно по привычке спускает воду в туалете. Только после этого мы проходим в дом. Сидящие за столом берендеи встречают нас настороженными взглядами. Легкое покраснение глаз выдает ночное бдение.

— Здравствуйте, берендеи! — выпаливает тетя Маша.

— Здравия и вам, ведари! — отвечает Михаил Иванович. — Евгений вам рассказал?

— Да, рассказал, — тетя Маша пододвигает табурет к столу, — только непонятно, почему мы узнали так поздно о случившемся? Ведь всего этого можно было избежать!

— Не до этого было, — бурчит Федор, — да и не думал я, что вернусь. Думал своей смертью искупить оплошность Марины.

— Так поэтому ты лез к перевертням в больницу?!! — вдруг вскрикивает Вячеслав. — Ты чуть нас обоих не угробил, придурок!

Вячеслав вскакивает на ноги и большим навесом возвышается над побледневшим Федором. Тот не дергается, лишь слегка поднимает плечи, ожидая удара. Вячеслав вскидывает кулак, по размерам напоминающий утюг. Красное лицо отражается в зеркале серванта, но после непродолжительной внутренней борьбы он смог справиться с собой и садится обратно. Мы с Александром приземляемся на заправленные кровати — явно ночка не давала повода вздремнуть.

— Извини, — шелестит одними губами Федор. — Я меньше всего хотел тебя подставить, поэтому и не пер на рожон, когда ты был рядом.

— Ладно, потом разберетесь, — шлепает ладонью по столу Иваныч. — Сейчас нужно подумать, что будем делать с Мариной.

Звук хлопка больше походит на выстрел, и я ловлю себя на том, вздрагиваю от неожиданности. Краем глаза цепляю, как Александр слегка подается вперед.

— Ты знаешь, Михаил, что нужно делать с Мариной! — произносит тетя Маша.

У Федора плечи поднимаются ещё выше, пару раз вздрагивают губы.

Пища отлавливает охотников…

— Мария, может получится её вместе с Федором в Сибирь отправить? Там Сидорыч присмотрит… — вымучивает из себя Иваныч.

— Ты сам знаешь, что нет. Она в полной мере вкусила человечины и если не остановить, то жертвы будут измеряться десятками, а может и сотнями. Это её выбор и… — тетя Маша не успевает договорить.

С грохотом отлетает в сторону табурет. Федор выскакивает на середину комнаты и сжимается, словно кошка перед прыжком. Только вместо прыжка в фейерверке взлетевших лохмотьев перед тетей Машей оказывается здоровый мохнатый оборотень.