Даниил Куликов - Двойник

– Ну как, лягается? – спросил Кузьмич.

– Ага, – кивнул я.

– Он это любит, – кивнул егерь или кто он там был. – Мой совет – из таких часто не пали – человеку в броне от этого будет не холодно, не жарко. Так, если попугать или за баррикадой удержать. Теперь жёлтые. Жёлтые тоже заряжены картечью. Картечь тут самая крупненькая без промежутков. В жёлтых патронах картечь по семь миллиметров. Кучненько рисунком забита. По точности сейчас видно будет. Красные патроны – там картечь по восемь миллиметров, её меньше, но бьет она мало не покажется – я шести миллиметровой в косулю стрелял – две в шею попали – насмерть. Восьмимиллиметровой я в медведя стрелял.

– Это правда, что таким патронами можно медведя уложить? – спросил я чтобы поддержать разговор.

– Правда барин, но не советую – я той же картечью в медведя из ружья стрелял, и для верности у меня патроны через один с пулями были… А с пистолета можно, но не нужно – он не ружьё, ствол короткий, это опаснее – и лишнего отлететь может в сторону, если только не в упор, а в упор… Миша может и добежать несколько шагов, и царапнуть.

– Понятно, – прокомментировал я. – А против человека в броннике как стаканчик восьми миллиметровых сработает?

– Тормознет однозначно, – ответил Кузьмич. – Удар будет как кувалдой или молотком – свинец не отлетит, а сомнётся и всю силу в удар вложит. И одной мало не покажется – под бронником может и синяк остаться, и ушиб. А если близко и кучно все прилетят – и с ног может сбить, и оглушить, и рёбра сломать.

– А эти?

– Бордовые. Там картечь по девять миллиметров. Это ещё страшнее, чем восьмимиллиметровая, но её меньше. Это запомни барин – чем меньше диаметр у картечин, тем её больше в патроне – такой можешь широко палить. Чем диаметр больше, тем она убойней, но её меньше.

Я пошёл пробовать. Приноровившись влил в руки Лебена и начал с жёлтых. Результат впечатлял – вблизи небольшая картечь буквально разрывала мишени, на отдалении часть уходила в «молоко», а часть пробивала мишень оставляя рваные дыры.

После жёлтых патронов настал черёд красных. Вот это было поистине страшная вещь – даже если мишень цепляла одна, то оставалась огромная рваная дыра, если попадали несколько – результат был ещё страшнее. Закончил я малиновыми – с десяти метров картечь диаметром девять миллиметров не слишком разлетелась – одна угодила в ногу мишени, вторая в живот, ещё пара в грудь и плечи. Страшная штука. Человека даже в бронежилете такой выстрел с ног собьёт и вырубит.

– Последние два вида Егор Петрович. – Кузьмич показал на два патрона. Белая – там свинцовая пуля. Точность будет до двадцати пять метров. Рекомендую считать, что пятнадцать. Страшная штука. И второй – белый патрон с черепом. Это смерть – стальная пуля. Точность – до пятидесяти метров. С пятидесяти метров пробьет стальной лист три миллиметра толщиной, до двадцати пяти – бронеэлемент толщиной четыре с половиной миллиметра.

Я с опасение посмотрел на такие опасные патроны.

– А если броня будет больше пяти миллиметров? – спросил я.

– Всё равно почитай, что смерть. – ответил Кузьмич. – Даже если не пробьет, то рёбра запросто хрустнуть могут и задеть то, что задевать нельзя. А если пробьет, но не до конца, а в броннике застрянет – тот же результат будет. Ну ты пойми Егор Петрович – я утрировано объясняю, бронники они разные бывают, и амуниция под бронниками, и я, среднестатистический результат говорю.

– Ясно, – кивнул я и пошёл пробовать.

Действительно, патроны оказались очень страшные.

– Совет хочешь барин? – спросил Кузьмич.

– Давай, – сказал я.

– У вас будут бронешлемы, с забралами… – Кузьмич помолчал. – Но ты в голову лучше пулями не стреляй. И картечью крупной. Это уже смерть. Причём иногда очень гадкая, или глупая – даже если вскользь пройдёт, может и череп хруснуть, и шею сломать может. А для кого-то будет лучше, если человек проиграет, чем помрёт с проломленным черепом из которого сочится кровь. Густая такая, вязкая.

– Я запомню, – кивнул я Кузьмичу. – Обоймы звёздочки у тебя с собой есть? Перезарядку потренировать?

Я задумался над словами Кузьмича – да, будет очень нехорошо в первую очередь для меня, если я на этой перестрелке убью насмерть чьего-нибудь сына. И вдвойне будет хуже, если парень окажется младше меня. Виноват, по сути, только Максим, и он своё уже получил. И тот, кто за ним стоит.

После того как я пристрелял новое оружие и испытал все патроны Кузьмич нацепил на меня более тяжёлый бронежилет и тактический шлем с односторонне прозрачным забралом – говоря простым языком – солдатскую каску со специальным откидным щитком, который должен уберечь лицо от осколков.

После этого я побегал, попрыгал и поползал уже в полной амуниции тренируясь на ходу и на бегу перезаряжать оружие. И проделал то же самое отстреливаясь от Сона. После этого я почувствовал себя гораздо более уверенно, и получив необходимое иглоукалывание, и прочие процедуры просто принялся ждать.

Военный полигон Войск Специального Назначения оказался не так далеко – сон домчал автомобиль туда менее чем за час. Чтобы попасть туда пришлось миновать несколько КПП с хмурыми вояками на посту и на каждом отзваниваться подтверждая свою личность и договариваться, чтобы нас пропустили. Интересно, а где будут находиться зрители? Не в казармах же? Хотя зачем зрители – хватит пары секундантов, чтобы отвезли раненного домой и только. Хотя насколько я помню, после КПП всегда есть основное здание, в котором находятся комнаты офицеров, столовая, душевая и комнаты отдыха.

– Посмотри туда, – жестом указал Сон неспешно ведя машину.

Я глянул. Ого! Откуда столько народа? Кроме солдат, стоявших абсолютно везде почётным караулом здесь была просто тьма гражданских. Мужчины женщины, парни, девушки.

– Сон, откуда столько много? – спросил я.

– Главы кланов и их люди, – лаконично пожал плечами Сон. – Охранники. Медики. И говоря откровенно – зрители.

– Не много ли на меня одного? – спросил я.

– Много, – ответил Сон. – Но Милославские апеллировали жалобу в совет кланов и подняли крупную бучу. Для многих это шанс надавить санкциями на оппонента или того же Берг-Дичевского, а для кого-то важный момент в переговорах. Если было меньше шума, то были бы только вы и пара секундантов. Не выходи сразу. Тебе по статусу не положено. Я открою дверь.

Машина замерла, после чего Сон вышел, обошёл машину кругом и открыл дверь автомобиля. Я вышел и просто кивнул всем собравшимся. Первым делом ко мне подошёл Берг-Дичевский и отставив трость обнял.

– Постарайся не проиграть Допельгангер, – прошептал он мне в ухо. – Не щади противника. Милославские специально выставили слабого бойца, чтобы унизить тебя.