Владимир Абрамов - Последний барсук

— Э-э… — испуганно попятился прохожий.

Иван, словно только что заметил его и услышал вопрос, с сарказмом ответил вслед ему:

— Я проснулся на лавочке в парке! Как вы думаете, в порядке ли я? Всё великолепно, Максим Дмитриевич. Просто охренительно!

Толстячок уже не пятился, он развернулся и припустил бегом. Его напугали слова незнакомого солдатика. Откуда бы ему знать его имя и отчество, если они видятся впервые?

Иван с раздражением сплюнул на асфальт. Он был в настолько расстроенных чувствах, что не обратил внимания на то, что невольно воспользовался телепатией и считал имя прохожего из его мозга.

Ваня не знал, что делать и куда идти. Слишком ошеломительной для него оказалась смерть. Сидеть в центре чёрной дыры и ждать, когда реактор полностью израсходует антиматерию и щит спадёт — врагу такого не пожелаешь. И ведь щит долго продержался — целый час. Час жизни в ожидании скорой смерти. Нет ничего хуже ожидания неприятностей, тем более своей гибели, если ни на что не можешь повлиять. Аналогично ощущают себя приговорённые к смертной казни.

Да, щит поместья был безумно хорош. Иванов выжил бы даже во время орбитальной бомбардировки, при этом его сад ни капли не пострадал бы. Те, кто решили от него избавиться, прекрасно знали об этом. А ещё им наверняка было известно о том, что он псион. Но почему его убили, ещё и таким оригинальным образом? Вероятно, Совет Федерации узнал что-то ужасное о нём, что напугало их не меньше нашествия киборгов. Об этом они могли узнать от сына или…

Иванов устало вздохнул и прикрыл глаза, подумав:

«Ну, конечно! Как я мог сразу не подумать о возможности разузнать обо мне информацию по с помощью путешествий во времени? Не думал, что до моих секретов доберутся таким способом. Иронично — использовать мои достижения против меня же: порталы, путешествия во времени… Без меня этого всего в их мире не появилось бы. А ведь уже зарекался спасать мир».

Иван припомнил события далёкого прошлого. Всё же он прожил в прошлой временной ветке чуть больше тысячи лет. Ему удалось вспомнить, что в Волгограде жил один из хронопутешественников. Бухгалтер Николаев. Он даже его адрес вспомнил.

Сев на маршрутку, Ваня поехал на северную окраину города.

Подходя к дому, в котором жил Николаев, он обнаружил толпу людей. От них исходил густой коктейль ярких эмоций, который можно встретить на запретных гладиаторских боях: жуткая смесь возбуждения, наслаждения кровавым зрелищем и отвращения с нотками страха смерти.

Иванов решительно направился к толпе, собравшейся возле соседней шестнадцатиэтажки. Пробравшись через людей, он обнаружил на асфальте лужу крови, в которой переломанной куклой лежал молодой парень. Лицо его превратилось в кровавую кашу, но цепкая память Иванова позволила по останкам сопоставить черты лица.

— Как же так, Николаев? — устало выдохнул он. — Видимо, работать бухгалтером куда тяжелее, чем управлять человечеством…

— Простите, — выкрикнула из толпы зевак полная женщина в ярко-алом платье, — вы его знали?

— Сослуживец, — пробурчал Иванов, которого начало мутить от ярких эмоций окружающих и вида крови. — Простите, позвольте пройти, мне дурно…

— Да-да, конечно, понимаю…

Телепата не проведешь фальшивым участием и отходом в сторону. Дамочка полыхала счастьем от того, что ей удалось урвать эксклюзивную информацию. Она уже строила в уме сказку с множеством дополнений, чтобы превратить её в эксклюзивную сплетню. В её фантазиях строилась история крепкой мужской дружбы, в которой один товарищ не дождался другого из армии и спрыгнул с крыши, а тут пришел «друг» и увидел…

Ване хотелось придушить дурную бабу. Он уже на пятьдесят метров отошёл, но продолжал слышать её мысли, как любой сильный телепат слышит направленные на него мысли. А прибить сплетницу он хотел из-за того, куда завели её мысли. Любителем нетрадиционной мужской любви он никогда не был.

Даже если тебе перевалило за полтора тысячелетия, это не освобождает от извечных русских вопросов: кто виноват и что делать? На первый вопрос ответа не было. Нет, в конкретных случаях виновные были очевидными, но в глобальном масштабе неизвестно, из-за кого или чего некоторые люди застряли в петле времени. На второй вопрос ответ можно найти, но сложно.

Иванов чётко решил для себя одно — помогать человечеству он больше не будет. Пусть хоть планета сгорит в ядерном огне, он пальцем о палец не ударит.

Обидно быть на протяжении тысячи лет самым влиятельным человеком в галактике, сделать для человечества и мирного объединения с инопланетянами столько много, сколько никто до него не делал, а в награду за это отправиться в чёрную дыру.

Впрочем, кое-что он мог сделать сразу, например, позаботиться о собственном организме. И для этого ему больше не требуется связываться с вулканцами. Оставалось лишь найти спокойное место.

Внезапно он почувствовал на себе агрессивное внимание с явным намерением ограбить. Он обернулся назад и встретился взглядом с двумя молодыми людьми на пару лет его младше. Крепкие, в спортивных костюмах и с бритыми головами, они спешили следом за ним. Но стоило парням на мгновение встретиться глазами с намеченной жертвой, как их взгляды остекленели.

— Так-с, йогуртом вас… И что мне с вами делать?

Парни молча пялились вдаль остекленевшими глазами.

— Ты, — посмотрел он на левого, — очень удачно, что родители подарили тебе квартиру. Печально, что имея своё жильё, ты уничтожаешь свою жизнь, занимаясь грабежами. Дай мне ключи от квартиры и ближайшие трое суток там не появляйся. А ты, — перевёл он взор на второго грабителя, — завязывай с наркотиками. Вы оба должны начать вести честный образ жизни. Хватит преступлений и насилия.

Заполучив ключи от квартиры, Иванов отправился туда. Идти было недалеко, незадачливый грабитель промышлял в районе своего проживания, что крайне опрометчиво с его стороны. Иванов был уверен, что обоих этих парней без его вмешательства ждала бы печальная участь: тюрьма, алкоголизм, наркомания и ранняя смерть.

Жильё не блистало, но Ваня видел и похуже. Обычная холостяцкая берлога молодого лентяя. Уборку тут последний раз делали при царе Горохе, на кухне полные с горкой пепельницы с сигаретными бычками, угол заставлен пустыми бутылками из-под пива.

Бесцеремонно открыв холодильник, гость обнаружил внутри одинокую бутылку дешёвого пива.

— Мышь повесилась…

Без зазрения совести он взял единственный доступный «продукт» в этом жилище. Бутылка открылась с приятным шипением. Ваня присосался к горлышку. Вкус так себе, но жить можно.

Допив пиво, он присоединил бутылку к батарее пустых собратьев и приступил к тому, ради чего пришёл сюда. Он сконцентрировался и начал преобразования небольшой чайной ложки в колонию нанитов. Материализация давалась ему с трудом. Всё же он не Древний, способный на подобное усилием мысли. Но всё же ложка начала разрушаться с самого кончика.