Брендон Сандерсон - Ритм войны [ЛП]

«А теперь, - сказал Секейр, - ты знаешь этого спрена?»

«Ты знаешь, я знаю», - отрезал Адолин. «Это Маяларан. Она - мой друг."

«Твой« друг », говоришь?» - спросил Секейр. «А что влечет за собой эта дружба? Вы, может быть, ужинаете вместе? Участвовать в дружеских беседах у костра? »

«Мы тренируемся вместе».

"Упражнение?" - сказал Секейр, вставая со своего места за судейским столом. «Ты сделал из нее оружие. Она вам не друг, а удобный инструмент. Оружие, которым вы убиваете других людей. Ваш вид никогда не спрашивает разрешения у Осколочных клинков; вы берете их в качестве призов, выигранных в бою, а затем применяете по своему усмотрению. Она тебе не друг, Адолин Холин. Она твоя рабыня. ”

«Да», - признал Адолин. Он посмотрел на Майю, затем отвернулся. « Да, штурмовать тебя. Сначала мы не знали, что это spren, но даже сейчас, когда мы знаем … мы используем их. Нам нужно."

«Потому что нужно , чтобы убить, » сказал Sekeir, подходя к Adolin. «Люди - монстры, с непреодолимой жаждой смерти. Вы преуспеваете в ужасных эмоциях Несостоявшегося. Вы не сражаетесь с Одиумом. Вы находитесь Odium «.

«Ваша точка зрения сделана», - мягче сказал Адолин. «Отпусти Майю. Выносите свое суждение ».

Секейр подошел к нему, встретившись глазами с ним.

«Посмотри на нее», - сказал Адолин, жестикулируя. «Она в ужасе».

Действительно, Майя еще больше сжалась и вертелась, как будто пытаясь наблюдать за всеми членами аудитории сразу. На самом деле она повернулась так сильно, что Амуна и еще один хонорспрен подошли, чтобы взять ее за руки, возможно, чтобы не дать ей сбежать.

"Вы хотите, чтобы это было легко, не так ли?" - спросил Секейр более мягким голосом Адолина. «Вы не заслуживаете легкого. До вашего прибытия я заставил эту крепость работать упорядоченно и организованно. Ты понятия не имеешь, какое разочарование ты причинил мне, человек. Хонорспрен отошел от Адолина и повернулся лицом к толпе, протягивая руку Майе.

«Взгляни на этот spren!» - скомандовал Секейр. «Посмотрите, что сделали с ней люди. Этот Холин просит нас снова предложить себя в обмен на облигации. Он снова просит нас довериться. Поэтому жизненно важно, чтобы мы внимательно изучили результаты нашего последнего доверия к мужчинам! »

Майя начала биться, из ее горла вырвался низкий рык. Ей не нравилось, когда ее стесняли.

«Это суд свидетеля!» - крикнул Адолин Секейру. «Вы вмешиваетесь и заходите слишком далеко».

Блендед кивнул, и другие почетные гости в толпе подняли возражения. Они согласились. Каким бы ни был закон, Секейр его здесь растягивал.

«Этот свидетель, - сказал Секейр, снова указывая на Майю, - потерял голос из-за того, что сделали ваши люди . Я должен говорить за нее.

«Она не хочет, чтобы вы говорили за нее!» - крикнул Адолин. «Она не хочет быть здесь!»

Майя продолжала давить на своих похитителей, становясь все более яростной. Некоторые из толпы ответили насмешками над Адолином. Другие пробормотали и указали на Майю.

«Тебе это неудобно?» - потребовал ответа Секейр Адолина. «Теперь вам удобно заботиться о том, чего она хочет. Что ж, я могу прочитать ее эмоции. Это избиение? Это боль того, кто помнит, что с ней сделали. Она осуждает тебя, Адолин Холин ».

Крики Майи стали громче. Неистовые, гортанные, это не были настоящие крики. Это были мучительные страдания человека, который разучился говорить, но все еще нуждался в том, чтобы выразить свою агонию.

«Это бедное существо, - кричал Секейр, перекрывая нарастающий шум, - осуждает тебя каждым стоном. Она наш последний свидетель, потому что это боль, которую мы никогда не должны забывать. Слушай, как она требует твоего наказания, Адолин Холин! Она была невиновна, и вы ее убили. Послушайте ее крик о крови! »

Крики Майи становились все громче и грубее. Одни почитатели в толпе отстранились, другие закрыли уши, морщась. Адолин слышал этот крик раньше, когда он пытался призвать ее как Клинка, находясь в Шадесмаре.

«Ей больно!» - крикнул Адолин, бросаясь вперед. Однако наблюдавшие за ним шпрен ждали этого. Они схватили его и крепко держали. «Отпусти ее, ублюдок! Ваша точка зрения сделана! "

«Моя точка зрения не может быть достаточно убедительной, - крикнул Секейр. «Это нужно повторять снова и снова. Вы не будете единственным предателем, который приходит с улыбкой и умоляет нас эксплуатировать. Мой народ должен оставаться стойким, должен помнить этот момент для их же блага. Им нужно увидеть, что сделали люди! »

Голос Майи стал громче, прерывистое дыхание перемежалось рваным воем. И в этот момент Адолин … каким-то образом почувствовал ее боль. Глубокая агония. И … гнев?

Гнев на почестей.

«Они доверяли тебе, - сказал Секейр, - и ты убил их!»

Она хваталась за руки, пытаясь освободиться, ее зубы сверкали, когда она крутила выцарапанные глаза то в одну сторону, то в другую. Да, Адолин чувствовал эту агонию как свою собственную. Он не знал как, но мог.

"Послушай ее!" - сказал Секейр. «Примите ее осуждение!»

"ОТПУСТИ ЕЕ!" - крикнул Адолин. Он сопротивлялся, затем обмяк. «Штормы. Просто отпусти ее.

"Я отказываюсь от суждения!" - сказал Секейр. «Мне не нужно это отдавать. В конце концов, нужны только ее показания. Ее осуждение - это все, что нам когда-либо было нужно. Слушайте ее крики; запомни их как гниль, Адолин Холин. Вспомни, что тебе сделали с ней. Ее крики - ваше суждение! »

Вой Майи превратился в крещендо боли, затем она замолчала, задыхаясь. Слабый. Слишком слабый.

«Возьми это», - подумал Адолин. Возьми немного моей силы.

Она посмотрела прямо на него и, несмотря на свои выцарапанные глаза, увидела его. Адолин что-то почувствовал, глубоко внутри него тепло. Майя втянула воздух, наполнив ее легкие. Выражение ее лица побледнело, когда она собрала все свои силы, она приготовилась крикнуть снова. Адолин приготовился к визгу. Ее рот открылся.

И она заговорила.

« Мы! ВЫБЕРИТЕ! ”

Эти два слова разносились по форуму, заставляя замолчать взволнованных почетных гостей. Секейр, стоя к ней спиной, заколебался. Он повернулся, чтобы посмотреть, кто прервал его драматическую речь.

Задыхаясь, сгорбившись в объятиях похитителей, Майя сумела повторить свои слова. «Мы … Мы выбрали…»

Секейр попятился прочь. Руки, державшие Адолина, расслабились, когда онорспрен в шоке уставился на него.

Адолин вырвался и пересек сцену. Он оттолкнул пораженную Амуну и поддержал Майю, положив ее руку себе на плечо, чтобы поддержать ее, как раненого солдата. Она цеплялась за него, спотыкаясь, пытаясь удержаться в вертикальном положении.

Однако даже когда она это сделала, она прошептала это снова. «Мы выбрали», - сказала она прерывистым голосом, как будто кричала уже несколько часов. «Адолин, мы выбрали. ”